Эфир Терра 12?

Тварь улыбалась. Я не видел губ, но чувствовал это. Он наслаждался процессом.

Сознание начало мутиться. Перед глазами заплясали цветные пятна. Сначала красные, потом сине-зелёные, потом всё смешалось в калейдоскоп красок. Может хоть фильм посмотрю?

Умереть сейчас было бы так просто. Перестать сопротивляться. Уйти из этого мира, где меня ничто не держит.

Вот только проблема — делать я это не собираюсь. У меня охренеть сколько вопросов и дел накопилось в этой Терре и других. Я узнаю, что стало с этим миром и Советом Видящих. Найду долбанную «чашу жизни» и верну свои силы. А потом… Ещё не придумал.

Так что… Нет!

Свободная рука дёрнулась и нащупала карман. Там, где всё это время лежала тюрьма элементалей. Я сжал её пальцами, чувствуя, как от камня исходит вибрация, откликаясь на мой эфир. Даже сейчас, когда я был почти мёртв, кристалл чувствовал меня. Реагировал на мою магию.

Будет шумно, громко, кроваво и всё в хаосе. Прям как я люблю…

Если выпустить всех элементалей разом, терра перестанет существовать. Их силы хватит, чтобы уничтожить не только этот город, но и десяток соседних. Земля, воздух, вода… но особенно огонь. Элементаль огня был самым непредсказуемым, самым разрушительным. И самым ненавистным.

Но если выпустить только одного… У меня может быть шанс.

Сложный выбор, когда времени на размышления нет.

Паразиты продвигались всё глубже в моё тело. Лёгкие горели огнём от нехватки кислорода, сердце колотилось всё медленнее, как будто механизм старых часов, которые забыли завести. Плевать!

Я направил последние крупицы эфира в кристалл, чувствуя, как он отзывается, как внутри него пробуждается древняя сила, запертая ещё до моего рождения. Не все, только один. Самый непредсказуемый, самый яростный. Но и самый мощный.

Элементаль огня.

Кристалл в моей руке раскалился докрасна. Почувствовал, как кожа на ладони начинает пузыриться от жара, но не разжал пальцы. Красный Балахон что-то почувствовал. Его хватка на моём горле ослабла, он отшатнулся, но было поздно. Слишком поздно.

Между нами вспыхнуло пламя. Не обычный огонь — чистое, первозданное пламя, суть и эссенция стихии. Оно вырвалось из кристалла мощным потоком, как лава из вулкана, как солнечная вспышка. Формируясь в человекоподобную фигуру высотой под потолок.

Элементаль огня предстал во всей красе. Тело, словно соткано из жидкого золота, пульсирующего жаром. Вместо глаз — белые раскалённые угли. Вместо волос — корона из языков пламени, постоянно меняющаяся, как настоящий огонь.

От каждого его движения по воздуху расходились волны жара, плавя всё вокруг. Пол под его ногами начал дымиться, воздух задрожал от температуры.

Комната мгновенно раскалилась, словно внутрь доменной печи. Дерево трещало и обугливалось, металлические детали плавились и стекали вниз ртутными каплями. Книги и бумаги на полках вспыхивали, не дожидаясь прямого контакта с пламенем.

Красный Балахон отпрянул, его фигура застыла в удивлении и… страхе? Никогда бы не подумал, что эта тварь умеет бояться. Но это было оно — чистое, незамутнённое осознание смертельной опасности.

— Безумец! — вскричал он, отступая к двери. Его голос сорвался на высокой ноте. — Ты не контролируешь их силу!

Я рухнул на пол, судорожно хватая ртом воздух. В горле словно наждачная бумага, каждый вдох — пытка. Но через боль пробивалось странное удовлетворение. Я напугал эту тварь. Это чего-то стоило.

— Что… — прохрипел я, пытаясь подняться на колени. Губы потрескались от жара, кожа на лице натянулась, словно пергамент. — Собака… нервничаешь?

— Идиот! — верещал ублюдок.

— Эй, пламенный парень, — обратился к элементалю. — Видишь эту тварь в красном? Он пытается тебя контролировать. Он запер тебя в камне! Жуткий тип…

Элементаль повернул свою крошечную голову к Балахону. Его глаза вспыхнули ярче. Словно два солнца в огненном лице.

Красный Балахон попятился, выставив перед собой руки:

— Глупец! Ты умрёшь вместе со мной!

Элементаль огня повернулся к Красному Балахону. Его пустые глазницы излучали такой жар, что даже находясь в нескольких метрах, я чувствовал, как воздух плавится. Существо взмахнуло, и стена пламени ударила в фигуру в красном.

Балахон взвыл. Высокий, нечеловеческий крик, разносился по всему особняку. Его одежды вспыхнули мгновенно, как сухая трава, обнажая… нечто.

Я не успел разглядеть его истинный облик. Существо превратилось в облако чёрного дыма и метнулось к двери, просачиваясь сквозь щели.

Трус. Все они трусы, когда им дают отпор.

Элементаль огня проводил его исчезающую фигуру взглядом раскалённых углей, а потом медленно повернулся ко мне. Единственному оставшемуся живому существу в комнате.

«Дерьмо», — мелькнуло в голове.

Я не подумал об этой части. О том, что будет, когда Балахон исчезнет, а разгневанный элементаль, запертый тысячелетия в кристалле, останется на свободе. И ему вряд ли понравится перспектива вернуться в тюрьму.

Огненная фигура приблизилась, наклоняясь ко мне. Жар стал невыносимым. Волосы на руках опалились, кожа начала краснеть. Глаза слезились, губы потрескались ещё сильнее.

— Эй, — выдавил я, поднимая руки в примирительном жесте. — Я тебя выпустил. Мы с тобой на одной стороне, верно? Приятели? Друзья?

Элементаль не ответил. Вместо этого он протянул руку, состоящую из чистого пламени, прямо к моему лицу.

«Вот так и умрёшь, Марк, — подумал я. — Спасёшь мир от одной твари, чтобы быть сожжённым другой. Хорошая надпись для надгробия. Вот только от меня мало что останется погребения».

Вот опять! О какой-то хрени думаю в ответственный момент. Элементаль выпустил поток пламени в меня. В последний момент я инстинктивно выставил руки. Эфир внутри меня отреагировал сам собой, создавая тонкий барьер — последний рубеж обороны.

Но вместо того, чтобы отражать огонь, барьер начал его поглощать. Преобразовывать. Расщеплять до базовой формы — эфира. Я почувствовал, как энергия хлынула в меня, и каждый нерв, каждая клетка тела закричала от перегрузки.

Ощущение было такое, словно через провод, рассчитанный на лампочку, пропустили ток для целого города. Я закричал — не от боли, а от переполняющей меня силы. Моё тело засветилось изнутри, словно фонарь.

Магия элементаля была слишком чистой, слишком сильной. Она растягивала мои внутренние каналы, заставляя их вместить больше, чем я сейчас бы способен.