Ёкаи Японии

– --Тацу---

Тихое потрескивание костра. Приятный запах, от которого слюни так и текут. Тихий, едва слышный, диалог. Все это вырвало Тацу из забытья.

Парень приоткрыл глаза. Перед его взором предстал свод пещеры. Он попытался понять, где оказался. Однако лежачее положение несколько мешало ему в этом деле. Тацу попытался приподняться на локтях, но в тот же момент, как он пошевелился, тело его сковала сильная боль, от которой парень поморщился и непроизвольно застонал. Его стоны не остались без внимания.

– О!
– воскликнул знакомый голос.
– Он очнулся!

Перед помутившимися от боли глазами раненого появился молодой охотник, с беспокойством уставившийся на своего соратника. Но, не смотря на беспокойство, лицо Догена расплылось в радостной ухмылке.

– Тацу, ты в порядке, - поинтересовался парень.

Неожиданно перед глазами Тацу появилось еще одно действующее лицо. Это была девушка шестнадцати лет. Она была просто прекрасна. Длинные черные волосы, среди которых затесались несколько седых прядей. По-детски милое лицо. Сиреневые глаза, маленький нос и тонкая полоска губ. Фигуру девушки едва ли прикрывали лохмотья, оставшиеся от кимоно. К удивлению парня, ему показалось, что кимоно было бы мало для девушки. Но, несмотря на все выше перечисленное, девушка оставалась ухоженной, будто и не жила в лесу.

Только появившись на глазах, девушка тут же отошла в сторону, утянув за собой Догена.

– Он будет в порядке, - причитала она, если его никто беспокоить не будет.

Отодвинув Догена в самый дальний угол, девушка вернулась к раненому и заговорила.

– У тебя рваные раны по всему телу. Но я их обработала и перевязала. Однако зашить мне их нечем. Так что все будет зависеть от способности твоего организма к заживлению. Поэтому тебе жизненно необходим покой.

– Кто ты, - задал неожиданный вопрос Тацу.

– Ты потерял много крови, = продолжала девушка объяснять ситуацию, будто и не слышала вопрос парня. – Ты будешь чувствовать слабость, пока объем крови не восстановится. Еще одна причина оставаться на месте и уменьшить количество движений.

– Кто ты, - не унимался Тацу.

Внезапно голова начала наливаться свинцом. Сознание принялось понемногу ускользать. А девушка продолжала читать нотации о том, что ему делать можно, а что – нельзя. Тацу хотел было на нее прикрикнуть, что он все понял и ему нет необходимости все подробно разъяснять. Ему важно было узнать ее имя. Но силы быстро его покидали.

– Мое имя и сущность для тебя не важны.

Будто ожидая этих слов, сознание Тацу провалилось во тьму. Девушка произнесла эти слова, понимая, что парень не сможет их запомнить.

Тацу пришел в сознание только через несколько часов, когда солнце скрылось за горизонтом. Стояла глубокая пасмурная ночь. В пещере было настолько темно, что даже кончик своего носа не увидишь.

Боль тела немного отступила, уступив место сухости во рту. Сухо было настолько сильно, что даже слюну было больно глотать. Тацу попытался кого-нибудь позвать, но его голос пропал, издавая лишь едва слышные хрипы.

– Тихо-тихо, - услышал он голос девушки.

Он тут же перестал звать на помощь, ожидая лишь того, когда девушка позовет его, чтобы она могла прийти на его голос. Только это ей не понадобилось. Всего через несколько секунд Тацу услышал тихое журчание воды. А буквально через минуту, он почувствовал, что его приподняли, а к губам поднесли какой-то сосуд.

Напившись прохладной воды, Тацу даже забыл о том, что обычному человеку понадобилось бы освещение, чтобы выполнить все действия, предпринятые Юко.

– Теперь спи, - посоветовала девушка, удаляясь из пещеры.

Тацу решил последовать ее совету и закрыл глаза. Через пару минут его дыхание замедлилось – парень уснул.

На следующее утро у Тацу начался жар. Доген так распереживался, что может потерять своего друга и товарища. Только вот Юко не позволила ему панику наводить. Она поставила перед охотником ведро холодной воды и тряпки, которые когда-то были кимоно.

– Вот вода. Вот тряпка. Смачиваешь ее в воде, немного выжимаешь и кладешь ему на лоб.

– Ты куда, - тут же поинтересовался Доген.

– На охоту, - ответила Юко не поворачиваясь к парню.

С этими словами она покинула пещеру, оставив раненого охотника на попечение товарища.

Глава 14

Когда девушка вышла, Доген сел подле Тацу. Парень многое хотел обсудить с раненым товарищем, но не знал, с чего начать. Доген хотел извиниться за свою бесполезность в столкновении с екаем в лесу. Попросить прощения за то, что они оказались в этом лесу. Но еще больше он хотел обсудить необычную девушку, спасшую охотников.

– Воды, - хрипло попросил Тацу.

– Что, - Доген не услышал просьбу Тацу, глубоко погрузившись в свои мысли.

– Дай воды, - повторил Тацу.

– А! Сейчас!

Доген резко вскочил на ноги, что в глазах на секунду потемнело. Он быстро посмотрел по сторонам в поисках бамбукового ведра. Он быстро нашел его в дальнем углу. Возле ведра стоял небольшой бамбуковый сосуд, из которого было удобно набирать воду из ведра. Доген набрал в сосуд воды и быстро вернулся к Тацу. Парень помог товарищу приподняться и напоил его водой. Потом медленно опустил его, после чего вернул бамбуковый сосуд к ведру.

– А теперь поговорим, - сказал Тацу, когда Доген вернулся.

Неожиданное предложение, высказанное Тацу, удивило Догена. Раненый охотник был крайне молчалив и не часто присоединялся к беседам среди охотников. Можно было рассчитывать, что парень подойдет с каким-нибудь вопросом о екаях. Но вот так внезапно предложить поговорить – это удивило и обрадовало Догена.

– Доген, сядь.

Доген оставался стоять на ногах, удивленный неожиданным предложением поговорить. Но после слов Тацу он опомнился и сел перед раненым товарищем.

– О чем ты хотел поговорить, - спросил Доген.

– Я думал, - начал говорить Тацу, но остановился, чтобы проглотить ком, поднявшийся к горлу. – Я думал, что ты хотел со мной поговорить.

Дождавшись, пока удивление сойдет с лица Догена, Тацу заговорил вновь.

– А потом я с тобой кое-что хотел обсудить.

– Да, - согласился с таким решением Доген. И, набрав в грудь побольше воздуха, заговорил, склонив голову к земле. – Прости меня, Тацу.

Настал черед раненного охотника удивляться. Он уставился на своего склонившегося товарища удивленным взглядом, не понимая, за что тот пытается извиниться.