Его сладкая месть

Куда исчез бутик киевского модельера, я так и не смогла узнать. Как и то, почему чудесным образом там не оказалось конкурентов со спорттоварами. Виктор отшучивался, учитывал все мои пожелания и раздавал указания по телефону. Таргетолог и дизайнер уже занялся прокачкой моего «Инстаграм», товар со склада ожидал точного адреса доставки, даже мебель в цеху спешили изготовить к вечеру завтрашнего дня. Все делалось для того, чтобы я могла открыть магазин послезавтра.

На какой-то момент я забыла о том, какую цену мне придется за все эти чудеса заплатить. Вспоминала, Когда Виктор уверял, что за время моего «путешествия» показатели продаже увеличатся втрое, новых клиентов будет хоть отбавляй, и можно будет рассмотреть вопрос открытия филиалов в других городах. Он, как управляющий, поставил себе именно такую цель и будет идти к ней не сворачивая.

Что, интересно, Крейн ему сказал? «Путешествие?» Хотелось рассмеяться — наверняка Виктор решил, что я отправляюсь в Тибет познавать шамбалу.

Как просто, оказывается, устроить человеку подмену сознания. Отобрать все, чем он живет и дышит, довести до края — а потом ка ни в чем ни бывало отдать все это с дополнительными бонусами. Только от расплаты уже никуда не уйти. Но мне не хотелось проживать эти дни в переживаниях. Убедившись, что мой бизнес в надежных руках, выбрав новых продавцов из соискателей с идеальным резюме я полетела к Юльке. Больше ведь друзей у меня не было — по крайней мере тех, с кем можно было поделиться всем происходящим.

Детвору Юлька отправила к матери, муж еще не вернулся с саммита, никто нам не мешал.

— Ты уже успокоилась, — встретила меня подруга с бокалом «Просекко». — Я все ждала, что ты продолжишь рыдать или крушить мебель. Продуктивно поговорили?

— Если это можно было назвать разговором. — ожидание неизвестности показалось мне долгим именно в этот момент.

Юлька слушала с каким-то горящим любопытством. Будто все, что со мной происходило — напоминало театр, а она была вип-зрительницей.

— Ну и чего ты дергаешься? Он похож на того, кто будет загонять иголки под ногти? — я так и не поняла, почему ее веселила ситуация, которая выглядела угрожающей. — Но, судя по его словам, кое к чему мне придется тебя подготовить. Идем.

Вино еще не сильно ударило в голову. А может, в таком подвешенном состоянии и водка бы не взяла. Зная Юльку, я предполагала, что сейчас бужу стрелять из боевого по манекену с рожей Крейна, или боксировать грушу с его лицом. Ну в крайнем случае — политической элите доступны продвинутые технологии, и сейчас мне зашьют под кожу чип, отслеживающий местоположение, сердцебиение и давление с прослушкой разговоров и даже визуальной картинкой. Ну ведь не могло Юляху не обеспокоить то обстоятельство, что я буду недели две без связи?

Мир сошел с ума, похоже, еще до того, как Алекс Крейн поехал крышей и пришел за мной. Потому, что спускаясь вслед за хозяйкой дома на нижний ярус огромного загородного особняка, я все еще думала, что мы будем выбирать бутылку коллекционного вина. Или, может, место, где тихо и незаметно похоронить Алекса, если я не выдержу и прибью его. Да, я смирилась с неизбежным. Иначе не посмела бы так шутить сама с собой.

И знаете, я подозревала, что жена мэра тоже ненормальная. Я не думала просто, насколько…

Мы миновали винный погреб и какой-то склад, остановились у ничем не примечательной двери. Юлька насмешливо сдвинула брови.

— Готова? Или попробуешь угадать, что там?

— Попробую угадать, — наверное, так будет с большинством людей за час до Армагеддона: кто-то будет ждать смерти рыдая, а кто-то использует это время для веселья попытки прожить последние часы ярко. — Твой Дима не полетел ни на какой саммит. Ты закрыла его в подвале и вешаешь лапшу на уши всему городу.

— Ты не представляешь, сколько раз мне реально хотелось это сделать. Особенно в этой комнате. Но город бы потерял из виду нас обоих.

У меня не было никаких предположений, что там может быть. Ну, не будем же мы брать в расчет самый фантастический вариант в виде комнаты боли из фильма… та твою же мать.

Я не отшатнулась назад только из любопытства. Правда, рассмеялась — в свете нервных потрясений это был просто венец всему. Вошла в обширную комнату в серых тонах, со свисающими с потолка цепями и какой-то конструкцией непонятного назначения.

— Страшно? — весело поддела Юлька.

— Ага. Представила, как сюда случайно Ева зайдет. Или твой пасынок.

— Никто из них никогда сюда не зайдет. И даже не догадается о существовании этой комнаты. Ну, что чувствуешь?

Знала бы она, что я чувствую на самом деле и как меня напрягает то, что я совсем не хочу отсюда убежать.

— Понять хочу, кто сверху. Но, наверное, не готова слышать, как снимает с плеч груз власти твой муж.

— Не угадала. Я тебя не для откровений о нашей жизни сюда привела. — Юлька обошла мою застывшую фигуру и взялась руками за две цепи, свисающие с потолка. — А чтобы ты была морально готова к тому, что твой бывший любимый от тебя потребует.

Лучше бы она этого не говорила. Вся моя напускная храбрость тотчас же куда-то испарилась, будто и не было ее никогда. Я ощутила, как стены давят на плечи, а ноги рвутся унести свою обладательницу подальше.

Я ведь и держалась только потому, что запретила себе думать о том, что одержимый жаждой возмездия Крейн будет со мной вытворять. На что рассчитывала Юля, непонятно.

— Пойдем отсюда. Мне послезавтра хватит своих ужасов с головой.

— Ужасов? — Юлька сощурила глаза. — Ну, как посмотреть. И кому-то нужен курс молодого бойца.

— О нет, — кажется, Крейн уже разрушает все, что мне дорого, и на очереди женская дружба.

— Ну, ты можешь, конечно, трястись и плакать, когда тебе предъявят подобное…а можешь попробовать заранее и подготовиться. Что-то мне подсказывает, ты не будешь радовать Алекса своим страхом и обреченностью. Поначалу.

Ее туманные намеки оставались мне непонятны. Я вскинула голову и подошла к стене, пощупав странные плетки с множеством кожаных хвостиков.

— Трястись я точно не буду. И таким психом Алекс никогда не был… — осеклась, прогнав непрошенные воспоминания. — Он сказал, что прятал свою сущность наедине со мной. Я не хочу думать о том, что это значит.

Юлька подошла ко м не. Я была так взвинчена, что непроизвольно вздрогнула.

— Ну сними, чего ты боишься? Это совсем не больно.

Я одернула руку, будто плеть могла обжечь. Юлька сделала это сама. Сжала уверенным жестом и взмахнула, оставив н моей спине легкий пульсирующий след.

— Прекрати, — не выдержала я. — Пошли лучше выпьем.

— Допиться до бесчувствия — не метод, — Юлькины ладони сжали мои плечи, шепот стал глубже. Чувственнее. — Ты даже не вздрогнула от боли. И судя по всему, причинять ее тебе без надобности никто не собирается.