Экипаж Ковчега

– Я верю, Фёдор Ильич, - сказал мне парень по-русски. Он многому научился у супруги, на длинных перелётах практиковался со мной в произношении. Хорошая у них получилась семья. Впрочем, как и у всех нас. Потрясения и потери не давали нам права обидеть или оскорбить тех, кто стал для нас единственными родными людьми на всей планете.

Закипела работа. С нами прибыли все специалисты, которые хоть в малой степени могли быть полезными. Союзники прислали в общей сложности тридцать шесть профессионалов высокого класса. Демонтировать оборудование весом в десятки тонн. Переместить его на сотни метров. Подогнать и выставить многометровые тяжёлые детали с точностью до десятых долей миллиметра. Организовать для этого шесть сотен человек, горы вспомогательной техники, инструментов и приспособлений. Я осуществлял общее руководство. Джейн, получившая строжайшие предписания по уходу за ребёнком и ненарушении режима отдыха под угрозой немедленной эвакуации на "Соколе", командовала отрядом механиков. Они были все до единого отпущены со своих кораблей, наведываясь иногда для консультации машинной вахты. Алексей Иванович Торопов руководил группой электромехаников. Прокладывались многокилометровые кабельные трассы, изготавливалось и монтировалось мощное оборудование. Петя устанавливал приборы автоматики и контроля в содружестве со специалистами своего профиля. Под командованием профессора Леви работала группа энергоснабжения.

Работы заняли больше месяца времени. За это время Хуан совершил двадцать восемь полётов по доставке специалистов или оборудования по всему Союзу, включая два рейса на Алтай. Вертолёты привезли четырнадцать человек, обнаруженных в горах беспилотниками. "Европа" с крайне урезанной командой под командованием Ника Шепарда сняла экипаж сухогруза, чудом держащегося на плаву в сотне миль от ближайших берегов.

– Фэд, прошу запуск!

– Машина готова, передаю управление на мостик.

На палубе грянуло такое "Ура!", что слышно было в центральном посту управления, оснащённом звукоизоляцией и расположенном на четыре метра ниже ватерлинии. Вся наша вахта тоже обнималась. Без ревности, но с гордостью скажу: больше всех поцелуев досталось миссис Джейн. И я был не в последних рядах в этом процессе. Заслужила! Когда все немного успокоились, она принесла малышку:

– Чиф, благословите мою дочь.

– Так это надо бы к отцу Фёдору.

– Вы наш машинный патер. Она вырастет морским инженером.

– Благословляю тебя, Элизабет Петровна, на борту этого славного корабля. Пусть море всегда будет ласково к тебе. Пусть тебя всегда окружают такие люди, как в этом чудесном экипаже. Будь всегда такой прекрасной леди, как твоя мама. Аминь, - и я легонько мазнул крошечный носик капелькой машинного масла.

Испытания прошли успешно. Судно давало двадцать семь узлов, прекрасно управлялось. Решили задержать отход на несколько дней для наведения порядка и погрузки техники. Союзники с Новой Швейцарии попросили привести в порядок небольшой сухогруз, найденный на стоянке умирающих кораблей. Его привели в должный вид за считанные дни. Колонии растут, без морского транспорта уже не обойтись. Идёт активный товарообмен, разведка территорий и поиск материалов и оборудования, для доставки которых уже недостаточно рюкзака разведчика или багажного отсека самолёта. По пути домой собирались посетить Брест и Республику – захватить некоторые припасы и попутный груз на Ковчег. Проследив за погрузкой двух обещанных яхт из бункера повешенного адмирала, я стал готовиться к вылету. С нами улетала Джейн: матери с ребёнком и без того достаточно романтики. Попросив Хуана занять место в пассажирском отсеке, я пригласил профессора в штурманское кресло:

– Николай Николаевич, вы – самый важный в мире пассажир этого корабля. Вы – его создатель.

– Знаете, как ответил в подобном случае один Главный конструктор? Этот самолёт держат в воздухе тысячи человеческих рук, создавших его. Я с ним полностью согласен.

Имея на борту лучших специалистов и технику, "Шельде" слегка задержался в Республике. Их маленький флот был переведен на электродвижение в рекордные сроки. А в бухте Ковчег его уже дожидался "Дубок" из Пижмы, наш старый знакомец по Новой Земле. Только после царского банкета самолёты развезли специалистов и оборудование по домам. Половина колёсной техники союзников уже была переведена на лучи Тесла, другая половина ожидала поставок электродвигателей, в которых неожиданно возник дефицит. Специальные группы вышли на разведку развалин, и в скором времени тарахтящие двигатели внутреннего сгорания можно будет встретить только на аварийных генераторах или в отставших от жизни хуторах. А в очередном гроте срочно закладывалась сверхмощная союзная электростанция с излучателями лучей Тесла. Три тысячи добровольцев со всех уголков Союза разбили городок на склонах скалы.

Глава 39.

Звёзды чёрного неба.

2015, апрель, 12. Стратосфера.

Невзирая на заботы, я изредка возвращался к самоподготовке, но, конечно же, отстал. Командир выделил нам с Сарой лишний час в день на изучение машины. А теорию дочка помогала мне освоить по вечерам. Для неё тоже польза: повторение – мать учения. За неделю я догнал группу, хотя это и стоило мне бессонных ночей. Вспомнились юные курсантские годы. Гоняли нас и на строевые занятия, и в наряды, и картошку чистить, и на дурацкие комсомольские собрания. Но преподавателей это не волновало. Пришёл учиться – изволь. Так приучали организовывать своё время, закаляли нагрузками, воспитывали самодисциплину и навеки сбивали точность биологических часов. Это вредно для здоровья, но тогда иди не в моряки, а в прорабы. У нас тут так: есть возможность – отсыпайся. Надо – значит беги в ночь-полночь и принимай мгновенные решения, а не хлопай заспанными глазами.

Шесть красавцев "Стрела" прошли сдаточные испытания. Ошалевшие инженеры зарекались больше иметь дело с Монахом и Лютым. Они будут вздрагивать по ночам, вспоминая эти страшные позывные. Но уже новые идеи зрели в виртуальном творческом пространстве, а принятые на вооружение машины гарантированно выполнят поставленные задачи. Началась лётная подготовка. С самого начала – тренировки "слепого" полёта. Отец Фёдор задёрнул шторки на остеклении кабины:

– С Богом, сын мой. На взлёт!

Опыт ночных вылетов даёт себя знать, да и на "Соколе" у меня приличный налёт. Отрываю машину от земли. Помню, что в моих руках – дикая, неимоверная мощность. Всё равно пятнадцать тонн слишком резко подпрыгивают вверх.

– Нежнее, курсант. Здесь масштабы другие, учись чувствовать силу. Плавненько добавляй. Движемся вперёд, скорость сорок, сто метров по прибору, высота двадцать. Стоп. Стоп – это значит остановиться, а не взбрыкнуть. Ещё раз. Хорошо. Сто метров назад, подъём триста метров.

Так я буду учить первым шагам моего Диму. Спокойно, без нажима, с уверенностью, что у нас всё получится. Мне всегда нравилось выполнять учебные полёты с Фёдором Ивановичем. Без нервотрёпки, отрабатывая каждое движение до тех пор, пока не станет идеально. А уж в бою его грозная краткая команда будет выполнена однозначно и вовремя! Мне предстоит учиться полётам в группе. Там взаимное понимание, точность исполнения, уверенность в товарище и машине играют ключевую роль. Нас двенадцать человек. Мы с Сарой по-честному прошли жесточайший отбор, никаких скидок! Ей исполнилось шестнадцать, и вопрос допуска к полётам решался на самом высоком уровне. Был момент, когда всё повисло в воздухе, и оба мы дрожали от волнения. Спасли ветераны. Они раскопали в чьём-то компьютере большую статью о том, что женщины легче переносят перегрузки и более адекватно реагируют на изменение условий полёта. Множество медицинских терминов и диаграмм убедили даже доктора Стоуна, учинившего бедной девушке такие тесты, что я бы точно не прошёл. Тем большей была наша радость, и я прыгал с ней на пару и махал руками, как мальчишка. Когда дочка ушла в первый самостоятельный полёт, я не мог оторвать взгляд от серебряной птицы, беззвучно парящей в синеве. Рядом стояла Ева и вытирала слёзы. Подошёл Майкл Дорн:

– Миссис Ева, Чиф, поздравляю вас с рождением нового пилота. Спасибо вам за девочку. Она – гордость нашей эскадрильи. Вы и Сара назначены командирами экипажей.

– Тебе спасибо, дорогой. Ведь это ты дал мне путёвку в небо.

Перед глазами проносятся развалины на Сардинии, потрёпанное платьице, взгляд карих глаз. Ночной полёт, трассеры и стук пробоин, первый стингер, тревожный крик товарища. Ирвин тоже в нашей команде. Все вместе бежим к месту приземления. Нас качают. Мою семью.

Через месяц мы цепочкой заходили в атаку на движущуюся групповую цель в горах. Впереди – Монах. За ним – Лютый, Майкл, Ирвин, Сара и я. Вторым пилотом у меня – Хуан. У Сары – Дауд, сын Саида. Второй его сын, Ахмед, ассистирует Ирвину. Старый пастух не может поверить, что его сыновья могут летать по небу. У Майкла в напарниках – Андрей Иванов. Да, парень выучился и прошёл все тесты, повергнув Петруху в шок и чёрную зависть. Как сложились людские судьбы! Вчерашние пастухи и контуженный мокрый матросик сидят в кабинах самых совершенных и грозных аппаратов. Сын "Однорукого бандита" с Прибежища, Сэм, занял правое кресло самолёта Лютого. Монах летит в компании верного Джона Смита. Скажи кому-нибудь из нас об этом три года назад – мы бы просто посмеялись. А сегодня наши пушки разносят движущиеся мишени в том порядке, какой задал командир.

– Я Монах, головная поражена.

– Я Лютый, две замыкающих подбиты.

– Я Дорн, центр поражён.

– Я четвёртый, авангард поразил.

– Я пятый, замыкающие добиты.

– Я Чиф, колонна уничтожена.

– Я Монах, строй пеленг, курс двести десять, высота четыре, скорость девятьсот.

– Я пятый, неисправность второго двигателя. Выключаю пятый. Разрешите полёт вне строя?

– Я Монах, разрешаю. Остальным сомкнуть строй.

У меня темнеет в глазах. На каждом аппарате шесть двигателей, по три с каждого борта. Второй и пятый обеспечивают основную вертикальную тягу при взлёте, посадке и зависании, а также используются для достижения предельных скоростей. Остальные позволяют продолжать полёт и даже бой, но на малых скоростях. Посадка возможна только по-самолётному, её скорость около трёхсот километров в час. За всё время не было ни единого сбоя плазменных двигателей, и мы даже не отрабатывали такую посадку – слишком высок риск приземления на огромной скорости. Группа отстаёт от самолёта девочки, Монах и Лютый зависают чуть ли не на её крыльях.

– Сара, я Монах. Идём на базу. Я вызвал флот, "Америка" выходит из фиорда. Подходим с моря, высота две тысячи, скорость пятьсот. По моей команде свеча вверх, выключить двигатели. При зависании – катапульта.

– Монах, жалко аппарат.

– Сара, девочка, ты для нас дороже. Пять минут до цели. Это приказ.

– А на чём я буду летать?

– А что я доложу твоей маме? Чиф, скажи ей.

– Сара, железо не стоит риска. Мы не для него живём, оно для нас. Выполняй приказ. Прошу тебя.