Его заложница

«Что?!» — кричу внутри себя, поскольку я до сих пор нем. А он смеется там громко, до звона в ушах. Я зажимаю голову, но тише не становится. Эта тварь смеется у меня в голове.

«Иди!» — приказывает он утробным рычанием. У твари мой голос, потому что он часть меня. Та часть, которую никак не получается ампутировать. Ее можно уничтожить только вместе со мной.

«Нет!» — рычу в ответ. И меня швыряет к двери с такой силой, что выбивает весь воздух из легких. Мой психиатр утверждал, что это лишь плод моего воображения, и я не могу ничего чувствовать во сне. Но это не сон. Это параллельная реальность, в которую меня насильно затаскивают. Доктора этого не принимают.

Дверь распахиваться, и, несмотря на полумрак, я вижу ее… Хрупкая, маленькая, нежная, в белом сарафане и с очень длинными волосами…

Она болтается в петле, привязанная к моему турнику. Раскачивается… Постоянно раскачивается, словно в комнате дует ветер. Раскачивается с жутким скрипом верёвки об металл турника. И я врастаю в пол. Уже ничего не могу: ни хрипеть, ни кричать внутри. Я парализованный. Работает только сознание.

Ее голова неестественно болтается, склоненная набок, лицо закрывают светлые волосы, но ветер с белой дымкой, которого я не чувствую, раздувает белые локоны, открывая мне ее посиневшее лицо с вывалившимся языком. Мне транслировали эту картину десятки раз, но привыкнуть невозможно.

Лавина сносит разум, оставляя лишь желание сдохнуть. От ужаса встают волосы дыбом, и раскалывается голова. Кажется, черепную коробку сдавливает в тиски, и внутри меня раздаётся жуткий смех. Тварь смеется, захлёбываясь, и жрет мои эмоции, причмокивая от наслаждения. 

Сквозь марево, жуткий смех и дикую боль в голове чувствую такой тонкий, сладкий карамельный запах. Откуда здесь? Раньше, кроме как смертью, здесь ничем не пахло. Запах становится все насыщеннее и насыщеннее, я глотаю его, и меня начинает отпускать…

Выныриваю из преисподней одним мощным рывком. Открываю глаза и на инстинктах хватаю Александру за руку, сильно сжимая.

Глотаю воздух, фокусирую взгляд и первое, что вижу – огромные испуганные малахитовые глаза. Я хриплю, пытаясь надышаться, а девочка, кажется, совсем не дышит. Перевожу взгляд на ее руку, которую сжимаю, и вижу, что она тянулась к моему карману, из которого торчит телефон. Эх, кошка, я думал, ты моя спасительница, а ты воровка. Не усвоила уроки, не дошло до тебя, что происходящее лишь усугубляет твое положение.

Меня вообще нельзя трогать в такие моменты. А девочка все нарывается и нарывается.

— Ай! — пищит, и я понимаю, что совсем не рассчитываю силы, еще немного – и ее кости начнут хрустеть в моей руке.

Отпускаю.

Зажмуриваюсь.

Пытаясь прийти в себя. Но нет, меня уже сносит к чертовой матери и несет. Зверь внутри бунтует и беснуется от того, что его сцену прервала наглая кошка.

— Стоять! — утробно рычит зверь, и девочка останавливается возле лестницы. Встаю с дивана и разминаю шею, тело до сих пор ломит, но боли я не чувствую. Сердце колотится, ускоренно перекачивая кровь, в ушах звенит. Зверь не смог нажраться моим страхом и теперь ему нужна жертва. В таком состоянии я себя практически не контролирую. Не вовремя кошка решила поиграть со мной. Дура, предупреждал же, чтобы сидела тихо.

Беру пистолет и подхожу к девочке сзади. Меня раздирает на части, тварь внутри меня нашла себе свежую жертву и ликует. Обхватываю Александру за талию и вжимаю в себя.

Всхлипывает.

Наклоняюсь, глубоко вдыхаю сладкий запах, карамель забивается в легкие, будоража моего зверя. Перехватываю рукой под грудью, сильнее стискивая податливое тело, чувствуя, как ее сердце сильно колотится под моей ладонью. Кошка содрогается и покрывается мурашками.

Боится.

— Кошка, кошка, что же ты такая неугомонная? — голос вибрирует.

Мочит, сглатывая. Резко разворачиваю девочку под ее вскрик и прижимаю к ближайшей стене. Ставлю руку на стену и осматриваю. Под тонкой белой футболкой часто вздымается округлая высокая грудь. Просвечивают острые соски, маленькие, налитые… Зверь реагирует, утробно рыча. Длинная футболка прикрывает бедра, но открывает мне голые ноги.

Девочка дергается, пытаясь вырваться. Но я вновь толкаю ее к стене и подпираю подбородок холодным дулом оружия. Она замирает, широко распахивая глаза.

Вкусно.

Ее страх – изысканное блюдо.

Губы подрагивают, длинные ресницы трепещут, дрожит.

Красивая.

Ужас в ее глазах прекрасен.

Тварь внутри меня облизывается.

— Ты идиотка? Или считаешь мнения идиотом? — спрашиваю, а сам пожираю ее взглядом, хочу не только ее страх, хочу спектр эмоций. Молчит. — Отвечай! — рявкаю и ударяю кулаком в стену над ее головой. Девочка зажмуривается и упрямо кусает губы. Веду холодным дулом пистолета по ее шее и вжимаю его в трепещущую жилку. Вновь вдыхаю. К сладкой карамели примешивается что-то запретное и дурманящее. Хочу ее. Дико, необузданно и очень больно. Чтобы жрать все, что она мне может дать.

ГЛАВА 11

Александра 

— Открой глаза! — требует, когда я зажмуриваюсь, пряча от этого психа свой страх. Распахиваю глаза, смотря с вызовом и ненавистью, не хочу выглядеть жалкой, хоть и страшно до дрожи. Я словно только что с ним познакомилась еще раз. Глаза сумасшедшие, чернее самого черного цвета, блестят, как у дьявола. Одно неверное движение – и мне конец. В этом мужчине будто уживаются две личности, и вот эта мне совсем не нравится, она приводит меня в ужас.

— Какая вкусная девочка, — утробно тянет и скользит дулом пистолета ниже, вжимая холодный металл между грудей. Сердце заходится аритмией, по позвоночнику бежит холодок. Он наклоняется, приближаясь очень близко, обжигая лицо горячим дыханием.

— Отпусти меня… — сглатываю. — Пожалуйста.

А он зловеще усмехается мне в лицо.

— Не-е-е-е-т, — тянет, поднимает свободную руку и ведет ей по моему лицу, так обманчиво нежно и медленно, а кожа горит так, будто мне дали пощечину. — За каждый поступок нужно отвечать, кошка, — видно, что ему доставляет удовольствие так меня называть. — Мы поиграем.

— Я не хочу ни во что играть! — выкрикиваю ему в лицо. — Я тебе не кукла! — воздуха не хватает. Его близость душит.

— А твое желание не учитывается, кошка, — ухмыляется, нет, скорее, оскаливается, как тот волк из леса. Прикасается шершавым пальцем к моим губам, грубо ласкает, вдавливая палец.

— Не трогай меня! — пытаюсь отвернуться, но жесткая рука тут же перехватывает мои скулы. Больно. Замираю. Рука с пистолетом опускается ниже, задирая мою футболку, и холодный металл уже прижат к низу живота, там, где начинается резинка трусиков.