Эффект Домино

И - мягкие ласковые касания, прохладные и успокаивающие. В их мгновения искры тухли, фишки рассыпались и хотелось жить, хотя здесь, в безвременье, он, конечно, не понимал этого. Это просто было хорошо. Не назло всем, не торжествуя победу, не ломая себя. Лишь тепло и свет, к которым можно было не напрягаясь, бессознательно тянуться.

Так он и вышел из трясины бредовых больных снов опять в реальность - хотя, может быть, его разбудили голоса? Ещё балансируя на грани между тем и этим, Домино слушал, а приятные мягкие пальцы нежно гладили его по голове.

– Ну и кто мой надзиратель?
– весело спросила Алекта, и Крайт хмыкнул.

– Тоже мне надзиратель. У тебя абсолютная свобода передвижений. В пределах квартиры.

– Вот-вот. Ты не пустишь меня даже в подъезд, да? Потому что так сказал Азат.

– Нет, не поэтому. Велена - опасное место для такой хрупкой красивой девочки. Куда ты пойдёшь?

– И в самом деле. Так как тебя зовут, "тоже мне надзиратель"?

– Ты слышала. Крайт.

– Ну да, я тоже Монашка, брат так и прозвал за нераскрепощённость. Но я - Алекта. А ты?

– Издеваешься? Моё имя - Крайт.

– Крайт - это змейка такая, очень ядовитая. Тебя с детства так зовут?

– А Алекта - это фурия, непрощающая, безжалостная, непримиримая богиня мести. У тебя тоже родители были с прибабахом?

Пауза. И Домино вдруг осознал, что ни разу за всё это время не спросил настоящее имя Крайта. Чтобы хоть вот это узнать - что это не кличка, как Палаш и Шакалёнок...

– У меня приёмная мама мифами всегда увлекалась, очевидно, - озадаченно сказала Алекта.
– Надо же. Ну хотя бы Ярый - кличка...

– Это да. Это второй соперник Домино придумал, которого он смог победить на ринге. Ему тогда было весело, и он просто снёс этого несчастного сильвиса к барьеру. С тех пор и покатилось.

– А ранили его где?

– Да на разборке. Восстал один там из мёртвых и на последнем издыхании выстрелил. Хорошо, почти промахнулся: лишь чуть-чуть задело кишечник, а то я бы его не довёз. Врачи хотели его в больнице оставить - так оно и надо было, конечно, но нам никому не стоит лежать по больницам. А он ещё и прыгает туда-сюда. Убил бы.

– Здорово, что у него появился кто-то, кто искренне о нём заботится. Азат не совсем подходящая кандидатура.

– Я бы сказал "совсем не подходящая", - фыркнул Крайт.
– Домино рассказывал мне про тебя. Как ты в бабочках-то оказалась?

– "В бабочках"...
– в голосе Алекты появилась горечь.
– Ты ласков. Я бы обозначила себя подзаборной шлюхой. Потому что любимый брат кому только меня не подкладывал, чтобы продвинуться в своём "бизнесе".

– Это в смысле?

– В смысле, как только мне исполнилось семнадцать лет, он спустя пару дней предложил мне съездить в соседний город погулять и посмотреть колледжи, а я согласилась. Домой мы уже не вернулись. Он больше и сильнее, что я могла противопоставить? Пару раз, когда было совсем уж невыносимо, хотела руки на себя наложить, но одна мысль останавливала.

Она замолчала, и Крайт тихо спросил:

– Какая?

– Что я должна ещё раз увидеть Домино. Есть что сказать.

– Мир тесен.

– Я его даже не узнала. И Азата не узнала. Только когда он с этой своей ухмылочкой представился, поняла, куда попала, смешанные чувства. Но я готова терпеть его и всех его друзей в любом количестве, если можно будет побыть с Домино... Кстати, что за странная у него тату?

– Это мы психологией занимались, - судя по голосу, Крайт с радостью и облегчением переключился - интересно, почему его так задел её рассказ?

– Ему всё снились сны, что он бродит в лабиринте доминошек и вот они начинают валиться одна на другую, а он не может от них убежать и в итоге они погребают его под собой. Нечто вроде осознанного сна. Мы это изобразили в тату, это бесконечное падение, и его отпустило.

– А подставить руки он не пробовал? Поймать?

Крайт потрясённо промолчал, а Домино настигло второе за столь короткое время озарение - и опять ненужное, запоздалое.

– Забавно, - наконец признался риз.
– Встретить неизбежное грудью? Даже странно, что никому из нас это не пришло в голову, мы ведь только и делаем, что ломаем устоявшуюся тут, на Севере, систему. Это напоминает мне то, что он рассказывал из своей прошлой жизни. Тогда ему было четырнадцать и один человек сказал ему, что за всё, что происходит в твоей жизни, ты отвечаешь сам. Значит, если они падают, получается, ты сам виноват - и сам должен их остановить?

– Кто это был?
– полюбопытствовала Алекта.

– Ты вряд ли его знаешь. Рэкс Страхов.

– Почему, слышала. Не так уж давно, года два назад была в Хайрове на рабочих гастролях - так-то меня брат обычно в Бёрне держал, там много его новых знакомых - и обслуживала вместе с другими девочками вечеринку гэшээровцев. Эти хоть над нами не издевались. Праздновали, как они выражались, "пришествие карающего ангела на их грешную землю" в лице некоего канарийского Рэкса Страхова. Пришёл, увидел, разгромил. Банду работорговцев Братца Лиса.

– О, здорово. Так это они наше падение праздновали, - хохотнул Крайт.
– Нас всего-то семеро осталось. Во главе с Братцами Лисами, тебе хорошо знакомыми.

– Так это Домино и Азат были?..

– А то. Три года мы строили хороший такой центр рабо- и наркоторговли, а Страхов его в один заход развалил, потому что мстить-то некому, мы же не под Зебастианом ходили, который тут и город подорвать может. Не то что сейчас.

Похоже, эта информация оказалась для Алекты чрезмерной, потому что в комнате воцарилась тишина - и Домино очень захотелось увидеть её лицо в этот момент: как она отнеслась к услышанному? Он чуть приоткрыл веки - перед глазами была её тонкая рука и едва заметные синяки на запястье.

– Слушай, а может, нальёшь нам с тобой кофе?
– поспешно предложил Крайт.
– А я подойду через пять минут. Иначе усну тут, а врач сказал, ещё час сидеть надо.

– Ладно, - Алекта вскочила и убежала. Домино открыл глаза полностью - Крайт сидел поставив локти на колени и прищурившись смотрел на него.

– Подслушивать нехорошо, друг сердечный, - хмыкнул он, и Домино слабо улыбнулся.

– Говорить о ком-то в третьем лице в его присутствии тоже. Ну, какие у меня перспективы?

– Самые радужные. Как у больной собаки - если и дальше будешь шарахаться по комнатам!

– Намёк понял. А более реальные?

– Недели две-три - и встанешь. Если, опять же, не будешь шляться по комнатам. Но Азат закрывает двери, спасибо ему большое. Я теперь - тоже. Ещё думаю о наручниках.

Домино демонстративно посмотрел на свои руки, свободно лежащие поверх одеяла, и, поскольку вместе с окончательным приходом к реальности у него начали обостряться ощущения, скосил глаза вниз на тело.