Экипаж Ковчега

– Я сяду. Я на тренажёре выполняла.

– Я Монах. Реально это даже мы не пробовали.

– Я Лютый. Сара, это не игра. Прыгай. У тебя в кабине человек. Ты рискуешь и его жизнью.

– Я Сара. Дауд решил остаться.

– Я Монах. Сара, свечку!

– Я Сара. Ковчег, прошу посадку.

– Я Ковчег, зона и полоса свободна.

– Я Монах. Сара, прошу тебя!

– Я Сара. Иду на посадку. Это наше решение. Конец связи.

Вертикальной подковой наши самолёты окружают её машину. Моя девочка. Последний росточек норвежской семьи, который мы с Евой лелеяли в надежде, что он пустит веточки, свежие побеги – и сейчас я могу увидеть его ужасный конец. Гусеницы под комбинезоном. Что я скажу Еве? Ведь это я влюбил её в небо, я во всём виноват! Ник меня пристрелит. И правильно сделает.

Глиссада. Она длится мгновения. Касание, дым резины. Машина рикошетит от бетона, но вот снова касание, хлопок тормозного парашюта. Виляя на полосе, "Стрела" замедляет движение. Гаснет парашют. Остановилась!

– Монах, я Сара. Произвела посадку. Готова получить взыскание.

– Чиф, выпори её дома. Благословенна будь, Сара. У тебя теперь личный позывной. Орлы, запомните этот день!

– Принято!

– На посадку. Первый – Чиф.

– Принято.

Приземляюсь возле её машины. Не могу подняться из кресла – ноги ватные.

– Чиф, что с вами?

– Ты любишь своего сына, Хуан?

– Зачем спрашиваете?

– Не пускай его в небо.

– Он сам решит, Чиф. Как ваша дочка. Вы сейчас можете запретить ей летать, вас послушают. Станет она счастливой?

– Видно, ты прав, амиго.

– Давайте, я вам помогу.

Ликующая толпа расступается. Полковник строго смотрит ей в глаза, подняв ладонью детский подбородок. Малышка стоит по стойке "смирно".

– Вольно, курсант. На первый раз - выговор. Следующее невыполнение приказа – отстраню от полётов. Какой папа, такая и дочка. Храни вас Господь.

Крепко прижимает к груди, глаза влажные.

– Вы меня доведёте, я вас обоих отлучу.

– Пап, у тебя волосы стали белыми.

– Маме не говори. Она меня прибьёт.

– Лучше мы сами скажем. Аккуратно. Всё равно узнает, Монах тут всех всполошил.

– Не делай так больше.

– Как?

– "Козла" дала. Я тебя чему учил?

– Больше не буду.

– Идём домой, надо к маме первыми успеть.

Успели. Наврали три короба, перевели в шутку. Ева долго смотрела в мои глаза. Всё поняла. Села на табурет, вздохнула:

– У меня три шага до смерти. Вы двое и он, - взмахнула рукой на коляску. – А ругать я вас не буду. Никогда. Потому, что люблю. Да и не поможет. Сара, кроме самолётов, на свете существует кухня. Накрывай на стол, вы забрали своими враками все мои силы. Подожди. Я приготовила тебе подарок. По случаю получения персонального позывного. Как знала, что ждать этого недолго.

Маленькая кукла. Традиционный норвежский гномик, но в крагах, на колпаке – лётные очки и надпись: Сара. Я очень редко видел, как она плачет. Слёзы прямо брызнули из девичьих глаз, она утонула в объятиях Евы.

– Мамочка. Это же из моего детства. Спасибо тебе, милая. Я никогда с ним не расстанусь. Никогда не волнуйся о нас с папой. Мы помним, что ты сказала. Что бы ни говорили тебе – знай, мы вернёмся. Потому, что ты для нас самая нужная на свете.

Авария показала скрытый дефект конструкции аппарата. В результате вибрации, вызванной пушечной стрельбой, отошёл контакт в цепи управления двигателем. Проверка выявила, что на всех самолётах этот контакт уже был нарушен. Ничьей вины в этом не было, пластик стандартного разъёма просто оказался недостаточно прочным. После облёта машины, Лютый замечаний не высказал. Мы продолжали напряжённые тренировки. Курс космических наук приближался к завершению. И вот мы снова в воздухе всей эскадрильей.

– Я Монах. Высота пятьдесят тысяч, скорость три М, курс двести семьдесят.

– Я Монах. Эскадрилье занять эшелон семьдесят пять тысяч, скорость пять М, Лютый ко мне. Старший группы контроля – Дорн.

– Принято.

Два аппарата, оставляя за собой рассеивающиеся струи белой плазмы, резко уходят вперёд и вверх, к звёздам на чёрном небе стратосферы. Скоро мы видим их лишь на радарах.

– Ковчег Монаху!

– На связи.

– Высота сто сорок тысяч, скорость первая космическая. Перехожу в баллистический режим. Лютый в двух тысячах метров.

– Принято, спутник вас наблюдает. Как самочувствие?

– Чувствуем себя хорошо, настроение бодрое! Невесомость! Немного звенит в ушах, но это описано в литературе. Системы в норме. Ориентируемся на орбите. Порядок, корабли управляются без замечаний.

– Фёдор Иванович, Виктор Иванович! Поздравляем вас и всё честное человечество с возобновлением космической эры! Ровно пятьдесят четыре года назад первый человек Земли, Юрий Гагарин, открыл этот путь. И нам, свободным людям, удалось продолжить его начинание. Ура!

– Наша планета прекрасна, я вижу её с высоты, доступной лишь Богу и человеку. Да будет счастье и мир нашим детям. И пусть они достигнут далёких звёзд, неся к ним добро и свободу.

– Я Ковчег. Группе Дорна занять позицию встречи.

– Принято.

Двадцатикилометровой дугой мы разворачиваемся на заданный курс. Сара летит рядом со мной. Вижу, как её гермошлем поворачивается ко мне затемнённым стеклом, она машет куклой-талисманом, Дауд приветливо салютует. Мы с Хуаном машем в ответ.

– Чиф, мы это сделали! – счастливый голос Хуана по внутренней связи.

– Нет, дружище, мы с тобой это сделаем завтра. Но МЫ это СДЕЛАЛИ!

На тактической картинке дисплея появляются две точки. Они быстро приближаются, замедляя скорость мощными струями плазмы в хвостовой части, двигаясь кормой вперёд. За сорок километров до пересечения курсов, аппараты красивым кульбитом разворачиваются в нормальное положение, и вот мы опять идём сомкнутым строем!

– Ковчег, я Монах. Спуск с орбиты произвели по плану. В составе эскадрильи следуем на базу.

– Ждём вас, мягкой посадки!

На лётном поле – тысячи людей. Кажется, здесь собралось всё население Союза! Героев уносят на руках, начинается торжественная церемония. Нам достаётся малая толика славы, да и не за ней мы летали к границе космоса. Объятия с любимыми, друзьями и братьями по крылу – вот главная награда.

– Папа, спасибо тебе, ты сделал меня причастной к таким событиям! Мама, мы видели звёзды! Когда-нибудь я подарю их тебе!

Вот ради чего стоит жить. Ради кого стоит пройти любые испытания. И я подхватываю на руки маленького сына, возношу его над толпой: