Его искали, а он нашелся

Один из них, самый молодой, даже собирался было припугнуть наглых нас иллюзией разбегающихся из-под мисок пауков, но, прежде чем мое видение стало правдой, старший в их триаде молча прикрыл его лишним слоем иллюзии и пробил тому смачного леща, аж свалив его на задрожавшие от падения веревки. Ну да, оскорбления оскорблениями, но местные посетители могли бы и за оружие взяться, пусть с ним сюда и не пускали, если не считать кинжалов и ножей, что больше статусные предметы, чем именно оружие. Лично нам бы и вилок хватило, чтобы нашпиговать всю троицу на голых рефлексах. Хотя, что-то мне подсказывает, что гнева начальства на возможную жалобу он боялся куда сильнее недовольных шуткой клиентов.

Последними выступали четыре дамочки, среди которых только две обладали классами. Но они обе были двадцатого уровня гипномантом и соблазняющей, а двое остальных - их ассистентками и, как я понял, показательным пособием. Впрочем, пособием они пользоваться не стали, сразу с апломбом и пафосом заявив, что готовы позволить славным героям и могучим воинами проверить, устоит ли сталь их воли против нежнейшего шелка удовольствия, что связывает разум надежнее крепчайших цепей. Последнее, если что, прямая цитата!

Я, лично, не понимал, на что они вообще рассчитывали? Даже с учетом заверенных охраной клятв и наличия публики, что проследит за их деятельностью, какой дебил даст себя сделать жертвой в таком представлении? Как оказалось, я тупо недооценил умение этих красавиц брать на слабо. Удачно поставленные намеки и сразу несколько зрителей решили показать, что уж они-то никаким чарам не поддадутся. А дамы только добавили огня, как бы невзначай добавив, что каждому выстоявшему пред их соблазном будет выдано немалое денежное награждение. За участие, так сказать.

К слову, один из мужиков, монах по классу, таки сумел удержаться в сознании, несмотря на довольно мастерские попытки оного сознания лишить. При этом он не уходил в глубокую медитацию, отрезая себя от слуха, зрения, касаний и от мира вообще - это было запрещено правилами. Спокойно выдержал несколько попыток вывести себя из равновесия, после чего дамы вполне достойно признали поражение, выпили с ним легчайшего вина, поцеловали его в каждую щеку, оставив следы от помады, отдали ему награду и, уже мысленно, помянули незлым словом всех монахов и их классовую устойчивость скопом.

А вот остальные таки показали шоу всем зрителям, как и планировалось изначально. Сели в мягкое кресло, закрыли глаза, послушали голоса этих двоих, да и все, собственно. Ничего унизительного с ними не делали просто потому, что их друзья и товарищи были рядом и могли люлей навешать. Один собирал видимые только ему золотые монеты, сыплющиеся из пробитых карманов его штанов. Второй признавался в любви к стулу, который в его воображении был его давней любовью... он, кстати, неплохие стихи читал, судя по всему им же и написанные. Третий и третья получили внушение в том, что левая их ладонь - эрогенная зона. Причем не их, а партнера - его у нее и ее у него. По просьбе ржущей над ситуацией парочки, это внушение у них оставили, заверив, что к утру оно распадется.

Как минимум двое из добровольцев намеренно вызвались, чтобы отдаться в лапки этим лисицам. И, я уверен, они там прекрасно понимали, кто тут из любопытства, кто ради денег, а кто ради удовольствия, но даже намеком не показали. Хотя могли и опозорить бедняг пред честной публикой. Впервые вижу, как подобный класс можно применять без лишней подлости, коварства, предательства и низостей. Я их аж зауважал, честное слово. Не то чтобы они никогда ранее не промышляли тем, за что обладателей подобных классов не любят и больно бьют, но им хватило мозгов завязать с этим, пойдя под крыло хозяину Дома. Ну и совесть где-то там проползала, хотя тут только в случае с гипноманткой, так как соблазняющая была бы довольна своей жизнью, если бы не перешла дорогу кому не надо.

Не удерживаюсь и, незаметно для всех, бросаю золотую монету прямо в руки уже уходящей даме, готовящейся к переносу на другой ярус. Не обычную монету, хотя это тоже неплохие чаевые, а одну из "древних", как бы привезенных нами из диких земель, а на деле сплавленных мною с помощью эссенциализма. По моим прикидкам за нее золотых так десять можно выручить. Если удачно найти коллекционера, то и все пятнадцать, благо обычный коллекционер не распознает мою подделку.

Поймать она успела, как и оценить вес и размер монетки, из-за чего довольно искренне улыбнулась и едва заметно поклонилась, мол, спасибо тебе, зритель, за то, что оценил мое искусство. А я в ответ поднял бокал и произнес одними лишь губами, чтобы кроме нее никто и не заметил ни моих слов, ни моего жеста:

– Не худший из путей.
– Она по губам читать умела, так что сказанное поняла, как поняла и мой подтекст, невольно вздрагивая и отводя взгляд, словно мои слова что-то в душе задели.

А я подавил легкий укол боли, провожая в небытие очередную серию видений. Именно этими словами попрощался с ней ее не то чтобы возлюбленный, но старый товарищ и друг, умирающий от запущенного проклятия. Она уже тогда подрабатывала выступлениями, хотя всякие личности зазывали вернуться к "нормальной" работе и перестать считать гроши. Впрочем, тот человек отказался бы принять деньги на лечение, заработанные тем трудом, каким обычно зарабатывают гипноманты. Она бы, может быть, рискнула очаровать друга своего и отвести на лечение принудительно, пусть даже навеки потеряв его дружбу, но тот умел противодействовать ее методам, хотя и не был монахом. А к тому моменту, когда боль и слабость подкосили его достаточно, чтобы она могла его ввести в транс, спасать было уже поздно. Максимум обезболить и позволить уйти без мучений.

Именно этими словами, про путь, про то, как его выбирают, и как пути выбирают нас самих, он напутствовал ее перед тем, как уснуть в последний раз. Спустя неделю ее пригласили на собеседование в Дом Тысячи Зрелищ, а спустя месяц она, принеся нужные клятвы и контракты, выступала на местной сцене. Сумев не попасть в кабалу и не отказаться от своего выбора. Выбора идти не самым худшим путем из тех, что предлагала ей судьба.

Команда мой задумчивый вид заметила, как заметила и отданную монету, но я их вопросительные взгляды проигнорировал. Им, по большому счету, плевать, а случайно узнанная мною история слишком личная, чтобы я ее без нужды раскрывал. Хотя Тария явно сделала какие-то выводы и не факт, что совсем неверные. Она, когда нужно, могла быть очень проницательной - это у нее в навыках записано, если что.

Большой зал, который так и хотелось назвать "концертным", располагался не в башне, а в отдельном помещении. Здесь давали свои представления те труппы и отдельные артисты, которые в условиях подвесных сцен либо не развернутся, либо не пожелают работать. Даже самые именитые певцы и музыканты не чурались показать свое искусство здесь, отчего и публика сюда приходила весьма обширная.

Сегодня здесь не пели, а танцевали, причем танцевали очень даже масштабно и с огоньком. Буквально с огоньком - из более чем двадцати выступающих на сцене, большая часть имела классы, позволяющие тем или иным способом управлять пламенем. Тут есть и маги, и танцоры, и воины, и даже пара жрецов, имеющие огненные классы. При желании эта труппа может ударить круче полноценного армейского круга. И это не преувеличение, а полноценный факт - я даже поймал отголоски прошлых событий, в которых им доводилось этот трюк применять.

Безобидные артисты, как же!

Огненные ленты летели по замысловатым траекториям, огненные звери возникали из пустоты и распадались облаками искр, которые складывались в фигуры воинов и магов, сражающихся друг с другом. Из огня рождались дивные пейзажи и мрачные картины, потоки пламени текли рекою и взмывали ввысь морскими волнами, останавливаясь в считанных сантиметрах от завороженных зрителей, словно наткнувшись на незыблемые скалы. Пламя правило балом, пламя царило здесь и пламя заставляло дыхание останавливаться в глотках.