Его любимая девочка
Шрифт:
– Ваша честь, у нас есть небольшое видео, подтверждающее показания моего клиента, - добавляет его адвокат и передаёт секретарю флешку.
– С вашего позволения…
– Суд не возражает, - отзывается судья.
Арсений бросает на меня такой виноватый взгляд, что меня начинает трясти. Что там такого на видео?
Мама перебирает мои пальцы. Всегда так делает, когда переживает.
Секретарь разворачивает полотно для проектора, вставляет флешку в ноутбук и подаёт пульт адвокату.
– В зале заседания нет несовершеннолетних?
– уточняет он.
– Нету… - прокатываются ропот.
– Тогда давайте с вами все-таки
Щёлкает пультом и немного перематывает изображение до нужного времени.
Увидев на видео машину отца, я, кажется, перестаю дышать.
– Алиса, не смотри, - дрожит голос мамы. Рукой она пытается закрыть мне глаза.
– Алиса… О, Господи… - рвёт воротник своей блузки вниз. Пуговицы летят на пол.
– Мам… - я перехватываю ее за плечи и силой разворачиваю от экрана.
Задыхаясь от шока, смотрю на профиль отца и почему-то думаю о сестре. Хорошо, что она сейчас в школе… Она бы не пережила.
– Ну как-то так, - прокашливается адвокат.
– Это же монтаж, - подскакивает с места отец.
– Оскорбление чести и достоинства! Да я тебя, сученыш… - багровея, разворачивается к Арсению.
– Савицкий, выбирайте выражения, - обрывая отца, стучит молоточком судья.
Мама, освобождаясь из моих рук, роняет лицо в ладони и мотает головой.
– Какой стыд… Какой кошмар…
– Папа, - я тоже подскакиваю и дёргаю его за рукав. Сильно дергаю. Только после соображаю, что он сейчас не опирается на трость и может упасть. Но он не падает. Уверенно опирается на обе ноги. Что это значит?
А дальше все становится ещё хуже.
– Прошу суд обратить внимание, - щёлкает кнопками перемотки адвокат, - что гражданин Савицкий после столкновения выбежал из машины сам и полез в драку с моим клиентом. На видео вы хорошо можете видеть, что обе его нижние конечности остались невредимыми. Также, при увеличении картинки, мы можем рассмотреть лицо женщины, которая находилась с гражданином Савицким в момент аварии. Кстати о ней, - он переводит взгляд за наши спины, - гражданка Лобова Инна Семёновна, вы далеко собрались? У суда, думаю, появились к вам дополнительные вопросы. А так же, - адвокат Арсения подходит к своему столу и достает из папки лист бумаги, мы бы хотели подать отдельный иск в отношении гражданки Лобовой…
Последние слова адвоката тонут в звуках борьбы и женской истерике, смешанной с отбойными ругательствами. Ту самую благодетельную волшебницу массажистку, что «поставила отца на ноги» не выпускают из зала суда.
– Возьмите воду, - к нам с мамой неожиданно подходит секретарь с пластиковыми стаканчиками.
Смотрит с сочувствием и отводит глаза.
Только в этот момент я окончательно понимаю, что происходящее не страшный сон. Что наша семья только что рухнула. Что то, за что я боролась на самом деле было лишь иллюзией… И что Арсений на самом деле не виноват. Но от этого факта никому не легче, кроме него самого.
– Тишина в зале, - пытается успокоить шум судья.
– Ты… - наконец оживая, мама хватает отца за грудки, - да как ты мог! Бессовестный! Я с тобой прожила всю жизнь! А девочки… Ты о них подумал? - она осекается, проглатывая слёзы.
– Тишина!
– стучит молотком судья.
– Мам, не надо… - шепчу я, оттаскивая ее от отца.
Смотрю в его серые, потерянные, пустые глаза и понимаю, что произошедшее не
случайность и не помутнение рассудка. Это спланированное, хладнокровное предательство человека, который вдруг решил, что ему пора пожить для себя. Который и так всю жизнь жил для себя!Зажмуриваюсь и увожу маму на другой край лавки. Спаиваю ей воду.
Показания любовницы отца слышу отрывками. Она несёт какой-то несусветный бред про угрозы увольнения со стороны отца. Потом тут же сама себе противоречит и рассказывает о том, что деньги ему понадобились, чтобы выкупить у нас половину квартиры, которая досталась маме и нам по завещанию от бабушки.
Я понимаю, что маму нужно срочно отсюда уводить, пока не вскрылись ещё более неприглядные подробности.
Поднимаю руку.
– Ваша честь, мы бы хотели покинуть зал суда…
Судья трёт виски и переглядывается с коллегами.
– Если больше ни у кого нет вопросов к вам…
– Я думаю, что их нет, - говорю решительно.
– Идите - со вздохом.
Поднимаюсь на ноги и, чувствуя на себе взгляды, увожу маму к выходу. Она пытается возражать. Я просто выталкиваю ее за дверь.
Открываю телефон, чтобы вызвать такси и… ловлю себя на мысли, что больше не могу назвать нашу квартиру домом. Да, мы с сестрой в ней родились, да там наши вещи, но как в ней можно дальше жить? И куда нам сейчас ехать? Нас действительно хотел выгнать родной отец?
– Алис, давай вернёмся, - плачет мама.
– Мы ведь с папой даже не поговорили. Я не верю. Двадцать пять лет… у меня ведь кроме него и вас никого.
– Дома поговорите, мам, - говорю обречено. Понимаю, что она права. Так просто нам не расстаться.
Ввожу в приложении такси адрес квартиры и вызываю машину.
Неожиданно дверь за моей спиной распахивается.
– Алиса…
Из нее выбегает Арсений и кидается ко мне, хватая за руки.
– Прости меня. И вы тоже, - с мукой в голосе поворачивается к моей маме.
– Я не знал сначала. Потом не смог сказать. Да и ты бы не поверила. Я поэтому просил тебя не приходить сюда, - шепчет запальчиво.
– Пусть бы он соврал. А вы бы захотели поверить. Я не знаю, как правильно… это вы решайте сами. Алис, я встречный иск заберу. Не нужно мне денег. Ты только будь со мной…
– Снова отношения за долг?
– болезненно ухмыляюсь.
– А если я скажу нет?
– несёт меня в какие-то болезненно-ревнивые эмоции.
– То не заберёшь?
– Арсений, вернись в зал!
– рявкает мужской голос.
Мы вздрагивая, оборачиваемся на него. Это отец Арса.
– Арсений, решение ещё не вынесено, - подходит он к нам ближе и окидывает презрительным взглядом.
– Вернись в зал.
– Алиса… - выдыхает Арсений.
– Я все равно заберу встречный иск.
– Что за бред!
– вскипает его отец.
– А адвокату ты будешь из моего кармана платить? А за ремонт?
– Папа, я все сказал, - в тон ему отвечает Величко.
– Это всего лишь девка, Арсений, - жестко говорит его отец.
– До той цены, что ты собираешься ей простить, ей нужны пара пластических операций, два высших образования и определённые постельные навыки на уровне чтения мыслей…
Бах!
– Хамло!
Я сама не понимаю, как это происходит, но только спустя пару секунд осознаю, что моя мама залепила отцу Арсения пощёчину.
– Пойдём, Алиса… - теперь уже она подхватывает меня под руку и тянет к выходу.