Его волчица. Я тебя приручу

В норме у человека за раз можно взять около четыреста пятидесяти миллилитров, за год у женщин – не более четырех раз в год.

Но то, что творится в этом доме, выходит далеко за пределы норм. Да и я не человек, восстанавливаюсь достаточно быстро, уже через час после процедуры чувствуя себя нормально. Обычно во второй половине дня я прячусь в своей комнате или гуляю по лесу в сопровождении охраны с оружием, но сегодня меня задерживает Михал с расспросами о Демьяне.

Куда пропал, что говорил да когда вернется. Меня раздражает, что Демьян повесил на меня обязанность отмазывать его. Оставил бы записку другу, да и вообще повел себя более ответственно. Приходится выкручиваться и юлить, мямлить что-то нечленораздельное, но потом как будто волчица во мне просыпается, и я резко бросаю здоровяку:

– Мне нет дела до того, куда делся ваш вожак! Я ему никто и звать меня никак. Он передо мной не отчитывается.

Михал спокойно откладывает ручку, отодвигает от себя журнал и встает со хлипкого стульчика, жалобно скрипящего под его весом. Огромная фигура нависает надо мной, черная футболка обтягивает мускулистый торс, тело так и пышет тестостероном, и сердце у меня начинает громко колотиться в груди. Мужчина удивленно хмурит брови.

– Зачем грубишь? Я просто спросил. Меня удовлетворило бы, ответь ты, что просто не знаешь.

– Что-то никого не интересует, что удовлетворило бы меня, – бормочу себе под нос, не собираясь извиняться за грубость.

– Считаешь, мне доставляет удовольствие наблюдать каждый день, как над тобой измываются? – с удивлением и нотками обиды спрашивает Михал.

Я лишь пожимаю плечами – откуда мне знать, что у него на уме.

Михал по-своему воспринимает мой жест, озлобляясь прямо на глазах. Черты лица искажаются, он становится похожим на большого злого волка.

Но я уже не боюсь его! Я никого не боюсь! Уход Демьяна открыл во мне невидимый шлюз, сорвал узы покорности, и бурным потоком из меня хлынуло негодование, которое я едва способна сдерживать. 

– Достали уже использовать меня! Даже не думаете что-то менять!

– Раз такая умная, предложи выход! – рычит Михал мне в лицо.

– Будто меня здесь кто-то послушает! – восклицаю, недовольно качая головой. – Я здесь абсолютно бесправное существо. 

– Я послушаю, обещаю тебе. Говори.

– Ну хорошо, – смиренно соглашаюсь я, усаживаясь на диван со вздохом, Михал снова опускается на скрипящий стул. – У вас в доме есть бесценный источник информации – медицинский работник из «Возрождения». Но я не заметила, чтобы она поделилась хоть какими-то полезными сведениями.

– С чего ты взяла, что не поделилась? – удивленно спрашивает Михал, сразу понимая, что речь о Касе. И ему явно не нравится ее упоминание.

– Во-первых, – начинаю загибать пальцы, – если бы она хоть что-то сообщила, вряд ли бы вы продолжали использовать мою кровь. Во-вторых, наверное, сделали бы что-то, дабы улучшить жизненные условия, то есть уехать отсюда. В-третьих, я заметила, что Кася вообще не отличается разговорчивостью.

– Ты права. Она замкнулась в себе, не подпускает близко.

Вижу, что мои слова причинили боль Михалу. Значит, я верно догадалась, что он к Касе неровно дышит, а она его отвергает по каким-то причинам. Не заметить его к ней чувства было сложно, а дальше цепочка рассуждений привела меня к логическому выводу – Михал совершил что-то, отвернувшее от него любимую девушку.

– Что ты натворил такого, после чего она даже не смотрит на тебя? – спрашиваю откровенно, отбросив любые приличия. Сейчас не до церемоний.

– Я? Да я пальцем ее не тронул! – возмущенно взрывается Михал. – Более того, я спас ее из «Возрождения», когда профессор за помощь беглецам заточил ее в железный бокс. А она… Черт, боится меня, что ли. Сам не знаю. Шарахается как от чумного. Не знаю, что произошло. – Нахмурившись, Михал задумчиво смотрит в невидимую точку за окном, полностью уйдя в себя.

Я размышляю об услышанном.

Может быть, Кася боится полуволков? Но она же имела с ними дело в клинике. Так что, скорее всего, Михале обидел ее, но сам не представляет, чем именно.

– Я бы с ней побеседовала по-женски и попыталась выяснить правду, но языковой барьер этого не позволяет. Мне никак не втереться к ней в доверие, пока мы общаемся одними жестами. Только человек с геном оборотня или оборотень не нуждается в переводчике. А если в качестве переводчика будешь выступать ты, она ничего не расскажет.

– Так говоришь, будто ситуацию решило бы обращение Каси в оборотня.

– С чего такие выводы? Я даже не думала о подобном. Между прочим, могу предположить, в чем кроется суть проблемы. Каково ей сейчас – одной среди нелюдей? Она боится. Может быть, ей страшно, что она рискует стать такой же.

– Могла бы и уйти, раз мы ей омерзительны, никто ее здесь не держит! – вспыхивает Михал, и я вижу, насколько эта тема болезненна для него. Наверняка думает о ней днями и ночами.

– Если остается, значит, что-то ее здесь держит. Или кто-то, – намекаю, не понимая, как можно быть таким слепым и тупоголовым. Мужчины. Не может добиться от любимой девушки откровенного разговора!

Он же самый настоящий альфа-самец, лидер, властный и уверенный мужчина. Почему медлит и не прижмет к стенке свою ненаглядную? Представляет ее себе сахарной, думает, что она растает от одного грубого словечка.

Взял бы, да и вытряс правду. Тоже мне, нашлась цаца. Носится со своими секретами, а здесь люди страдают, мучаются неизвестностью. «Укуси ее и прижми сучку, чтобы перестала жеманничать», – нашептывает гадко волчица, и я в ужасе сжимаю зубы, чтобы не сказать чего-то подобного вслух.

Я всё еще цепляюсь за правила приличия и стараюсь выглядеть в глазах людей вежливой овцой.

«Да-да, именно овцой», – злорадно посмеивается волчица, выводя меня из равновесия своими издевательствами. За что мне всё это?

Но подсказка волчицы пригодится мне. Я осторожно поднимаюсь с места и крадучись дохожу до двери, резко раскрывая ее и втягивая в комнату сопротивляющуюся Касю.

Я почувствовала ее запах снаружи. Скорее всего, она пришла прослушивать под дверь, изводясь от ревности, когда мы с Михалом долго не выходили.

Кася упирается, что-то кричит, наверняка просит отпустить, но ей не вырваться из моего захвата. Вот когда сила оборотня служит доброму делу. Вскочив с места, Михал в недоумении наблюдает за моими действиями.

– Что ты делаешь?

– Помочь хочу. Ты слишком долго добиваешься ответов у своей Каси, есть гораздо более быстрый способ. Не мешай мне!

Перехватывая ее за талию, отхожу к стене, чтобы упереться в нее спиной. Теперь дрожащая Кася прижата ко мне, а я приказываю ей:

– Не дергайся. Один укус – и ты превратишься в оборотня. Ты же этого боишься, правда? Переводи! – бросаю Михалу. Тот с опаской мечется взглядом между мной и своей девушкой, он уже готов кинуться ей на выручку, но вскоре понимает, что не сможет среагировать быстрее меня, и я успею укусить Касю за шею. Поэтому доносит до нее смысл моих слов.