Сорок трудный год.Омский госпиталь…Коридоры сухие и маркие.Шепчет старая нянечка:«Господи!..До чего же артисты маленькие…»Мы шагаем палатами длинными.Мы почти растворяемся в нихс балалайками, с мандолинамии большими пачками книг…Что в программе?В программе – чтение,пара песенвоенных, правильных…Мы в палату тяжелораненыхвходим с трепетом и почтением…Двое здесь.Майор артиллериис ампутированной ногой,в сумасшедшем бою под Ельнейна себя принявший огонь.На пришельцев глядит он весело…И другой – до бровей забинтован, –капитан,таранивший «мессера»три недели назад над Ростовом…Мы вошли.Мы стоим в молчании…Вдругсрывающимся фальцетомАбрикосов Гришка отчаяннообъявляет начало концерта.А за ним,не вполне совершенно,но вовсю запевале внимая,о народной поем, о священнойтак,как мы ее понимаем…В ней Чапаев сражается заново,краснозвездные мчатся танки.В ней шагают наши в атаки,а фашисты падают замертво.В ней чужое железо плавится,в ней и смерть отступать должна.Если честно признаться,нравитсянамтакая война…Мы поем…Только
голос летчикараздается.А в нем – укор:«Погодите…Постойте, хлопчики…Погодите…Умермайор…»Балалайка всплеснула горестно.Торопливо, будто в бреду……Вот и все о концерте в госпиталев том году.
Слышишь?!
А. К.
Чайку бы!Покрепче б!С малиной!Какие некстати мечты!Занозистый звон комариный.Корявые сосны.А тыдалёко.Как детство, далёко.Далёко, как эта рекас названием-всплеском: Олёкма –сейчас от тебя далека.Вхожу я под посвисты ветра,как в воду, в дорожный азарт.Я понял разлуку,и этоне так мудрено доказать.Могу я плечом отодвинутьот сердца глухую печаль.И даже без писем – привыкнуть.И даже без крова – смолчать.Я видел и землю, и небо,умею ответить врагу,могубез воды и без хлеба,но без одногоне могу!Пускай это слишком жестоко,пускай я тебя огорчу, –прости меня!Слышишь?! Но тольков дороге я верить хочу,что где-то на глобусе этом,летящем,как мир,молодом,озябшем,продутом,прогретом,то темном,а то золотом, –ты голову дымом дурманишь,не знаешь ни ночи,ни дня,и плачешь, и руки ломаешь,и ждешь, как спасенья,меня!
«Невероятное спасибо, дюны!..»
Владимиру Резвину
Невероятное спасибо, дюны!..Освобожденно кровь стучит в виске.Все грустные и все пустые думырастаяли в спрессованном песке.Спасибо дюнам…Высоко и прямоони взлетели – за грядой гряда.Они похожи на большое пламя,которое застыло навсегда!Сейчас по склонам чайки бродят важно.Миркрасноватым светом озарен…Все это ваше,люди!Ваше!Ваше!Как мы богаты небом и землей!Как мы богаты ливнями мгновеннымии трепетным дрожанием стрекоз.И снегом.И нетронутыми вербами.Смолой,лениво капающей в горсть.Дурманящими запахами сена.Тяжелой желтизной пчелиных сот.Богаты югом мы.Богаты севером.И ревом рек.И тишиной лесов.И жаворонка песней беспричинной.И соснами, смотрящими в зарю…Я на песке тугом лежу песчинкойи тихо-тихо дюнам говорю:Спасибо, дюны!До конца спасибо.За ясность.За последние цветы.За то, что необыкновенной силойпропитаны шершавые хребты!Спасибо вам, немые, беспредельные,плывущие сквозь ветровую вязь.Спасибо,добрые,за все, что сделаюпосле того, как я увидел вас.
«Я родился – нескладным и длинным…»
Я родился – нескладным и длинным –в одну из влажных ночей.Грибные июньские ливнизвенели,как связки ключей.Приоткрыли огромный мир они,зайчиками прошлись по стене.«Ребенокудивительно смирный…» –врач сказал обо мне.…А соседка достала карты,и они сообщили, чтобуду я не слишком богатым,но очень спокойным зато.Не пойду ни в какие бури,неудачи смогу обойтии что дальних дорогне будетна моем пути.Что судьбою, мне богом данной(на ладони вся жизнь моя!),познакомлюсь с бубновой дамой,такой же смирной,как я…Было дождливо и рано.Жить сто лет кукушка звала.Но глупые карты врали!А за ними соседка врала!Наврала она про дорогу.Наврала она про покой…карты врали!..И слава богу,слава людям, что я не такой!Что по жилам бунтует сила,недовольство собой храня.Слава жизни!Большое спасибоейза то, что мяла меня!Наделила мечтой богатой,опалила ветром сквозным,не поверилабабьим картам,а поверилаливням грибным.
Друг
Мы цапаемся жестко,Мы яростно молчим.Порою – из пижонства,порою – без причин.На клятвы в дружбе крупныеглядим, как на чуму.Завидуем друг другу мы,не знаю почему…Взираем незнакомос придуманных высот,считая, что другомуотчаянно везет.Ошибок не прощаем,себя во всем виним.Звонить не обещаем.И все ж таки звоним!Бывает:в полдень хрупкиймне злость моя нужна.Я поднимаю трубку:«Ты дома, старина?..»Он отвечает:«Дома…Спасибо – рад бы…Но…»И продолжает томно,и вяло,и темно:«Дела… Прости… Жму руку…»А я молчу, взбешен.Потом швыряю трубкуи говорю:«Пижон!»Но будоражит в полночьзвонок из темноты…А я обиду помню.Я спрашиваю:«Ты?»И отвечаю вяло.Уныло.Свысока.И тут жеоловяннобубню ему:«Пока…»Так мы живем и можем,ругаемся зазря.И лоб в раздумьях морщим,тоскуя и остря.Пусть это все мальчишествоминыеназовут.Листы бумагичистымичетвертый деньживут, –боюсь я слов истертых,как в булочной ножи…Я знаю:он прочтет ихи не простит мне лжи!
Снег
Этой ночью первый снег летел в окно.Этим утром снег идти не перестал…Так идет он,будто кто-то озорно,как бутылку,все окрестности взболтал.И не знает снег, куда лететь ему,где найти ему местечко для жилья.И забыл он, где земля,зачем земля,почему трава и зелень почему.То идет он сверху вниз,то снизу вверх –озабоченный, растерянный, чудной…Я прекрасно понимаю первый снег,потому что так же было и со мной.Время встало.А потом пошло назад!Все часы на свете канули во тьму.И забыл я, что сказать.Зачем сказать.Почему
смеяться,плакать почему.Шла за осенью весна,потом – зима.Позабыл я все слова,все имена.Позабыл я даже то, как ты нужна, –ты об этом мне напомниласама.Очень гордая, сама пришла ко мне,равнодушие обидное стерпя.На твоих ресницах тает первый снег…Что б я делал,если б не было тебя?!
Солнце
Это навсегда запомни тыи людям расскажи…Солнце начинает в комнатестроить этажи.Солнце продолжает древнюютихую игру –тянет сквозь окно из временитонкую иглу.Вот плывет игла,раздваивается,шире становясь.Ветром с потолка сдуваетсясолнечная вязь.Вот и солнечные зайцы –эй, посторонись! –в зеркало, как в пруд, бросаютсяголовами вниз.И, тугим стеклом отброшенные,вмиг осатанев,скачут легкими горошинамипо крутой стене.Вся стена – в неровных линиях,в крапинках стена…Солнце яростными ливнямихлещет из окна!Не лучи уже, а ворохинитейпламенных и сочных…Съели солнечные волкизайцев солнечных.
«Нахохлятся тяжелые колосья…»
Нахохлятся тяжелые колосьяпо всей земле, размякшей и огромной.Потом настанет осень.Хлынет осень,сиреневым морозом травы тронув.И длинный дождь, с три короба наплакав,лесную чащу с головой накроет,разлапистые листья покоробит…Опавшие,в оранжевых накрапах,они цветным пластом на землю лягути будут глухо чавкать под ногами.И вспоминать о светлом птичьем гаме,о месяце грибов и спелых ягод…И медленное солнце будет таять.И незаметно удлинится время.И в сотый раз я не смогу представить,как выглядятиюньские деревья.
«Отволнуюсь. Отлюблю. Отдышу…»
Отволнуюсь. Отлюблю. Отдышу.И когда последний часгрянет, звеня, –несговорчивую смерть попрошудать пожить мне.Хотя б два дня.И потом с нелегким холодом в боку –через десять тысяч дорог –на локтях,изодранных в кровь,я сюдасебяприволоку!..Будет смерть за мною тихо ковылять.Будет шамкать: «Обмануть норовишь?!»Будет, охая, она повторять:«Не надейся…Меня не удивишь…»Но тогда я ей скажу: «Сама смотри!»И на Ниду,как сегодня,как всегда,хлынут бешеные краски зари!Станет синею-пресиней вода.Дюны вздрогнут,круто выгнув хребты,будто львицы, готовые к прыжку.И на каждую из них с высотыупадет по голубому цветку.Пробежит по дюнам ветер,и онизамурлычут, перейдя на басы,а потом уснут,в закат уронивжелтоватые мокрые носы.Задевая за тонкие лучи,будут птицы над дюнами звенеть,и тогда – хотите верьте или нет –закричу не я,а смерть закричит!Мелко-мелко задрожит коса в руке.Смерть усядется, суставами скрипя.И заплачет…Ей,старухе,карге,жизнь понравитсябольшесебя!
«Я жизнь люблю безбожно…»
Я жизнь люблю безбожно!Хоть знаю наперед,что – рано или поздно –настанет мой черед.Я упаду на камнии, уходя во тьму,усталыми рукамиземлю обниму…Хочу, чтоб не поверили,узнав,друзья мои.Хочу, чтоб на мгновениеохрипли соловьи!Чтобы, впадая в ярость,весна по свету шла…Хочу, чтоб тысмеялась!И счастлива была.Крик родившихся завтраВсе казалось обычным.Простым… Но внезапно,зовя и звеня,крикродившихся завтра,родившихся завтра,ворвался в меня!Слышу я: по Земле, качаясь, как в зыбке,не боясь ни черта,краснощеко и весело горланят язычники –намне чета!Я их вижу – мне время тех дней не застит,не прячет во мгле.Я их вижу: широких, красивых, глазастыхна мудрой Земле!..Я их вижу, порою таких же усталых,как в мои времена.Но они даже звездам поклоняться не станут(а не то что чинам!)…Крик родившихся завтра, как сигнал на поверку,сердцем ловлю…Кройте!Кройте, родные мои Человеки.Я вас очень люблю.Матерям не давайте покоя! Кричите! Кричите!Все простится потом…Я вас так люблю, как любят мальчишкибосикомбродить под дождем!Я вас так люблю, как влюбленные любятсумрак лесов…Я вас так понимаю, как усталые людипонимают сон…Я мечтаю о вас.Ожидаю вас жадноночии дни.Крикродившихся завтра,родившихся завтра,поскорей зазвени!
Телеграммы
Неужели ты такая же, как эта?..За окном звенит разбуженное лето.Нас хозяйка дома в гости пригласила.Ничего не скажешь,да,она красива.Да, красива.Мы об этом ей сказали…И она глядит глубокими глазами,чуть раскосыми, зелеными, сухими.Муж ее какой-то физик или химик.И слова ее доносятся как эхо:«Он сейчас в командировке…Он уехал…»Никакой я тайны выдать не рискую –телеграмму он прислал:«Люблю. Тоскую».И еще одну:«Тоскую. Жду ответа».Неужели ты такая же, как эта?..Вот сидит она –красивая, – не спорю.Вот сидит она, довольная собою.И смеется,и меняется мгновенно.А глаза еепредельно откровенны!А глаза ее играют,завлекая,обещая,предлагая,намекая…Никогда ханжой я не был, –слышишь – не был!Но сейчас поверю яв любую небыль –в наговоры,в сплетни,в выдумку любую.Телеграмму я послал:«Люблю. Тоскую».И еще одну:«Тоскую. Жду ответа».Неужели ты такая же, как эта?..Мы молчим и курим.Тихо тянем пиво.А хозяйка говорит:«Совсем забыла!Я сейчас…»И щеки тушит о ладони.И подходит к телефону в коридоре.Называет адрес длинный, очень странный,говорит:«Прошу, примите телеграмму…»И с усмешкой, торопливо и привычноговорит:«Любимый! Все идет отлично.Не скучай. Твоя. Целую. Жду ответа».…Неужели тытакая же,как эта?!