Егерь: назад в СССР 2

— Хотел бы приехать к вам на открытие сезона — поохотиться со спаниелем на утку. Ну, а как откроется охота на лису и енота — тогда уж с фоксиками! Примете, Андрей Иванович?

— С удовольствием! — ответил я. — Только на барсука вам надо будет оформить разрешение у Тимофеева в охотобществе. Вы знакомы с ним?

— С Александром Сергеевичем? Конечно!

Владимир Вениаминович вытащил из кармана позолоченные часы на длинной цепочке. Когда он открыл верхнюю крышку, послышался мелодичный звон.

— Только не говори, Володя, что ты спешишь! — возмутился генерал. — Так давно не виделись!

— Что ты, Жора! До девятнадцати часов я совершенно свободен. Так что с удовольствием попробую твой коньяк и кофе, которым ты так гордишься. Расскажите, Андрей Иванович — как вам живётся в лесной глуши? Знали бы вы, как я вам завидую! В большом городе трудно вырваться из суеты, нет времени остановиться, подумать о жизни. Так вот хоть вас послушать.

Владимир Вениаминович умел слушать. Он, не отрываясь, следил за выражением моего лица, задавал наводящие вопросы, вникал в мельчайшие подробности. И — понимал. Верно понимал всё, о чём я говорил, и даже невысказанное. А ведь это редкое качество хорошего слушателя.

Рассказывая, я как будто заново переживал эти полтора месяца в Черёмуховке. Снова пробирался сквозь заросли к каньону в верховьях Песенки, чтобы увидеть голубого зимородка. Плыл на лодке по утреннему озеру. Слышал плеск крупной щуки в прибрежных корягах. Выслеживал раненого кабана вместе с Георгием Петровичем.

Владимир Вениаминович расспрашивал не только об охоте, но и о жизни в деревне. Эта жизнь не казалась ему скучной. Наоборот — он искренне завидовал её простоте и обстоятельности.

Когда я мельком упомянул о медитациях на берегу реки, он оживился.

— Это прекрасное дело! Чрезвычайно успокаивает нервную систему, позволяет привести в порядок мысли. И никакой мистики, как считают невежественные люди! Помнишь, Жора, я два года назад ездил в Индию? Так вот тамошние йоги научили меня методикам расслабления, из которых и берёт начало медитация. Это просто и гениально! Сейчас я вас научу, Андрей Иванович. Закройте глаза!

Невольно повинуясь его голосу, я закрыл глаза.

— Расслабьтесь. Дышите ровно и свободно. Не нужно ни о чём думать. Вы слышите только мой голос. Ваши руки и ноги тяжелеют, их наполняет приятное тепло. Отпустите мысли. Позвольте им течь свободно и легко, словно воде. Вы видите текущую воду, Андрей Иванович?

— Вижу, — ответил я.

— Прекрасно. Следите за её течением. Она унесёт все заботы, все тревоги. Расслабьтесь. Просто следите за водой и слушайте мой голос.

Я и в самом деле видел неторопливое течение Песенки. Отражение зеленеющих деревьев, которые росли на берегу. Лениво шевелящиеся кувшинки и стаи рыбьей молоди в тёмной глубине.

Слышал журчание воды, шум ветра в листве и пение птиц. Голос Владимира Вениаминовича вплетался в эти звуки, но не тревожил сознание, не будоражил его, а успокаивал, успокаивал, успокаивал...

Я открыл глаза и непонимающим взглядом обвёл кабинет. Я по-прежнему сидел в кресле, но теперь был накрыт тёплым уютным пледом. Владимир Вениаминович и генерал всё так же сидели на диване и о чём-то тихо беседовали. Перед ними на столике стояла почти пустая бутылка коньяка. Табачный дым уплывал в приоткрытую форточку, из-за которой слышался шум машин на набережной.

— Я что, уснул? — смутился я.

Владимир Вениаминович улыбнулся.

— Не смущайтесь, Андрей Иванович. Вы просто устали. Рано поднялись, долго ехали. У вас был очень насыщенный день. Вот организм и потребовал отдыха.

Он повернулся к генералу.

— Жора, организуй Андрею Ивановичу своего знаменитого кофе! И лучше с молоком.

Генерал без споров поднялся с дивана и вышел за дверь.

— А сколько сейчас времени? — спросил я. — У меня же электричка.

Владимир Вениаминович вытащил из кармана свои часы, открыл крышку и посмотрел.

— Не волнуйтесь, Андрей Иванович! Сейчас только начало шестого. А электрички в вашу сторону ходят до позднего вечера. Сейчас выпьете кофе, и водитель Георгия Петровича отвезёт вас на вокзал.

Он улыбнулся.

— Спасибо вам за потрясающий рассказ! Я словно сам побывал у вас в Черёмуховке. Вы — счастливый человек, Андрей Иванович! Очень надеюсь как-нибудь приехать к вам в гости.

— Конечно, приезжайте! — искренне ответил я. — Вот сейчас приведём в порядок базу, и буду ждать вас. А хотите — приезжайте прямо в Черёмуховку. Уверен, вам понравится.

— И я в этом совершенно уверен! — подхватил Владимир Вениаминович. — А вот и ваш кофе! Умм, какой запах! Жора, это божественно! Надеюсь, ты захватил чашечку и для меня?

— Совсем охренели — генерала за кофе гонять! — проворчал Георгий Петрович, придерживая дверь кабинета ногой. В руках у него был поднос с чашками.

Произнося эти грозные слова, Георгий Петрович ухмылялся чуть ли не до ушей.

Я поднялся, взял у него из рук поднос и поставил на стол. Кроме чашечек с кофе на подносе была тарелка с нарезанными колбасой и сыром и вазочка со слоёным печеньем, которое в народе называлось «ушками».

— Галина Петровна строго-настрого запретила выпивать без закуски! — объяснил Георгий Петрович.

Я растерянно пил кофе с молоком и кое-как поддерживал беседу на разные темы. А старые друзья тем временем совсем разошлись.

— Ну, что, Володя! Готовь своих собачек! Через три недели открытие сезона!

Генерал даже потёр руки от предвкушения.

— Кстати, как там мои солдаты? Строят домики?

— Строят, Георгий Петрович, — кивнул я. — Недавно мы с ними браконьеров поймали. Ребята здорово помогли.

Я рассказал историю с незадачливыми рыбаками.

Наконец, генерал взглянул на часы.

— Пора тебе, Андрей Иванович. Рустам с машиной внизу. Передавай привет отцу. Анализы сделайте, как сказал доктор. И если что — сразу к нему, он не откажет. Это я тебе обещаю. Ну, а мы на открытие охоты выберемся к тебе. А может, и раньше, если время позволит.

Я попрощался с Владимиром Вениаминовичем и вышел в прихожую. Генерал вышел за мной.

— Провожу. Если соберёшься в Ленинград — звони и заезжай без стеснения. Мы тебе всегда рады.