Эффект тентаклей
Шрифт:
Анна-Соленн кивнула.
— Стоматология, — сказала она.
— У Теда нормальные зубы, потому что он старый и рос до полной фейсбучизации этих мест. Потом все образованные люди сбежали в Эймс, Де-Мойн или Айова-Сити. В том числе зубные врачи. Раньше традиционные церкви держали благотворительные стоматологические клиники, где могли вырвать больной зуб и все такое, но их прогнали эти, — София глянула на исполинский крест. Потом отпила холодного чая и скривилась.
— Такой невкусный? — спросила Анна-Соленн.
— Сладкий. Еще одно культурное отличие. Когда доедем до моих дяди с тетей, у них чай будет несладкий, по-северному.
Девушки медленно вернулись к столу, обозревая окрестности. Возле загончика Тед что-то объяснял Джулиану, Джулиан смотрел с убитым видом. Почти все пространство
333
Гадсденовский флаг — желтое полотно с изображением гремучей змеи, готовой нанести удар, под змеей надпись «Не наступай на меня». Флаг был создан полковником Кристофером Гадсденом (1724–1805) во время Войны за независимость. После ее окончания сохранился как символ американского патриотизма, разногласий с властью или поддержки гражданских свобод. В настоящее время — символ консервативного либертарианства.
— А теперь давайте я возьму быка за рога насчет ККК-навета.
Тед вернулся от ягнят, опустил усталые кости на складной стул и жестом пригласил гостей последовать его примеру. Фил остался стоять. Он расстегнул бумажный комбинезон до пупа и подставил грудь ветерку. София внесла это в список как микроагрессию, сотую за сегодняшний день и совершенно ничтожную рядом с двадцатиэтажной макроагрессией, возводимой Тедом и его командой. Комбинезон надевался на голое тело, если только белье у тебя не из одобряемого Книгой Левит несмешанного волокна, а у Софии оно было не такое. Ее лифчик остался в шкафчике трейлера, и она не могла расстегнуться, как Фил. Она села рядом с Анной-Соленн. Тед, раскладывая нервными пальцами документы (по виду — контракты), принялся спокойно развенчивать ККК-навет.
— Очевидно, вы не белая, во всяком случае, не стопроцентно, — сказал он, оценивающе глядя на Софию. — И я не знаю про него, — он глянул на Джулиана, который через сетку кормил ягнят травой. Джулиан был на четверть китаец. — О левитианах рассказывают много неправды. Якобы мы как-то связаны с Ку-клукс-кланом.
Левитианской называлась церковь, в которой он был священником.
— Возможно, это из-за горящих крестов, — с серьезной миной произнес Фил, глядя на массивный бетонный фундамент, от которого поднималась стальная вертикаль креста. К ней аккуратно крепились трубы, по которым пойдет газ от подземного газопровода. Сами горелки начинались на высоте футов двадцати от земли, возможно, чтобы не поджарить припаркованные машины. Отдельная труба шла к алтарю, уже черному от крови и облепленному мухами. Алтарь включал что-то вроде открытого крематория.
— Считается, будто куклуксклановцы жгли кресты, — сказал Тед, заводя глаза.
— Никакого «считается», — вмешалась Анна-Соленн. — Это все равно что сказать: считается, будто Мохаммед Али был боксером. Считается, будто «Форд» выпускает автомобили…
София положила ей руку на локоть, прося не спорить. Все равно бесполезно.
— Если это и было когда-то правдой, с нашим сожжением крестов это никак не связано. Оно значит совершенно иное, — объявил Тед.
София сказала:
— Хорошо. А что оно значит?
— Так называемое христианство в том виде, в каком оно существовало до недавних пор, основано на огромной лжи, — объяснил Тед. — Самом успешном заговоре всех времен. И вся эта ложь суммирована в символике креста. Любой крест — на традиционной церкви, на шее, на четках, где хотите — очередное повторение этой лжи.
— А в чем именно она состоит? — Фил, задавая вопрос,
уже знал ответ. Но и он, и остальные хотели услышать, как живой человек это скажет.— Что Иисус был распят.
Итак. Слова прозвучали. Все ошарашенно притихли. Тед расценил их молчание как просьбу продолжать в том же духе.
— Что Сын Божий, самое сильное воплощенное существо в истории вселенной, позволил, чтобы Его били, унижали и порешили самым позорным образом.
— «Порешили» значит «убили»? — спросила Анна-Соленн.
Вопрос был риторический, и Тед ответил едва заметным кивком.
— У церкви, построенной на лжи о Распятии, — продолжал Тед, — есть два основных постулата. Первый, что Иисус был такой весь из себя добренький — каким и должен быть слабак, который позволил себя оплевать и прибить к деревяшке. Второй, что Ветхий Завет больше не считается и законы из Книги Левит можно не соблюдать просто потому, что Иисуса прибили к кресту. Мы разоблачили все это как враки. Заговор элит, чтобы люди были смиренными и покорными. В наших церквях вы увидите только горящие кресты, и этот символ не имеет ничего общего с ККК. Он означает, что мы отвергаем ложную церковь, построенную на мифе о Распятии.
— Значит, просто чтобы уточнить, все христианство последних двух тысячелетий — католическое, протестантское, православное, евангелическое — в корне неверно? — спросил Фил.
— Именно так.
— Четыре евангелия…
Тед помотал головой:
— Это первое, что сделали церковники, объявили священными евангелия. Где говорилось то, что они хотели. Как смиренный либеральный Иисус раздавал еду голодным, исцелял больных и все прочее.
— И был распят, — подсказала София.
Тед кивнул.
— И… воскрес? — спросила Анна-Соленн.
— Им надо было как-то объяснить, что Он по-прежнему жив, вот они и сочинили про воскресение.
— А что Иисус делал потом? Где Он был?
— Сражался с римлянами. Поднимался на небо и спускался обратно. Он обладал такой способностью.
— А где Он сейчас?
— Мы не знаем! Может быть, здесь. Две тысячи лет Он оставался в тени. Заговор церковников был очень силен. Они разыграли псевдореформацию, уверили людей, будто реформы возможны. Спектаклем руководили ватиканские кукловоды.
— Значит, Мартин Лютер провел отвлекающий маневр по указке папы, — сказал Фил. — В таком случае…
Он не закончил, потому что София под столом наступила ему на ногу.
Фил глянул на нее. Поймав его взгляд, она обвела глазами всю сцену, прося его вспомнить, что здесь не Принстон. Это Америстан. Зафейсбученный на молекулярном уровне.
— Профессор Лонг, — тихо сказала София. — Красная карточка.
Она имела в виду их преподавателя в Принстоне, который специально отпечатал карточки для таких разговоров. Одна сторона карточки была целиком красная, без текста и картинок, ее надо было поворачивать наружу как невербальный знак, что вы не согласны и не дадите втянуть себя в бессмысленный спор. На другой стороне, обращенной к пользователю, был список коротких напоминаний, что на самом деле происходит:
1. Речь — это агрессия
2. Всякое высказывание — победа одного, проигрыш другого
3. Любопытство притворно
4. Ложь перформативна [334]
5. Глупость — сила
Еще примерно полчаса они гуляли по холму, глядя снизу вверх на раскинутую перекладину креста, утыканную горелками, которые скоро будут с заката до рассвета извергать пламя. Алтарь обходили подальше: другой Сын Аарона точил длинный нож, готовясь к сегодняшнему кровавому приношению. Джулиан не мог смотреть в глаза своим новым друзьям-ягняткам, с тех пор как узнал их участь, поэтому старался разглядывать окрестности. В нескольких милях к северу торчала синяя водонапорная башня, а рядом с ней — знак «Уолмарта».
334
Перформативными (в отличие от констатирующих) в лингвистике называются речевые акты, равноценные поступку, например приказания. Перформатив нельзя оценить на истинность или ложность, только на эффективность.