Эффект тентаклей

Соколов и Оливия вздохнули спокойнее, хотя особых причин для этого не было. В наши дни на извилистой горной дороге безопасности и уединения не больше, чем посреди мегаполиса. Однако атавистические зоны мозга подсказывали им, что так или иначе, но они все-таки сбежали, благополучно смылись.

— Что-то мне твои приятели не очень, — сказала Оливия. Это были первые слова с тех пор, как Соколов сел во внедорожник у дома Игоря.

— Как ты меня нашла?

— Раз уж мы задаем животрепещущие вопросы, вот тебе мой: когда я появилась, ты или кто-нибудь еще в том доме не брякнул ли чего вслух? Вроде «елки-палки, вылитая агент МИ-6 Оливия».

— Ничего такого я, естественно, не говорил.

— Ты — да. А другие? Например: «Что это за китайская баба на черном внедорожнике?»

— Нет. Я им показал вот так. — Соколов изобразил, как он приложил палец к губам и глянул в потолок.

— Это обнадеживает. Слегка.

— Еще раз: как ты меня нашла?

— Сегодня утром я была в аэропорту Ванкувера, собиралась в Принс-Джордж искать Абдуллу Джонса. И тут узнаю, что дом твоего приятеля поставили под наблюдение.

— Потому что этот придурок ходил в квартиру к Питеру и попал на камеры.

— Именно. Потом мне сообщают, что к твоим приятелям вдруг заявился некто по фамилии Соколов.

— А…

— Да. А меня это как бы касается.

Соколов посмотрел на Оливию, но та старательно не сводила глаз с дороги.

— В каком смысле?

— Видишь ли, видеофайлы были закриптованы. Вскрыть их не могли. Но благодаря кое-каким моим действиям этим утром ключ к ним нашелся.

— Где?

— В бумажнике Питера.

— Питер ведь мертв?

— Да, Питер мертв. Его, оказывается, еще в Сямыне застрелил Иванов. Потом Иванова застрелил Джонс и сбежал с Зулой.

— Тогда где бумажник Питера?

— У Чонгора в Маниле.

— Чонгор в Маниле?!

— По крайней мере несколько часов назад был там. С Юйсей и Марлоном.

— Кто такой Марлон?

— Хакер, написавший вирус.

Некоторое время ехали молча — Соколов переваривал информацию. Когда же он зашевелился и явно был готов слушать дальше, Оливия продолжила:

— В общем, я свела кого надо с кем надо, Додж дал видеофайл…

— Додж?

— Ричард Фортраст.

— Дядя Зулы.

— Вот бы не подумала, что ты знаток «Т’Эрры».

— О Зуле пишут в газетах и журналах. Я читал утром в книжной лавке. Неудивительно, что такой человек, как ее дядя, сумел добыть видео. Он дал файл, Чонгор — ключ…

— А потом куча копов и шпионов посмотрели запись, где Игорь крадет это. — Оливия кивнула в сторону заднего сиденья — там лежал футляр с винтовкой. — Кстати, зачем ты ее прихватил?

— Подстрелю лося, зажарим шашлык.

— Я с радостью поем с тобой лосятины. Но сейчас лучше бы подумать над нашим следующим шагом.

— Нашим? Мы вместе? Мы партнеры? — Соколов заговорил резче и с сомнением.

— Тут надо определиться. — У Оливии зазвонил телефон. Она взяла трубку, пару минут внимательно слушала, потом сказала: — Хорошо. Выйду на связь, когда буду к северу от границы. — Затем дала отбой и протянула аппарат Соколову: — Уничтожь, пожалуйста.

— С удовольствием.

Соколов стал разбираться, как вытащить аккумулятор (вдруг тот сел еще не полностью), устроил телефон на приборной панели, достал «макаров», проверил предохранитель, взял за ствол и замахнулся.

— Погоди! — остановила его Оливия. — Надо отправить последнее сообщение.

Соколов положил пистолет на пол между ног и вставил аккумулятор на место.

Оливия вела машину по особо извилистому участку и могла лишь давать указания: включить телефон, войти в меню.

— Среди последних вызовов есть имя Шеймус — это было рано утром.

— Нашел, — через некоторое время сообщил Соколов.

— Теперь, будь добр, отправь ему эсэмэс: «Спалилась. Ложусь на дно». Примерно так.

Соколов изумленно выгнул бровь.

— Не примерно, а именно так, — поправилась Оливия.

Соколов отправил сообщение, снова вынул аккумулятор, положил телефон на панель и, взяв «макаров», глянул на Оливию.

— Теперь давай.

Рукоять опустилась на черный пластиковый корпус, и тот звонко хрустнул. Соколов приложил еще несколько раз, потом стал выискивать в обломках случайно уцелевшие детали.

— Ты кого-то разозлила?

— Своего лондонского шефа, — немного нервно ответила Оливия. — Уже пошли разговоры.

— Тебя видели у дома Игоря?

— Нет. Но мое присутствие в Штатах — это секрет на весь свет. Я искала Зулу и Джонса вместе со здешними фэбээровцами. Они знают мое имя — то, которое в паспорте. Утром в аэропорту мне сообщили, что ты явился к Игорю. Я пошла к другой стойке и села на ближайший рейс до Сиэтла. Тут лететь — пятьдесят минут. Потом взяла напрокат машину — и к Игорю.

— Откуда у тебя его адрес?

— Добралась до pdf с судебным постановлением с помощью вот этого. — Оливия кивнула на обломки телефона, которые Соколов аккуратно сгребал в пакетик. — Как тебе известно, от аэропорта до Игоря — меньше километра. То есть между тем, как я получила сообщение в Ванкувере и подъехала к дому, прошло менее двух часов.

— А зачем?

Тут удивилась уже Оливия.

— В каком смысле «зачем»?

— Провалить фэбээровскую операцию — это рехнуться надо.

— Но тогда они узнали бы все. Случившееся в той квартире — убийство, похищение — всплыло бы полностью, а ты до конца жизни загремел бы в тюрьму.

— Возможно, так будет в любом случае, — сказал Соколов, вспомнив скорчившегося на полу Влада.

— Мы с тобой заключили сделку. Еще в Китае. Ты помогаешь разыскать Джонса, мое начальство вытаскивает тебя из беды. Но что-то пошло не так. Что именно, я не знаю.

Соколов равнодушно пожал плечами.

— В сеть Джорджа Чоу проникли обовцы.

— Я придерживаюсь духа нашего договора. К тому же в наших интересах — в интересах МИ-6 — не сдавать тебя американским властям. Потому что они устроят грандиозное судилище, и тогда всплывет масса неприятных тем.

— Насчет Китая.

— Именно. И аукнется на отношениях между Китаем, США и Великобританией. Поэтому вытащить тебя из того дома было необходимо.

— Ты хорошо сработала, — оценил Соколов. — Я уж боялся… — Тут он примолк.