Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель

– Нет.

Расквартированных на первом этаже армейских офицеров на днях заменили перекинутыми в Магрев лейб-егерями. Оперативный резерв особого отдела, так сказать.

– Всех проверил?

– Марионеток нет.

– Все, мне бежать пора.

– Бегите, господин граф, бегите, – тяжело вздохнул я.

В последнее время Рауль возвращался в особняк только переночевать. Работа занимала все его время, и толком обсудить дальнейшие планы никак не получалось.

Вернувшись к себе в комнату, я тяжело глянул на развалившегося на кровати Эдварда, тихонько подошел к нему и рявкнул прямо в ухо:

– Подъем!

– А?! Чего?! – подскочил с кровати парень. – Ты чего, Себастьян?

– Бери лук, пошли тренироваться.

– Сколько можно объяснять, – закатил глаза лучник. – Мне от тренировок один вред. Тем более сразу после завтрака!

– Ты из этого лука хоть раз стрелял? – и не подумал я отстать от Эдварда. То дождь у него, то ветер, то холодно, то темно. Надоело! – Нет? А если он с изъяном?

– Да какой изъян? Все осмотрено не на раз уже…

– В общем, так: либо спускаемся в сад, и ты проверяешь лук, либо на пиво сегодня не рассчитывай. Все ясно?

– Да не очень-то и хотелось.

– И на ужин тоже, – начал медленно звереть я. – А учую перегар, ночевать будешь в подвале.

– Не надо меня пугать…

– А меня не надо злить. Руки в ноги и пошел!

– Бес с тобой! – Эдуард вытащил из-под кровати чехол с луком. Он, видимо, только сейчас понял, что довел меня своим ослиным упрямством до белого каления. – Пристал как банный лист, понимаешь…

– В сад иди. – Нахлобучив на голову шляпу, я вышел из комнаты и со всего размаху захлопнул за собой дверь. Уже спускаясь на первый этаж, сообразил, что забыл надеть плащ, но возвращаться не стал – не замерзну, чай. Хорошо, если пару раз выстрелить поганца заставлю…

В каретном сарае мне без особого труда удалось найти среди сваленного у стены хлама подходящих размеров доску, и, прихватив топор да пару гнутых гвоздей, я отправился в сад. Игравшие с Ловкачом в орлянку на заднем дворе егеря посмотрели на меня как на душевнобольного, но промолчали. И правильно сделали, а то бы много нового о своей родословной узнали.

Обухом топора я в два счета прибил доску к стволу сухой яблони, углем изобразил на ней нечто похожее на круги и обернулся к только сейчас соизволившему явиться Эдварду:

– Где тебя бесы носили?

– Собирался, – огрызнулся тот и вытащил из чехла лук. С кряхтением натянул тетиву, повертел в пальцах стрелу и скривился: – Поровнее нарисовать не мог?

– Стреляй давай.

Я на всякий случай отошел от мишени.

– Делать тебе нечего, – вздохнул парень, потом прицелился и спустил тетиву.

И, разумеется, не промазал. Ну да с трех десятков шагов грех промазать. Вот только стрела воткнулась в самый низ доски. Еще бы на пару пальцев ниже – и вообще мимо прошла.

– Издеваешься? – Я подошел к Эдварду и заглянул ему в глаза. – Да любой мальчишка с такого расстояния в яблочко попадет!

– Много ты понимаешь… – буркнул Рох и снова выстрелил.

На этот раз стрела угодила гораздо выше центра мишени, но, по крайней мере, засела во внешнем круге.

– Да… – только и покачал головой я. – И какого беса мы с тобой связались? Две дюжины шагов – и практически в «молоко»! Ты как в Высших стрелять собрался?

– Да даром они мне сдались! – выругался парень.

Третий выстрел оказался самым удачным, но и тут наконечник стрелы ткнулся в доску на ладонь левее центра.

– Кучность никакая, стрелы летят, как им вздумается. Как тебя в стрелковую школу только приняли? Неужто пожалели убогого?

– Самый умный, да?! – вспылил Рох и сунул мне лук. – На, попробуй.

– Чего ты мне его суешь? – отпихнул я парня. – Кто из нас лучник – ты или я?

– А если лучник я, чего ты мне под руку каркаешь?

– Да ты без всякого карканья и с пяти шагов в человека не попадешь! – заорал я, резко шагнул к мишени и метнул в нее топор. Метнул – и попал. И не просто попал: лезвие рассекло нарисованный углем на доске круг. – А! Видел?! А у тебя просто руки из задницы растут. Неудачник!

– Сам ты неудачник! – Вскидывая лук, Эдвард одним рывком натянул тетиву и, не целясь, разжал пальцы. Стальной наконечник лязгнул об обух топора, и стрела срикошетила в кусты. – Ну, съел?!

– Тогда у меня к тебе один вопрос. – Я хрустнул костяшками пальцев и глубоко вздохнул, пытаясь побороть желание дать лучнику по зубам. – Какого беса ты мазал с самого начала?

– Мазал и мазал. – Отцепив тетиву, Рох отправился на поиски стрелы. – Тебе-то что?

– Ты не просто мазал, ты выставлял себя полным идиотом. Криворуким болваном, если угодно. Но стоило вывести тебя из равновесия, и – хоп! – выстрел в яблочко. Все бы ничего, да только, если хоть один из наконечников уйдет в «молоко», нам этого не простят. Ты это понимаешь?

– Да чего вы все ко мне привязались-то?! – не на шутку разозлился лучник. – Я на это дело не напрашивался! Хотите – поищите кого получше! Я вообще стрелять терпеть не могу! Ненавижу просто! Не-на-ви-жу!

– Как так?

– А вот так! С самого детства: ты должен, ты должен! Дыши глубже, целься лучше, не забудь про ветер и упреждение! И руку, расслабь эту бесову руку! – прямо мне в лицо начал орать Эдвард. – Я всегда должен был стрелять лучше всех! Ведь мой отец… Да, мой отец! И я старался, я не хотел, чтобы он смотрел на меня, как на пустое место! Не хотел раз за разом разочаровывать его! Но в итоге понял, что это не мое. Что мне никогда не сравняться с Эдвардом Рохом-старшим, никогда не заслужить его уважение. Понимаешь ты? Я ненавижу стрелять! И при этом не могу позволить себе промахнуться!

– Бывает.

– Бывает? – прошипел лучник. – Покажи мне еще одного человека, который ненавидит свое мастерство! Ненавидит, но ничего другого делать не умеет? Не из-за собственной тупости, а лишь потому, что его ничему другому не учили? Все неприятности в моей жизни связаны с луком. Абсолютно все! Ирония судьбы – лучник, которого тошнит при одной мысли о необходимости попасть в яблочко! Где ты еще такое видел?

– Знаешь, – я ухватил разгоряченного Эдварда под руку и повел его к дому, – мне очень не нравится убивать людей. Не нравится просто до скрежета зубовного. Особенно когда приходится резать глотки неплохим в общем-то парням, которым просто не повезло оказаться на другой стороне. Но это моя работа, мой долг, мой собственный выбор. И отвечать перед Святыми тоже придется мне. Не тем, кто отдавал приказы, – им бы со своими грехами разобраться, – а именно мне. Подумай об этом.

– О выборе и долге?

– О том, что ты можешь оказаться одним из тех самых неплохих парней…

Эдвард ничего не ответил и ушел в дом. Я облокотился на забор и тихонько выругался себе под нос. На душе было гадко, будто туда ушат помоев выплеснули. И не смертельно вроде, а настроения нет совершенно. Пойти, что ли, с егерями в орлянку сыграть? Так ведь там Ловкач, этот проходимец всех обчистил уже, поди.

– Какую тяжкую думу думаешь? – окликнул меня направившийся к нужнику Якоб. О, легок на помине!