Эффект Фостера

Вместо того чтобы оскорбиться, Фостер улыбнулся. Одна его рука легла на мою талию и сжала тонкую ткань платья. Тепло его ладоней обожгло меня, позволяя пламени в мгновение охватить все мое тело.

– Так значит, тебе понравилось? Знаешь, что еще может тебе понравиться? – Его рука накрыла мой живот и вжала меня в его тело, мои ягодицы ударились о его бедра как раз там, где могли соединяться наши тела. Спасибо моим босоножкам на тринадцатисантиметровом каблуке.

Сердце в моей груди забилось в неровном ритме, когда я почувствовала, каким твердым он был под полотенцем.

Меня бросило в жар, при том, что пальцы на моих ногах и руках, наоборот были холодными, словно лед. Вчера Фостер коснулся меня там, где не касался еще никто, даже Мейсон. Это было так совершенно неприлично, аморально, постыдно, но чертовски приятно, однако я ругала себя за столь непозволительное поведение. Сейчас же, ощущая его позади себя, я могла думать только лишь о том, чтобы сорвать с него полотенце и позволить ему сделать со мной все, что он пожелает.

– Тебе понравится, если я трону тебя здесь, – касаясь губами моего уха прошептал он, рука его спустилась по моему платью ниже и легла на внутреннюю поверхность бедра. Я нервно сглотнула, чувствуя его пальцы в опасной близости от моих трусиков и наблюдая за всем этим через зеркало. – Одно твое слово и я сделаю тебе так хорошо, как не было еще ни с кем другим. Нежно или грубо, медленно и долго или быстро, как пожелаешь, моя Барби, я позволю решать тебе, и тогда ты поймешь, что выбрала не того брата.

Джефри умел воздействовать на мое сознание подобно наркотику. Сладкие слова и я готова была согласиться на что угодно. Но отыскав в себе остатки выдержки, я решила противостоять ему.

Я развернулась и, едва сдерживая дрожь во всем теле, вскинула голову.

– Мне ничего от тебя не нужно, Джефри. К тому же у меня было нечто интересное сегодня в планах.

– Например? – хмуро спросил он, явно недовольный тем, что я не соблазнилась его действиями.

Но проблема в том, что я соблазнилась.

– Например, дикий секс с твоим братом, с правильным Фостером, – дерзко сказала я, надеясь, что он просто оставит меня в покое и уйдет к себе в комнату, но Джефри был непредсказуемым. Он медленно припечатал меня своими бедрами к краю столешницы, не позволяя мне выбраться.

– Сомневаюсь, что он пойдет на это, когда узнает твой маленький секрет. – Джефри был зол, что хорошо читалось в его потемневших радужках. Его большой и указательный пальцы мягко, но уверенно обхватили мой подбородок и слегка приподняли его, чтобы я не смела отвести взгляда. Я тяжело дышала, словно рыба, оказавшаяся волей несчастливого случая на суше, а он не собирался останавливаться, теплым дыханием опаляя мои щеки.

– Я ведь вижу, что тебя тянет ко мне, ты хочешь меня, Барбара, и не отрицай. Ты целуешь меня, а потом останавливаешь. Так может, все дело в том, что тебе просто нравится иметь власть над обоими Фостерами?

– Я не имею над тобой власти, – тихо сказала я, не до конца понимая, почему он так говорит. Джефри как-то невесело усмехнулся, усиливая давление на моем лице, опуская взгляд к моим искусанным губам.

Его прикосновения обжигали мою кожу. Он смотрел на меня прямым настойчивым взглядом, который достигал самых потаенных уголков моего сознания и выворачивал всю душу наизнанку.

Это я была в его власти.

Я резко ударила его по руке и отклонила голову назад.

– Еще раз дотронешься до меня…, – зарычала я, но даже не успела договорить, ведь он снова обхватил пальцами мой подбородок. Уголок его губ дрогнул, как если бы Джефри намеревался улыбнуться. Такой маленький жест сказал мне многое, в частности то, что Фостер наслаждался этой ситуацией: моим безволием, моей беззащитностью перед ним.

– И? И что будет, Барби?

Я уперла руки в его обнаженную грудь и с силой толкнула Фостера, он отшатнулся, но, скорее, потому что сам так решил, а не из-за силы моего давления.

– И я уничтожу тебя.

В следующее мгновение произошло то, от чего я полностью опешила. На его губах появилась широкая улыбка, которую я видела, наверное, пять-шесть раз за все то время, что мы были знакомы. Поэтому мой взгляд замер на ряде его ровных белых зубов, бледно-розовых губах и на маленьких ямочках на его щеках.

А ведь у него были ямочки.

Если бы планета крутилась в другую сторону, если бы север был на юге, а юг на севере, и если бы Джефри не был дьявольским искусителем, я могла бы с легкостью устоять перед этой улыбкой, но в нашем мире, я позволила себе полностью очароваться ею. Ведь она была такой невероятно красивой.

После секундного замешательства, мой взгляд медленно поднялся к его глазам и, заметив в них искры насмешки, я сжала губы, и запретила себе впредь думать о его улыбке.

– Какого черта ты смеешься надо мною? – зашипела я.

– Потому что крайне глупо угрожать тому, кто знает твой маленький секрет, – сузив глаза, ответил он, в очередной раз позволяя липкому страху пуститься по моему позвоночнику и замереть где-то в районе затылка.

Нельзя, чтобы Мейсон узнал, это разобьет ему сердце.

– Ты не скажешь ему, – зарычала я, вытягиваясь во весь рост и смело, или скорее безрассудно, хватаясь за полотенце на его бедрах и случайно касаясь кончиками пальцев кожи внизу его живота. Схватиться то больше было не за что, он ведь был передо мной практически голым.

Джефри удивленно взглянул на мою руку, мышцы на его животе напряглись.

Я снова вдохнула его запах, смесь горечи табака, сладости жженого сахара и свежести лайма, сердце в моей груди ускорилось, неприятно отстукивая в ушах, голова закружилась и я понимала, что в любую секунду могу не устоять на ногах.

Я была безвольной и глупой. Правда в том, что как бы сильно мой разум не ненавидел бы Джефри, мое предательское тело вело себя иначе. Его запах, его внешность, его голос манили меня, моментально превращая в безвольную почитательницу Фостера. Так было всегда. Он думал лишь о том, как бы задеть меня, обидеть, а я думала о том, что, несмотря на ту злость, что он питал ко мне, я хочу его.

Он не скажет Мейсону, потому что я расстанусь с младшим Фостером сама. Я не могу больше обманывать его, я не могу морочить ему голову, я не люблю его и никогда не полюблю как мужчину. Я была эгоисткой, я любила то, что он любит меня, но в глубине души всегда считала его всего лишь своим другом. Не стоило мне соблазняться этим восхищением в его глазах, нужно было сразу сказать Мейсону правду.

– Знаешь, я просто обожаю делать то, что мне запрещают делать, – признался Джефри.

Я больше не могла выносить этого, резко замахнулась и попыталась ударить его. Но он перехватил мою руку.

– Я ожидал это.

Тогда я занесла над ним другую руку и ее он тоже поймал.

– И это.

У меня возникло желание пнуть его по причинному месту, но он опустил мои руки вниз и навалился на меня всем телом, чтобы я не могла и с места сдвинуться.

Джефри склонил голову к моему уху и прошептал: