Экзорцист Семьи Ноя

Книжник уж точно понимал происходящее, и взгляд его оставался ясным, сосредоточенным и серьёзным. Его ученик не мог позволить себе дать слабину и расслабиться хоть немного.

Честно говоря, Лави ожидал, что своим попаданием в лапы к Ноям здорово Старика подставил. И хоть разумом и понимал, что за такое за борт не выбрасывают, тем более во время масштабной войны, когда Книжнику просто негде достать нового толкового ученика, да и возраст у него уже не тот, чтобы разбрасывать материалом, пусть и не водилось за Книжниками привычки легко избавляться от учеников… Но всё равно, расшалившаяся после игр с Роад эмоциональная, умеющая чувствовать часть наполняла сердце страхами на этот счёт.

Ни одного упрёка Лави так и не получил. Не за то, что попал к Ноям, по крайней мере. И не за то, как проводил у них время.

Если ученик книжника правильно понял, то Старик даже получил какую-то выгоду с этого небольшого провальчика ученика. Получил возможность увидеть Семью Ноя изнутри хотя бы мельком и услышать немало от Лави. И, возможно, они даже заключили какие-то соглашения, что порой тоже пугало.

Лави привязывался к Ордену.

Лави не так уж и много имел против Ноев, побыв среди них и с удивлением обнаружив в Семье их естественного, счастливо себя чувствующего врага. Врага и члена Семьи, которым, кажется (Лави впервые был совершенно не уверен в собственном умении читать чужие эмоции, чувства и привязанности), дорожили на полном серьёзе, совершенно безвозмездно, а не ради какой бы то ни было выгоды.

Как много они знали о Ноях? Как много вопросов желал задать Лави своему учителю на этот счёт. Но, похоже, Книжник сам пока не был уверен в происходящем, а значит, не имел права делиться своими домыслами. Лави был уже слишком взрослым, Лави уже умел строить свои догадки, только если даже его учитель, обладающий большим объёмом информации, оказался в затруднительном положении, то теории Лави больше напоминали ничем не подтверждённые, пустые догадки.

— Его способность – чтение чужой памяти, мыслей, внедрение, связи и захват.

Да, Лави об этом тоже успел понять и кивнул. И он был совершенно безоружен и беспомощен против подобного воздействия.

В жизни ученики книжника носят маски на каждой новой войне. Обычно это большое подспорье в обретении новых необходимых навыков. Это полезно со всех сторон, и частенько личности, что примеряют на себя ученики, подаются с рекомендации учителя. Но также есть «маски», что носятся всеми в обязательном порядке, потому как они помогают будущим книжникам обрести нечто важное.

Дик — имя одной из подобных масок. Весьма сложная для Лави, но оправдавшая себя во время неприятностей в Ковчеге. Помогшая защитить своё «сердце» будущему книжнику. Это была единственная выученная «маска» из обязательных в обучении Лави. Скорее всего, Книжник настоял на её изучении, так как именно её отсутствие в списке изученных когда-то отправило в могилу первого его ученика. По крайней мере, так подозревал Лави, никогда не решаясь спросить напрямую.

Если он был прав, вопросы о предшественниках были в этой среде вообще не приняты.

Если его предположения были близки к правде, то убил того ученика сам Книжник. Из-за Ноев, конечно же. Из-за того, что Нои занялись им всерьёз.

Иногда Лави спрашивал себя: была ли причина в подобном поведении у Семьи? Что-то произошло тогда?

В любом случае Книжник знал о живой Роад, о её способностях, об опасности, что может угрожать ученику, и заставил его принять одну из защитных масок очень рано. В таком возрасте её сложно изучить, особенно такому человеку, как Лави. Он не изучил её идеально, у него хватило прорех в изучении, но он был спасён.

Однако…

Это была не единственная «маска» из обязательных. И вторая учила защищать мысли и знания от любых воздействий извне. Та самая, что могла бы защитить Лави от «Мудрости Ноя» и его тёмного дара.

Была также и третья маска, на самом деле состоящая из нескольких, которые были посвящены обретению полного контроля над одним навыком, что нельзя было изучить за раз. Обычно требовалось сменить три-пять личностей, чтобы овладеть всем. В случае Лави, согласно его способностям, – три. Он успел посвятить ей всего одну в двенадцать лет.

Маска помогала обретению контроля над особой магией книжников. То, что уже изучил Лави, он в шутку называл «начертанием» и комбинировал с чистой силой, создавая печати.

Ни один ученик не мог бы стать книжником, не пройдя через все обязательные этапы обучения.

— Я должен держаться от него подальше, — Лави и сам не знал, вопрос это или утверждение.

— Да, — Книжник ответил. — Не лезь на рожон.

— В последнее время только этим и занимаюсь, — безрадостно ухмыльнулся Лави, притормаживая на лестнице, по которой планировал спуститься. — Я зову Канду, направляю к Комуи срочно и могу прийти за объяснениями?

— Да.

Лави кивнул и отправился вниз. Где может быть Канда? Ну, учитывая, где Лави был недавно, что утро только-только проклюнуло скорлупу ночи, и сонный народ лишь начинал своё движение, — где угодно. Канда человек непредсказуемый. Его даже ночью далеко не всегда можно найти на месте.

Пока же Лави направился к главному месту скопления людей, сплетен и прочих замечательных идей.

Он остановился уже у входа столовой, привычно оглядывая помещение. Лёгкая улыбка играла на его губах, как и почти каждое утро, как будто бы был рождён жаворонком, обожал ранние побудки и уже был бодр и весел. И ни к чему знать, с каким трудом вырабатывались эти полезные привычки: чуткость, внимание, способность вставать рано и быть полным сил после четырёх часов сна.

Сегодня, впрочем, он спал пять с лишним.

И вообще впору его организму ненавидеть блаженные выходные, ибо стоит один разок поспать чуть больше обычного — хотя бы и девять часиков — и понежиться в кровати как следует, так уже через несколько часов всё счастье осыпается застарелой штукатуркой. Вопреки логике, в такие дни, лишь в одном дав слабину, он получает протест от всего организма, почувствовавшего волю. Тут и лёгкое недомогание может подойти, и повышенная усталость, и ещё целый букет прочих неприятностей.

Так что пять часов, показная бодрость и лёгкая улыбка были лучше, чем проспать дольше привычного.

По крайней мере сейчас, когда Лави не мог позволить себе на денёк развалиться на части, покапризничать и устроить выходной.

Выходные были злом. Их тоже надо было проводить с умом, с пониманием и осознанием, иначе всё рушилось. Так долго настраиваемая и удобная система начинала сбоить после всего одного невыполненного условия.

Забавно, что таких сильных сбоев не ощущалось, когда Лави был ранен или болен на самом деле.