Экипаж специального назначения
Шрифт:
Нет, не могу.
– Чего там?
– Да вроде цапнулись. Стекла побили.
– Сильно?
– Вскрытие покажет.
– Грек там?
– По связи – там.
Начальника милиции города сняли и заменили другим. Начали перебрасывать «живую силу» в город – отморозков, ультрас, подонков всех мастей и видов. Казаки не успевают, Севастополь – тоже. Стволы неизвестно где.
И
А где-то там, на улицах, творится история. Нет ничего страшнее, когда история творится на улицах…
Резко зазвонил телефон. Дежурный пошел отвечать.
Вместе со мной – четверо, нас напихали в заднюю часть ментовского «бобика», как селедку. Хватали всех кого ни попадя: двое с явными следами побоев, один – пьяный, еще один – не понимаю за что. Меня тоже схватили просто так – я все помню, я был не пьяный. Проблема в том, что если и стрелять наугад, так тоже можно попасть в цель.
Паспорт у меня есть. Как и номер в гостинице, и использованный билет на поезд. Но эта легенда… русо туристо может сейчас и не прокатить.
Мент неторопливо жует жвачку, смотрит на нас оловянными глазами…
Возвращается дежурный:
– Ну, шо?
– Байда какая-то. Усилить бдительность…
Двести долларов. По сто – каждому. Проблема в том, что для них отобрать эти двести долларов и замесить меня дубинками проще, чем отпустить. Надо что-то придумать. Что-то из области психологии. Противопоставить одного другому.
– Товарищ милиционер… – ни в коем случае не «начальник», надо под лоха работать, – мне бы в туалет.
– Чо? Чо ты там крякнул?
– Э… э… – вмешивается дежурный, – выведи его, а то опять тут пол драить.
– Встал, – тычок дубинкой, – пошел…
Говорят, что туалет – лицо организации, насколько там все организованно и чисто, настолько можно судить о состоянии дел самой организации. Спорно, конечно, но этот туалет отражает состояние дел на Украине на все сто.
Непролазная грязь и блевотина, замазанное краской стекло, старые-престарые решетки, много раз крашенные, краска прямо свисает с них застывшими каплями. На стене – нецензурное слово, написанное понятно чем.
Мент стоит. Смотрит. Нет, все-таки понять не могу, кто на эту работу идет. Кто-то должен, наверное. Но кто – не могу понять.
Застегиваю брюки. Пока этот урод немного отвлекся, достаю стодолларовую. Проходя мимо, показываю, свернутую в руке.
– Выведешь – отблагодарю.
Мент берет бумажку.
– Пошел!
Идем коридором…
– Не туда! Пошел!
И птица обломинго махнет серебряным мне крылом. И даже сто долларов не вернет.
Впереди – зеленый диван, крашенный краской. Мой, почти уже родной. Ну, вот и выскочил…
С…а.
На часах – почти что двенадцать. Какой-то шум в предбаннике, стук двери…
– Это что?
Это, похоже, офицер. Уже по одному виду понятно – п…ц полный.
– Для установления личности…
– Гони, б… всех!
Мент, посторонившись, пропускает начальника. Все те же оловянные глаза, тупое безразличие. Копать – отсюда и до обеда. Нет, так не реформируешь.
– Встать!
Встаем. Идем тем же путем, которым пришли. С лязгом открывается дверь, скудно светит лампочка, и ее хватает только на крыльцо – на ступеньки уже нет. Тьма тяжело дышит, готовая принять нас.
– Пошли отсюда…
Вот так вот, просто. Есть ли будущее у Украины? Его нет. Почему – вы только что поняли…
На улице, несмотря на то что народа немного, все равно неспокойно. Это сразу чувствуется – напряжение как будто разлито в воздухе. Где-то слышится вой сирен… несколько, не одна…
Мы расходимся – несколько человек, объединенных только несколькими часами пребывания в узилище, задержанные ни за что и так же ни за что освобожденные. Нас ничего не держит рядом друг с другом, мы – щепки в море человеческой жизни. А море сегодня бурное…
Я иду по улице, стараясь держаться темноты… Можно идти и дворами, но там нет свободы маневра: если во дворе гопота, то убежать ты не сможешь. Что-то совершенно точно произошло, и я пока не знаю что, но скоро узнаю. Для начала надо наведаться на точку в районе пятнадцатой станции и узнать, что к чему, но сразу туда не переться, надо понаблюдать. Лишний риск ни к чему…
На точке – СБУ, я это вижу по машинам. Равнодушно перехожу улицу и скрываюсь во дворах. Даже если сейчас за мной побегут – не догонят. Суслик, с. а, не только хитрый, но и быстрый…
– Пст!
Ага. Похоже, не один я такой хитрый.
Проем между домами. Едва слышный щелчок взводимого курка «ТТ».
– Кто?
– Жокей.
– Давай сюда, не светись…
Я шагаю в темноту.
– Что там?
– П…ц полный. Накрыли нас.
– Всех?
– Нет. Курьеров спалили.
С…а, так и знал.
– Теперь что?
– А х… знает…
Знает-то знает. Только не скажет.
Про то, что произошло в Доме профсоюзов, мы узнали на следующий день, уже покинув город…