Ее Высочество

– Или по обеим, – сказал Фицрой.

– Либо по обеим, – согласился Рундельштотт. – А это намного левее.

– Тогда чего прем здесь? – спросил я.

Фицрой кивнул на молчаливого Понсоменера.

– Идем по следам возможных похитителей. Но если точно знаешь, куда везут принцессу, то давай сразу туда. Встретим, перебьем стражу… как у нас обычно, чтобы не умничать слишком, а то запутаемся, мы же не кони.

– Не знаю, – огрызнулся я. – Только спросил! Почему вы все такие злые? Я же нежный и легко ранимый. Художника может обидеть каждый. Нерона вон вообще убили.

Рундельштотт крикнул Понсоменеру:

– Эй-эй, не надо в сторону! Проедем через центр ярмарки. Заодно посмотрим, вдруг там что-то интересное.

– Может быть, – сказал Фицрой с сарказмом, – посмотрим вовсе не заодно?

Рундельштотт посмотрел на него с прищуром.

– Можно подумать, ты не хочешь посмотреть, что там продают!

– Хочу, – признался Фицрой, – но когда можно свалить на другого, то почему не?

Едва проехали музыкантов, сразу привлекли внимание зазывал, один бросился навстречу и воскликнул льстиво:

– О, какие знатные глерды!.. И какие у вас кони! Вам лучше остановиться у Перенгара Вольного, у него один шатер свободен…

И хотя мы одеты не глердами, но я приосанился, вроде бы поймавшись на лесть, сказал громко:

– Если шатер чист, то снимем на сутки… А то дорога в Санпринг, говорят, долгая и через лес.

Зазывала спросил живо:

– В Санпринг?

– Да, – ответил я. – Думаем заключить с ними договор на поставку рыбы. У нас ее избыток, а в Санпринге, говорят, в цене…

Говорил я громко, чтобы все заинтересованные уши услышали, что едем именно в Нижние Долины.

Зазывала, малость потеряв к нам интерес, указал рукой:

– Во-он тот оранжевый шатер. Видите флажок на куполе?

– Спасибо, – ответил я с достоинством. – Да ниспошлет вам судьба удачу.

Монетку, конечно, не дал, он и так что-то имеет за каждого прибывшего по его рекомендации гостя, да и не должен я рушить имидж бедного и потому прижимистого торговца.

Шатер – это шатер, а не палатка, у Перенгара Вольного это выглядело внутри как комната богатого глерда: пара изысканно отлитых жаровен, в одной полно багровых углей, я ощутил от них жар еще от входа, толстые ковры под ногами, только вместо стола широкая колода, а вокруг нее три бревна треугольником.

– Дороговато, – сказал я с понятным колебанием, – с другой стороны, мы же не свои деньги тратим, за нас платит пославшая нас на переговоры торговая гильдия… Хорошо, берем на сутки!

Хозяин шатра принял плату и тут же исчез. Как понимаю, у него несколько таких шатров и палаток, за всеми нужен глаз да глаз.

Рундельштотт со вздохом облегчения опустился на ковер, подложив под спину толстую подушку.

– Хорошо…

– Как будто и не пахнет войной, – сказал я.

– Пахнет, – ответил Рундельштотт. – Перед войной всегда на ярмарках оживление. Люди, даже не зная, чувствуют. Как звери, что заранее убегают от того места, где тряхнет землю.

Понсоменер поинтересовался:

– Свои запасы доставать? Или?

Фицрой сказал быстро:

– Сидите, отдыхайте! Я все сейчас куплю!

Он исчез так быстро, словно опасался нашего дружного «нет», а мы в самом деле устроились на отдых: Рундельштотт подумал и вообще лег, Понсоменер сел возле него, а я, хоть и подмывало лечь и дать отдых утомленному телу, остался сидеть, как на приеме у королевы, так меньше клонит в сон, а думается лучше.

У нас вообще-то классический отряд: Фицрой – воин, Рундельштотт – маг, Понсоменер – лучник, только я непонятно что. Ну это как всегда, уже привык болтаться, как нечто в проруби, никак не найду себя, хотя многие мои ровесники уже либо нашли, либо смирились, но я еще барахтаюсь… хотя это не самое худшее, напротив, могу выбарахтаться на что-то в самом деле стоящее.

Рундельштотт пробормотал:

– Все равно что-то неправильное… да, неверное в том, что создаются вещи, которые могут не пригодиться.

Я сказал со вздохом:

– В старых сказках, что мне рассказывала прабабушка, если герою давали три волшебные вещи, то все три использовал в нужное время и возвращался налегке, но на самом деле тащишь кучу снаряжения, что остается обычно невостребованным, а вот еда как-то слишком быстро кончается, не понимаю, едим ее, что ли?

– Это да, – согласился он, – странно, правда?

– Проще создавать на месте, – сказал я. – Как насчет?

Он ответил, не открывая глаз:

– Проще создать золотую монету, а на нее месяц покупать еду. Тебе, наверное, трудно поверить, что обыкновенную ягодку или ломоть хлеба получить намного труднее, чем золото?

– Ничуть, – заверил я. – Золото всего лишь металл. Как медь, олово или железо. И создавать их наверняка одинаково.

– Не совсем, – уточнил он, – но близко. Несопоставимо с их реальной стоимостью. А ты меня удивляешь все больше.

Понсоменер шелохнулся, голос его прозвучал безжизненно:

– К нам направляются четверо.

Рундельштотт пробурчал:

– Так все время мимо ходят целые толпы.

– А эти к нам, – ответил Понсоменер. – У них походка другая.

Глава 4

В шатер вошли трое, громадные, широкие и в кожаных доспехах, что придают им еще более устрашающий вид, чем если бы оказались в металле. Металл – это принадлежность к власти, а кожаные доспехи – это может быть и власть, и дружина знатного глерда, и просто разбойники.

Средний из них, явно старший по возрасту да и по своему положению, моментально охватил нас всех троих цепким взглядом.

– Новенькие?.. Что привезли?

Я ответил солидно:

– Мы высланы вперед от гильдии, посмотреть, что можно купить… а вообще-то собираемся найти надежных людей, с которыми могли бы заключить сделки на поставки рыбы, зерна и овец.

Вожак кивнул.

– Хорошо-хорошо. Мы всем рады. С вас по золотому с каждого. А потом посмотрим, если товара будет много, можем пересмотреть…

Рундельштотт хмыкнул, Понсоменер молчит, еще не понял, я поинтересовался:

– Мы люди солидные, три монетки для нас ничего не значат… но, позвольте поинтересоваться, за что?

Он посмотрел на меня с угрозой:

– Еще не понял? Какой же ты купец? За вашу защиту!

– От нас ты получишь от хрена уши, – сообщил я. – Хрен – это овощ такой. Сладкий.

Он вытаращил глаза, побагровел.

– Что-о-о-о?

– Ты прав, – ответил я и поднялся. – Я не совсем купец, а из охраны каравана. Понс, стань у двери, чтобы ни один не выскочил. А этих я сейчас немножко убью…