Его заложница

Мурашки по коже уже не от страха. Они такие приятные, что я невольно прикрываю глаза. Его наглые пальцы уже поглаживают мои ключицы, пробираясь под футболку. Они оставляют на мне ожоги и невидимые отметины. Боже, какая неправильная реакция на этого мерзавца. Я считаю его психом, но, похоже, сама не в своём уме.

Его дыхание учащается, кажется, что даже запах усиливается. Древесный аромат с нотками жгучего имбиря. Нет, этот хищник ядовит. А мне почему-то хочется отравиться. И это даже хорошо – поддававшись ему, я могу сделать гораздо больше, чем силой и истериками. Некое доверие с его стороны и потеря бдительности.

— Прости, кошка, — тихо говорит он и глубоко вдыхает запах моих волос. — Не нужно больше меня злить, — немного агрессивно произносит, но мне не страшно. В этом мужчине столько необузданной энергии.

— Как тебя зовут? — снова спрашиваю я. А он усмехается и отрицательно мотает головой.

— Давай ты просто тихо посидишь, не испытывая мои нервы на прочность. А когда придет время, я тебя отпущу, — его рука зарывается мне в волосы, слегка сжимая их на затылке. Зверь вынуждает смотреть в глаза. Поддаюсь, окунаясь в чёрный вязкий омут. — Глаза у тебя нереальные. Малахитовые, — голос хриплый. — Настоящая кошечка. Дикая. Посиди, пожалуйста, в моей клетке. 

У меня сбивается дыхание, и ноги подкашиваются. По телу разливается волна тепла, и голова кружится. Понимаю, что нужно быть податливой и соглашаться с ним, если хочу отсюда выбраться, но очень хочется вырваться и бежать. Запереться в комнате и не выходить. Я боюсь собственной реакции на этого мужчину. Я не хочу так реагировать! Ненавижу его!

— Опусти меня! — шиплю, начиная извиваться. Отталкиваю похитителя, и он поддается. Разворачиваюсь и убегаю в свою комнату. Дура, конечно, нужно было играть до последнего. Но я бездарная актриса.

ГЛАВА 10

Арон

Знал бы, что с этой кошкой будет так тяжело, наверное, переиграл бы все иначе. Тяжело не физически, девочка хоть и бойкая, но все же по-женски слабая. Тяжело морально. Она дикая кошка и не может жить в неволе. Дурочка, бьется со мной насмерть, заведомо не понимая, что проиграет. Я думал, будет легче. Попугаю немного, сама притихнет. Но нет, огонь в его глазах не тухнет, а в ее голове постоянно несутся мысли о побеге. Александра бездарная актриса, не умеет скрывать эмоции. Каждый её шаг я знаю наперед.

Угомонись, кошка, целее будешь.

Не буди во мне зверя.

Я сам боюсь свое нутро, особенно когда девочка, словно намеренно, пытается вытянуть из меня всех демонов. Как бы я ни призирал Павлова, как бы ни хотел снять с него кожу живьем и отомстить за покушение на брата и косвенное участие в смерти моего отца, его дочь здесь ни при чем. Я не отыгрываюсь на женщинах и детях. Александра всего лишь инструмент. Поэтому во мне нет к ней ни негатива, ни ненависти. Что может знать девочка? Даю голову на отсечение, она даже не понимает, насколько мерзок и подл ее отец, на что способен и как нещадно идет по головам, не считая жертв.

Но кошка напрашивается…

Самое страшное, что она мне нравится. Давно не встречал таких живых и настоящих. Несмотря на деньги и вседозволенность, она не гламурная телка. Она непосредственная, строптивая, горячая…

Сучка!

Пахнет от нее сладко… приторно сладко. Карамелью. Но меня заводит этот запах. Плохо, что и моё нутро тоже заводит. Внутри все переворачивается, и просыпается дикая жажда, словно не видел женщины годами. И мне, мать ее, страшно, что зверь ее разорвет. Парадокс в том, что она сама не понимает, насколько опасно меня провоцировать. 

Сбежала наверх. Закрылась. Молодец, кошка, правильная тактика, не стоит нам сталкиваться. Будоражишь ты меня. А это губительно. И черт бы со мной, я тысячу раз умирал. Боюсь, ты не выживешь…

Привычно растираю окурок пальцами, ссыпая остатки сигареты в пепельницу. Кручу телефон в руках в ожидании звонка от брата. Давай, Мирон, решай все это дерьмо быстрее. Не выдержим мы вдвоём долго, нутром чувствую. Давно меня так девочка не цепляла. И это хреново – я неадекватен, мне планку сносит в шесть секунд. Раньше ничего не волновало, я был равнодушен к женщинам. Удовлетворил похоть – и забыл, как зовут, по большей части вообще не помнил имен, даже когда трахал. Универсальное «детка» всем подходило.

Можно было приставить к ней пару надежных ребят, я так и хотел. А теперь понял, что никому ее не доверю. Странное чувство. Гнетет. Пытаюсь выкинуть ненужные мысли из головы и быть холодным. Но это чертовски трудно, когда мы наедине.

Тишина. Ложусь на диван, закидываю руки за голову, рассматривая деревянный потолок. Рана от стекла немного пульсирует. Подрала меня кошка своими ядовитыми ногтями. Дикая. Там такой темперамент…

Черт!

Она будит во мне безумную похоть.

Вынимаю подушку из-под головы и накрываю ей лицо, пытаясь остыть. Мне бы сейчас шлюшку, чтобы снять напряжение и стать более вменяемым. Я вымотался. Почти не спал пару дней. Рубит. Прикрываю глаза и проваливаюсь в дрему. И меня начинает продавливать глубже. Ненавижу это состояние. Но оно мне неподвластно. Это похоже на сонный паралич. Сознание работает на полную катушку, а тело неподвластно, я словно под наркозом, но мне забыли отключить мозг.

И вот эта тварь начинает меня продавливать все глубже и глубже в свою параллель. В мой личный круг ада. И, бля*ь, я готов гореть в этом аду, но только после смерти, а эта тварь достает меня в реальности, ему мои муки доставляют удовольствие.

Давно не сопротивляюсь. Бесполезно, тварь внутри меня в разы сильнее…

Я в темноте, судя по звуку капающей воды где-то в подвале. Сырость. Холодно, дышать становится тяжелее. Слышу собственный хрип.

Кап, кап, кап, кап… И так бесконечно. Давит на мозги. Хочется заорать во все горло, но, кроме удушливо хрипа, ничего не выходит, у меня нет голоса.

Кап, кап, кап, кап – уже передергивает от звука.

Меня продавливает ниже и ниже, будто лечу в преисподнюю. Тело начинает ломать, суставы выворачивает, в голове звон, словно меня контузило, к немоте прибавляется слепота. Кромешная тьма. Судороги. Трясет и ломает. Чувствую прикосновение сотен рук, холодных и склизких. Противно. Желудок сводит. 

Мать твою, когда это закончится?!

Но пока тварь не напитается моей болью – не отпустит. И я кормлю досыта.

Пусть жрет.

Пусть подавится.

Резко просыпаюсь, подскакивая. Сажусь. Дышу, хватая ртом воздух.

Темно. В полумраке видны только очертания комнаты. Я не на диване, а на кровати…

На кровати, в квартире, которой больше нет. Я не проснулся, я на дне своего ада. Тварь внутри меня любит такие фокусы. Дает маленькую надежду на свободу, а потом опять окунает в дерьмо. Тело невыносимо ломит. Не хочу вставать с кровати и выходить за пределы спальни. Я знаю, что меня там ждет…

Бросает в холодный пот.

Что ты хочешь от меня, тварь?!