Его волчица. Я тебя приручу

Взбешенному Михалу немного надо, чтобы завестись еще больше. Он обхватывает оборотня за плечи и напирает на него со всех сил, но тот только смеется, словно всесильный Супермен в поединке с обычным человеком.

– Прекратите! – Я вдруг нахожу в себе новый неизведанный источник сил. Чувствую, что могу кричать на этих двух громил, и ничего мне за это не будет. От неожиданности оба мужчины замирают, в недоумении глядя на меня.

– Где Адам? Почему ты принимаешь за него решения? – спрашиваю настойчиво, подходя ближе к Радославу. Он всё еще голый, и меня это жутко смущает, но сейчас не до сантиментов.

– Альфа принял Зверя, – поясняет он, будто я должна сразу понять, о чем речь.

– Что еще за Зверь?

– Это особое состояние, в которое может войти только альфа. В нем он непобедим. Он наказывает Януша за то, что тот спровоцировал стаю на бунт.

– Какой бунт?

– Нападение на выродков.

– Прекрати называть нас выродками! – вспыхиваю я. – Сколько можно?

– «Нас»? – злобно прищуривается Радослав и делает шаг ко мне, смеривая взглядом с ног до головы. – Ты сказала «нас»? Считаешь себя человеком?

– Хватит уже! – снова взрываюсь я, не в силах держать себя в руках. – Я не обязана выбирать! Сейчас это всё не важно. Не важно, где буду я. С кем я. Я хочу знать, что прикажет Адам, когда разберется с Янушем!

– Ты имеешь право требовать этого, – на удивление смиренно кивает оборотень, а потом оглашает приговор: – Он вернется и предложит людям милостивую смерть.

– Что это значит конкретно? – с дрожью в голосе спрашиваю я.

– Мы аккуратно вскроем вены выродкам, и жизнь медленно вытечет из них по капле. Это милосердно.

«Нет! Это просто немыслимо!»

– Должен быть другой вариант, – требовательно заявляю я. – Никто не согласится на такое!

– Или милосердная смерть, или бой.

– Есть третий вариант.

– Это невозможно. Выродки должны умереть. Не может быть третьего варианта.

– Но он есть. Неужели за всё время существования оборотней не возникало ситуаций, когда вы изменяли своим правилам?

– Никогда!

– Да неужели? – прищуриваюсь я, перехватывая инициативу. – А разве не является табу нападать на людей и кусать их? Разве Адам понес наказание за то, что нарушил закон и укусил меня и Костю? Не уверена. Так что если вы на Совете приняли решение уничтожить людей, жертв чудовищного эксперимента, кто слабее вас, кто смертельно болен и мечтает только о возвращении домой здоровыми, то вы просто обязаны пересмотреть свое решение. Вы звери, но вы и люди. Ведь так? Как же вы можете убивать людей, если большую часть жизни сами проводите в человеческом обличии? Это же самое настоящее убийство! Геноцид! А каждая жизнь бесценна. Вы и так уже убили несколько наших. И с вашей стороны есть потери. Но вы остановились. Этому явно есть причина. Не верю, что вам нравится грызть людей, как зверям с животными инстинктами. Я узнала вас за то время, что жила в стае. Вы не такие…

– Что ты предлагаешь? Какое решение мы должны принять? – перебивает меня Радослав. Вижу, что слова достигли цели, на потемневшем лице оборотня эмоции сменяют одна другую. Уверена, он сожалеет о том, что случилось здесь.

– Отпустить нас всех. Возможно, в эту минуту решается вопрос о спасении этих людей, об их полном излечении. Мы собирались идти к лабораториям и там добыть исцеляющее средство. Потребовать его у профессора. Один из нас уже исцелился полностью. Пойдемте с нами, вы вместе нападем на Ксёнж и одолеем единственного человека, который виноват во всём, что здесь происходит.

Я готова соврать о полном исцелении, лишь бы стая убралась отсюда. Готова наплести любую чушь, только бы волки отступили. И сердце даже не дрогнет, если они уйдут, – не чувствую, что это моя стая.

– Как раз это мы и собирались сделать. Он держит в плену наших собратьев, мы должны вызволить их. Возможно, в твоих словах есть резон, Светлячок. Если мы объединим силы, то атака будет более успешной. Но ты обязана решить, с кем ты останешься в итоге. Это решение всё равно придется принять, так или иначе. Ты же понимаешь, что возврата к прошлой жизни нет? 

– Сейчас я соглашусь на что угодно, лишь бы мы избежали столкновения и отправились туда, куда намеревались. Все вместе. У нас общая цель.

– В любом случае исцеление выродков не даст гарантии, что они будут молчать о нашем виде. Что ты предлагаешь?

– Если потребуется, я готова лишить их памяти собственноручно! – в запале обещаю я, хотя на самом деле понимаю, что это ложь. Но я готова на что угодно, лишь бы дать людям шанс выжить.

– Это возможно?

– Конечно. С помощью гипноза или психотропных препаратов. Они не будут помнить определенный промежуток времени и получат замещающие воспоминания. Они вообще не будут помнить оборотней. Это возможно и часто применяется в психотерапии.

Молюсь, чтобы он мне поверил, ведь я так убедительно врала!

– Как скажешь, Светлячок. Тогда мы выдвигаемся?

Михал и остальные люди, внимательно слушающие нашу беседу с оборотнем, с опаской подходят ближе, чтобы обсудить детали. Начинается невнятный галдеж, каждый пытается высказать свое мнение. Кто-то согласен идти с оборотнями, кто-то не намерен быть рядом с убийцами.

На меня смотрят по-разному. Одни благодарны и видят во мне благодетельницу. Другие пронзают ненавидящими взглядами. Но мало-помалу мы приходим к единому решению.

Одевшись теплее и прикрыв мертвые тела простынями, мы грузимся в джипы, в одном из которых всё это время прятались дети. Волки устремляются в лес. И мы движемся в одном направлении.

Но по дороге один джип сворачивает направо, повинуясь команде Михала по рации. Как и было решено до прихода оборотней, часть людей должна переместиться в город и затеряться там. Подобраться к «Возрождению» незаметно могут только те, у кого извлечены чипы из щиколоток, то есть только десять человек.

Мы продолжаем перемещаться по узкой лесной дороге, подпрыгивая на кочках и ухабах. Меня потряхивает от волнения и нетерпения, страх неизвестности гложет изнутри, как огромный червь.

Я знаю, что в прошлом уже случилось нападение на лабораторию Вежбицки, как раз когда я сбегала оттуда, поэтому, скорее всего, профессор усилил охранные меры. К тому же в руках у него Демьян, поэтому совершенно невозможно предсказать, что будет нас ожидать на месте.

Демьян… Сердце трепещет, как только я думаю о нем. Как он там? Что с ним? Жив ли? За последние часы у меня не было ни минуты, чтобы предаться мыслям о нем.

Не представляю, чем закончится наша общая история.

Несмотря ни на что, мне понравилось жить в стае, и я скучаю по Йоланте. Ее обещания о тихой жизни в маленьком городке греют мне душу. Мне даже не нужны никакие мужчины. Сейчас мне хочется только покоя и благополучия, чтобы закончились все перипетии, чтобы несчастные больные люди излечились и Вежбицки был наказан, а уж потом я поразмыслю, что делать со своей несчастной судьбой.

Неожиданно джип резко тормозит и водитель кричит во все горло:

– Из машины! Быстро! Наружу!

Не успевая даже сообразить, действую по команде, вылетая наружу как пробка и кубарем качусь по палой хвое, ударяясь боком в близстоящее дерево. Сверху наваливается громадная туша Михала, но не успеваю я простонать от досады, как вижу поразительное зрелище – машина подпрыгивает как по волшебству и заваливается набок, а дорога идет волнами, почва трескается, как будто под землей что-то взрывается. Землетрясение?