Экипаж

– Леша! – позвала она с тревогой, видя, что Алексей мыслями находится где-то не здесь.

– Эти ваши правила – полное скотство и подлость, – произнес Гущин.

Александра застыла. Она никак не ожидала услышать ничего подобного, была обижена и не замедлила это озвучить:

– Ну да… Это именно то, что хочет услышать каждая девушка.

– Саша, при чем здесь баня городская? Ты знаешь, что произошло?

– А что?

Алексей обхватил голову руками. Перед глазами будто заново пронеслись кадры: кричащие люди, дети на руках, автоматная очередь, окровавленные тела на песке…

Он отнял руки и поднял на Александру воспаленные глаза. Об этом даже думать тяжело, не то что говорить. Но сказать надо было.

– Мы были в Африке. Пытались улететь. Там были люди.

– Да знаю я все! – воскликнула вдруг Александра.

– А тогда что? – Алексей смотрел на нее ошалело.

Ему казалось, что она должна была понять. А она, оказывается, все знала, и ей было наплевать и на этих людей, и на детей, и на то, что ему, Алексею, пришлось подчиниться общему приказу – и нарушить свой, собственный, личный приказ, диктуемый ему совестью. А она как ни в чем не бывало нарядилась, приготовила стол с вином и сейчас ждала его, чтобы беззаботно развлекаться и не думать больше ни о чем.

Взгляд Александры стал ледяным.

– Ты за этим сюда пришел? – спросила она с притворным сочувствием. – Поплакаться? Ну и остановил бы самолет – в чем проблема?!

– Ты в своем уме?

– Да. Ты умеешь все убить одним ударом! – усмехнулась она.

– Саш, вот только давай без этих дел, ладно? – Алексей поморщился. Опять из нее полезло это бабство!

– Не ори на меня! – повысила она голос.

Гущин не орал, сама Саша сейчас говорила громче, но энергия и впрямь била вперехлест.

– Никто на тебя не орет, – сказал он. – Ты знаешь, что произошло.

– Не ори на меня! – повторила она тем же тоном.

– Совсем дура? – Алексей посмотрел на нее с огорчением.

Никакого понимания не было, и с каждой секундой пропасть между ними все разрасталась. Александре надоело первой. Она подняла руки и произнесла:

– Все, стоп. Больше ни слова.

Она взяла мобильный телефон:

– Алло, такси? Можно машину?

– Саша, прекрати! – Алексей хотел отобрать телефон, но Александра продолжала свое:

– Да, как можно скорее… Фестивальная, 2, первый подъезд. Пассажир будет ждать у подъезда, спасибо.

Александра отключила связь и молча посмотрела на Гущина. Он тоже окинул ее взглядом – так, словно видел впервые.

– Летчица, да? – не скрывая злобы, спросил Алексей. – Баба ты за штурвалом.

Повернувшись, он вышел из комнаты. В прихожей хлопнула дверь. Александра осталась одна. Она медленно опустилась на один из стульев, окинула взглядом стол. Взяла бутылку, с которой, будучи на нервах, не смог справиться Алексей, поддела штопором. Измученная пробка поддалась. Александра налила себе вина в бокал и, грустно чокнувшись с соседним пустым, сделала несколько глотков.

Она думала об Алексее. О том, что, скорее всего, – это все. Да, милый мальчик. Горячий, прямой, честный… Но слишком – мальчик. Слишком много переживает о других – и слишком мало о тех, кто рядом. Вот как сейчас. Совершенно незнакомых людей жалел, а о ней, Александре, даже не подумал. А она ждала его, зная о заварухе в африканской стране, ждала в страхе, меряя шагами комнату и молясь, чтобы все окончилось благополучно… Готовилась встретить, выслушать, понять и пожалеть, а он с ходу набросился на нее так, словно она была во всем виновата! Как будто она бревно бесчувственное и ей не жаль ни детей, ни стариков. И это его – «баба ты за штурвалом» – совсем уже ее доконало. У мужчин это называется удар ниже пояса. И он оказался слишком болезненным.

А Алексей, выйдя на улицу, не стал дожидаться никакого такси, а двинулся пешком. Он был зол и разгорячен. Шагая вперед, он думал о том, как легко может рухнуть то, что казалось незыблемым. И главное – как скоро! В один миг! Миг непонимания…

Он не думал о будущем, о том, как станет относиться к этому конфликту спустя время – хотя бы через неделю. Он так далеко не загадывал. Его волновало здесь и сейчас. А здесь и сейчас не было ИХ, был он, Алексей, и она, Александра. Со своим характером, своим мировосприятием, своими принципами. Своими координатными плоскостями. Сейчас эти плоскости не пересекались – у них не было общих точек.

И когда через три дня Гущин шел по стеклянному коридору вместе с Зинченко и увидел кабину авиалайнера, где сидела Александра, то она тут же отвернулась.

Зинченко наблюдал эту сцену краем глаза, со стороны, и никак не прокомментировал. Он не знал, что произошло между влюбленными, но догадался, что некая размолвка. И почему-то Леонид Саввич ощутил, что расстроился из-за этого…

Но впереди был новый совместный рейс, обычный и в то же время нет: в последний момент выяснилось, что вместе с ними летит крупный чиновник по фамилии Петрицкий. Из-за него пришлось задержать рейс. Зинченко подобных задержек не любил, равно как и крупных чиновников, мнящих себя на голову выше всех остальных людей и откровенно плюющих на них. Но спорить было себе дороже, и Зинченко прошел в кабину, решив не обращать ни на что внимания.

Салон уже был полон, и пассажиры нервничали – смотрели на часы и поглядывали в окна.

– Девушка, мы когда полетим уже? – обратился один из пассажиров к проходившей по салону Вике.

– Не волнуйтесь, скоро, – улыбнулась та на ходу.

Она заглянула в кабину пилотов и подала кофе Зинченко.

– Может, и вам чего-нибудь хочется? – спросила она у Гущина, улыбаясь еще шире.

– Нет, – привычно отказался Алексей.

Неожиданно за окнами начали переливаться синие и красные огни, и появилась машина с мигалками.

– Наконец-то! – плохо пряча раздражение, пробурчал Зинченко. – Диспетчер, команда на вылет!

В салоне бизнес-класса появился Петрицкий в сопровождении помощника. Он шел вальяжно, оттопырив нижнюю губу, и во взгляде его читалось полнейшее равнодушие к окружающим. Он занял место, развалился поудобнее и пальцем поманил к себе Вику.

– Коньяку дайте мне.

– Напитки пассажирам мы подаем после взлета, – ответила Вика.

– Коньяку принесите, – настаивал Петрицкий.

– Сейчас нельзя. Взлетим, и я принесу, – Вика улыбалась, сохраняя доброжелательность.

В разговор встрял помощник:

– Вы не знаете, кто это? Газеты не читаете, телевизор не смотрите?

– Минутку… – Вика решила не брать на себя ответственность и посоветоваться с Зинченко.

Она заглянула в кабину пилотов.

– Там этот… Коньяку требует, – поморщившись, сообщила она.

– Ну, налей, пусть подавится, – отозвался Зинченко и повел самолет по полосе.

Вика прошла по салону бизнес-класса, проверяя ремни и заметила впереди дым. Это Петрицкий закурил прямо в салоне. Вика бросилась к нему и, изо всех сил стараясь проявлять любезность, произнесла с нажимом: