Его искали, а он нашелся

Удар эссенцией был отбит с отнюдь не кажущимся пренебрежением, а от совершенного Гансом броска клинка он уклонился, просто повернув голову чуть в сторону, одновременно нивелируя воздействие Тропы, что должна была не дать случиться промаху. Все же с пространством этот хер умел работать просто отлично, да и, сидя в подпространстве, манеру сражения соратников уже изучил. Совершив два уклонения и вновь едва не лишив Ганса сознания ментальным пинком, он попробовал просто вырвать эльфийке сердце, раз совратить по всем правилам не получалось, но Ганс, поняв, что попасть по верткому пидарасу не сможет, выдернул тропой сам объект вражеского вожделения. Все такая же часто дышащая Тиа, потихоньку начавшая лапать сама себя сквозь ее эльфийскую броню, упала задницей на брусчатку рядом с не встававшим с нее Гансом, а Тария как раз закончила проговаривать фразу-активатор для своего артефакта.

Выстрел, который всегда попадает в цель, от которого нельзя уклониться, от которого нельзя скрыться за преградой... попал прямо в душу какого-то культиста, добровольно заменившую собою дьявола на долю секунды. Как раз, чтобы удар прошел. Блинк в сторону все еще беззащитной Тиа и столь же беззащитного Ганса, сидящих на брусчатке, и уже в миг его атаки перед ним оказалась сбросившая иллюзию Тария, которую Ганс заменил на Тиа в последний момент. И она уже успела сделать свою одежду абсолютно прозрачной, вылив на нее заранее созданный мною состав, ради которого пришлось еще и саму одежду пропитывать второй частью компонентного зелья.

Сиськи оказались силой, которая хоть и не сломила почти Легенду, но на пару секунд затормозила, как раз, чтобы Ганс поймал брошенный Лосием кинжал, вытащенный из расслабленной руки эльфы, после чего шагнул за спину замершему уроду и раз так шесть воткнул его тому в грудину. Вопль наслаждения и агонии в исполнении такой твари убил бы следопыта с гарантией, но, увы, заорать тот не успел, растекаясь очередной мерзостью слишком быстро.

Моя группа с вражеским звеном справилась, а вот у меня все только начиналось. От начала драки прошло меньше десятка секунд, а пребывающие внутри облака твари стремительно его давили, рвали и нейтрализовали, потому что с их уровнями было бы странно, не имей они подходящего умения или заготовленной как раз на такой случай души.

Они давили, наверняка похихикивая над глупцом, самостоятельно себя связавшим своими чарами, отчего он теперь не мог отступить. До того самого момента, когда глупец закончил формирование своих чар и ударил опять, продолжая старую, а не создавая новую атаку. Проявление дало связь с каждой тенью, обычной такой тенью, вокруг места нашей битвы. Оно же помогло связать части моих чар с этими тенями. Созиданием я чуть изменил свои чары, придав им несколько свойств Теней уже не двумерных. Включая рефлекторное желание вцепиться в чью-то душу, если таковая окажется рядом.

А потом облако черноты рассыпалось тысячами лент, каждая из которых оказалась связана с какой-то из нормальных теней. Будто тысячи цепей, сковавших дьяволов и прибитых к земле, чтобы дьяволы их не оборвали. Вот только рвать их не нужно было, они и сами рвались. Рвались стать обычными тенями, из которых их и сотворили. Рвались нырнуть в эти тени и обрести обратно двумерность, но не могли отпустить души и магию извергов, которых уже коснулись. Ровно до тех пор, пока запас энергии, что удерживал их в таком положении, не был исчерпан за счет отчаянного сопротивления тварей, которые, разрушив эти чары, сами привели в действие мою ловушку.

С шелестом и шорохом тени вернулись в обычное положение... унося за собой куски энергетических тел тех, кого они ранее обнимали и сдерживали. Будто жвачку от себя оторвали, только вместе с кусками сути - вопль был синхронный и возмущенно-экстазирующий, быстро затихший, когда агония тварей завершилась. Нетронутой осталась только синекожая дрянь, сумевшая обойтись потерей какой-то части сонма, налепив его на ленты теней, вместо собственной плоти. Сумела за один миг распознать мою ловушку, осознать суть моих чар и обойтись минимальными потерями, пусть даже не став, да и не пожелав спасать или помогать своим "союзникам".

Она смотрит на меня молча, без попыток воздействовать ментально, с удивительно серьезным и соблазнительным выражением лица одновременно.

Я смотрел на нее из-под своей любимой маски, точно так же, как и она, не пытаясь атаковать, проклясть через кражу тени или запутать грезами.

Мое ясновидение и служащие ей души видящих смотрели друг на друга, искали слабости, но находили лишь глухую защиту. Холод, голод и ненависть опаляли разумы совращенных зрящих, вынуждая их не лезть глубоко. Похоть и обещания, каким слишком легко поверить, заставляли тратить больше сил на защиту, не давая заглянуть глубже.

Склоняю голову чуть в бок и без единого слова шагаю вперед, переходя сразу в шаг теней. Мне есть что сказать, вижу возможность ее смутить и заставить ошибаться, но не вижу в том смысла. Нет здесь места для слов, как и смысла в словах.

И она, и я уже сказали друг другу все, что желали.

Из шага, который в барьере дается куда сложнее, чем обычно, я выхожу не рядом с ней, а лишь сократив расстояние до половины - пятьдесят, на крайний случай шесть десятков метров. И по выходу тут же атаковал, поднимая за спиной все имеющиеся тени, обращая их уже вполне настоящим валом, морской волной чернейшего цвета, из которой густым частоколом торчали теневые колья, копья и крючья. Одновременно с этим я втянул во вновь раздавшуюся грудь побольше воздуха, еще сильнее уходя в Форму, пусть даже под одеждой того не видно, заодно вырастая сантиметров на десять. Вложенный в дыхание удар, длинный и очень тонкий, будто зубная нить, серп концентрированной погибели, отправился чуть впереди волны, скрываясь под внебытийностью и пущенном для обманки простом плевке теневой кляксой, какой я уже демонстрировал ранее.

Волну встретила стена из чистого Света, а я словно наяву увидел лысого и громадного клирика, чья душа извивалась в экстазе, пока Старшая Хозяйка вытягивала из него силы. Серп оказался запутан в лабиринте взбесившегося пространства, призванного иной душой, принадлежащей когда-то могучему эльфийскому магу, а клякса и вовсе отбита в сторону изящным движением синей кисти, что окуталась фиолетовым барьером. Тень рвалась пожрать плененные души, что и создавали такие сильные защиты, но эта сучка могла себе позволить вкладывать в разы больше сил, чем вкладывал я, игнорируя превосходство в чистой мощи на одну условную единицу энергии. Уж кому-кому, но не ей бояться планарного заражения, а кредит общего банка душ, какими владеет ее домен, у нее если и не безлимитный, то около того.

Она шагает навстречу, а вслед за ней шагает медведь, отлитый из чистого пламени и раскаленной бронзы. Она взмахивает рукой, чтобы с нее сорвались тысячи ледяных птиц, в каждой их которых сокрыты мощные и чисто физические взрывные чары. Она улыбается, размыкая уста, а на разум обрушивается очередная изощренная концептуальная дрянь. Легендарный монстр с опытом, какой даже Тиа, которую уже привели в себя и оттащили подальше от места моей дуэли, даст почувствовать себя маленькой девочкой. А еще с нескончаемым потоком энергии - сегодня у нее карт-бланш на любые траты, а запас сил целого домена несравним с силами одного лишь меня.

Медведь гибнет, когда я создаю на ладони гудящий от вложенных сил черный шар, который исчезает с тихим хлопком, а из-под медведя, вернее из его тени, едва различимой из-за света пламени, бьет теневой гейзер, рассыпающийся сотнями теневых крючьев, лент и полуразумных червей, ставших на миг Тенями. Еще только делает свой последний шаг чей-то вырванный вместе с куском души контракт, а тень от ближайшего дома густеет у меня под ногами, покоряясь воле Проявления, а потом начинает стремительно втягивать в себя воздух и пролетающих над этим провалом птичек вдавливает в него, словно разом в тысячу раз подросла гравитация. Странная ментальная техника лишь касается моего разума и тут же поглощается хором из воплей и смеха, а душа остается такой же пережеванной и неприкасаемой - не пустит жаждущая меня Тень к той душе ничего другого, пока еще есть к чему не пускать.