Ехали медведи…

– Не-а, не слышал. А ты разве не должен сидеть дома, как все остальные?

– Я-то? Не, мне можно. Я рабочий.

– Кто?

– Ты чё, глухой? Или, может, с луны свалился? Работаю в центре сортировки, обеспечиваю вас продуктами, одеждой, всякой прочей хренью. Понял теперь?

– Теперь понял. И вам можно просто ходить по улицам без маршрутного листа?

– Не, ну без маршрутного листа, наверное, даже сам Громов не ходит. Нас привозят и увозят на автобусах. Специальных, для рабочих, естественно. Каждый раз новым маршрутом, чтоб террористы не догадались. Мне, вообще-то сейчас домой идти надо, но сегодня у меня дельце небольшое здесь, вот я и задержался. А, ты, как я вижу, домашний? Чем занимаешься?

– Я художник.

– Ну да, как я сразу-то не догадался? Вы все домашние – художники, программисты, копирайтеры. Бездельники, короче. Хотя, стоп. Какой-то ты слишком резвый для бездельника. Они обычно, типа, рыхленькие такие. Ну ты понял. От сидения дома сил особо не прибавляется. А ты, я погляжу, качаешься что ли?

– Бывает иногда

– Ну вот, я же говорю! Слушай, есть идея. Хочешь со мной на сортировочном центре работать? Не, парень, я серьёзно, могу устроить. Поговорю кое с кем. Тебя как звать-то?

– Борис.

– Имя для победителя. Нут так решай, Борис, пойдёшь со мной мешки таскать?

– Нет, наверное, спасибо. Мне и так хорошо.

– Ну как знаешь. Моё дело предложить. Слушай, ты только не говори никому, что видел меня здесь, ладно? У меня тут кое-что… В общем, чужим лучше об этом не знать.

Борис оглянулся по сторонам в поисках патруля или саморегистратора – чего угодно, на случай если придётся всё-таки сообщить о правонарушении. Как назло, улица была пуста.

– Так что, Борис, не скажешь? – было заметно, что Иосиф немного нервничал.

– Не скажу.

– Супер. Я знал, что ты крутой чел. И ты даже не спросишь, что это?

– Ты же, вроде, сказал, что это тайна…

– Да ладно, тебе я покажу. Только никому, помнишь, ты обещал.

Парень расстегнул верхнюю пуговицу своего пальто, и внезапно оттуда выглянула пушистая мордочка, и два зелёных звериных глаза лениво зажмурились на свету.

– Что это? – Борис пригляделся, – Это же… как там было… «Все сюда, смотрите! – крикнул серый кот, – Я, пожалуй, с ними задом наперёд!»

– Ага. Шерстяной засранец, так кажется, их раньше называли. Этот мелкий совсем, в подвале сидел, я его ещё неделю назад заприметил, а сегодня он сам ко мне вышел. Странно, я думал, их всех сожрали крысы.

– Ты что, собираешься его домой забрать? Это вообще легально?

– Легально или нет – не знаю. Я же говорю, я кроме грызунов здесь никого не видел, даже голуби куда-то пропали. Заберу, конечно, тут ему всё равно не выжить. Чем его кормить-то, интересно? Мышами? У нас на складе их полно, хоть по сто штук буду ему таскать. Как тебе идейка?

– Не знаю. Хочешь – забирай, мне-то что. Слушай, Иосиф, мне пора. Ты сам говорил, тут токсины и всё такое… – Борису уже хотелось побыстрее закончить этот странный разговор, тем более что он уже более или менее понимал, как добраться до дома.

– И то верно. Мне и самому уже надо идти, через полчаса процедура самоидентификации и доставка еды. Сваграню себе ужин и залипну в транслятор на пару часов. Так ты не передумал насчёт работы?

– Нет, Иосиф, спасибо.

– Ну тогда бывай. Увидимся, парень. Когда-нибудь. Наверное.

Борис махнул рукой и несколько секунд смотрел, как его новый знакомый с котом за пазухой удаляется в сторону виднеющегося неподалёку жилого массива. Потом он ещё раз сверился с навигатором, который, наконец, заработал, и пошёл в противоположном направлении, по пути проговаривая про себя маршрут. Так, холмик, где он гулял в детстве, остался слева, значит, дом должен быть на северо-востоке. Вот здесь дорога, которую они с мамой и сестрёнкой переходили, держась за руки, потому что движение в то время было довольно оживлённым. А здесь, где сейчас возвышалась груда ржавого металлолома, стоял киоск, в котором продавались невиданные и запретные для него и сестры сокровища – игрушки, мыльные пузыри, карточки с героями детского телеканала «Веснушка» и даже разноцветные фломастеры – такая вожделенная и недостижимая мечта маленького Бори. На эти безделушки у матери никогда не было денег, и она ещё крепче хватала детей за руки и тащила их к дому, который отсюда было уже хорошо видно.

Да, точно, это здесь, прямо за углом. Борис перебежал через дорогу, не обращая внимания на недовольно пищащий саморегистратор, перепрыгнул помойную яму, пнул крысу, путавшуюся под ногами, и тут же наступил в какую-то вонючую коричнево-зелёную жижу и окончательно испачкал свои ботинки. Но всё это не имело никакого значения, ведь впереди дом и новая жизнь, в которой он обязательно станет отличным художником и нарисует слона со стоимя хоботами на пелрамудровом снегу.

2

В доме был единственный подъезд, дверь в который не закрывалась и криво висела на одной петле, готовая отвалиться в любой момент. Лифт, разумеется, не работал, точнее, его вообще не было, и только пугающая шахта зияла посреди лестничной клетки, как пищевод какого-то гигантского животного. Борис покосился на неё и попытался вспомнить, был ли здесь лифт раньше, в его детстве. С большой долей вероятности был, и ему даже показалось, что он слышит лязганье кабины между этажами. Внезапно волна холодного пота накрыла его с головы до пяток, а колени подогнулись. «Беги! Прячься! Беги! Прячься», – грохотал несуществующий лифт в его ушах. И Борис побежал. Вверх по лестнице, отсчитывая пролёты, задыхаясь от страха, прямо на пятый этаж. Через минуту он уже стоял в межквартирном холле и боязливо озирался по сторонам. Вокруг царил полумрак, тут и там разрываемый на части тревожным светом красных диодов, установленных над каждой дверью. Этот свет означал, что дверь заблокирована, и открыть её можно только после одобрения соответствующего заявления и записи в маршрутном листе. Борис в сотый раз полез во внутренний карман и достал свой микропропуск, который он к этому времени уже успел возненавидеть. Ещё одна точка контроля. Последнее препятствие перед долгожданным возвращением домой. Зелёная миля, отделяющая прошлую жизнь и туманное, но такое манящее будущее. Билет в рай.

«Микропропуск активирован. Пожалуйста, приложите палец для биометрической идентификации личности», – равнодушно прозудела контрольная панель. Борис приложил. «Предоставленный микропропуск не предназначен для прохода в данное помещение. Пожалуйста, используйте другой. Осталось две попытки».

Борис почему-то даже не удивился. «Две попытки, а потом что? – мрачно подумал он, – Штраф? Обездвиживание? Самоликвидация?» Он вспомнил слова полковника Петренко про жизнь в тылу и его место в ней. Вдруг ему действительно здесь не рады? Вдруг этот непривычный и враждебный мир никогда не примет своего блудного сына, двадцать четыре года назад покинувшего отчий дом? Что, если он так и останется стоять здесь, возле наглухо закрытой двери, дожидаясь, пока за ним не пришлют самоизолятор, который обездвижит его навсегда? Борис зачем-то поправил маску, натянул поглубже шапку и приложил микропропуск ещё раз.

«Микропропуск активирован. Пожалуйста, приложите палец… – Борис не дал машине договорить и ткнул большим пальцем в считывающее устройство, – Проход гражданину Арсеньеву Борису, внутренний номер 152-АН1021, разрешён, – неожиданно сообщил контроллер, и светодиод замигал зелёным, – Дверь будет разблокирована на десять секунд. Напоминаем, что в соответствии с требованием Комитета по контролю за перемещением граждан, любые попытки неавторизованного доступа в помещение или выхода из него будут немедленно пресечены. Предусмотренное наказание за нарушение требования – ликвидация. Начинаю обратный отсчёт. Девять…» Борис не стал дожидаться восьми и пулей влетел в свою новую старую квартиру.