Эль Корасон

– Пошли!
– бросил Анненков и перемахнул через подоконник. Дверь, ведущая из комнаты в коридор, была распахнута настежь.

– Alerta!
– донесся откуда-то голос Гутьерреса.
– Пабло, не высовываться!

Грохот выстрела. Сдавленный стон - так стонут раненые в живот. Капитан выскочил в узкий, темный коридор и побежал по направлению к светлому проему двери. Стеллецкий тяжело топал сзади.

Коридор заканчивался обнесенной балюстрадой площадкой. На ней в луже крови лежал незнакомый Анненкову метис в военной форме. Гутьеррес, став на одно колено, стрелял из своего «бульдога» в пролет лестницы.

– Колдун подстрелил Пабло!
– крикнул майор, не оборачиваясь.

– Прикройте меня, я иду за ним.

– Я с вами, - крикнул Анненков.
– Три ствола лучше, чем один. Гутьеррес недовольно заворчал, пружинисто вскочил на ноги и бросился вниз по ступеням. Капитан последовал за ним.

– Куда ведет эта лестница?

– Откуда я знаю? Я здесь такой же гость, как и вы.

В следующую минуту Анненков узнал эту лестницу - именно по ней вел его вчера ночью дон Луис. Двумя пролетами ниже за тяжелой дубовой дверью хранятся сокровища коллекции де Легисамо.

– Подземный ход!
– вырвалось у капитана.

– Какой еще ход?

– Там, внизу… Дон Луис говорил, что из винных погребов можно по тайному лазу попасть в парк! Колдун наверняка собирается уйти по нему.

– Не успеет!
– азартно крикнул Гутьеррес. Он мчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки.
– Я его вижу!

«Бульдог» в руке майора трижды плюнул огнем. Анненков успел увидеть мелькнувшую внизу черную фигуру с развевающимися длинными волосами. Раздался короткий крик, потом грохот закрывающейся двери.

– Проклятье!
– выругался Гутьеррес.
– Я ведь подстрелил его! Точно говорю - подстрелил!

– Не волнуйтесь, - Анненков преодолел последний пролет лестницы, подошел к двери и подергал тяжелое бронзовое кольцо.
– Далеко он подстреленный не уйдет. А дверь мы сейчас откроем…

Он отошел на несколько шагов, поднял «Потапыч» и трижды выстрелил туда, где должен был находиться засов. Из двери полетели щепы.

– Эй, ворюга!
– крикнул капитан.
– Сдавайся по-хорошему…

– Крепкая дверь, - заметил Гутьеррес, остановившийся на площадке перед последним пролетом.
– Я бы на вашем месте не пожалел патронов.

Анненков выстрелил в четвертый раз.

Он не успел понять, что произошло.

Дверь сорвало с петель и швырнуло прямо на него. Под кирпичным сводом подвала бушевало белое пламя. Оглохшего от грохота капитана отбросило назад, и он крепко приложился затылком о каменную ступеньку.

Как ни высоко ценил Анненков боевые качества своего маузера, представить, что все это натворил один-единственный выстрел, было выше его сил.

Впереди что-то тяжело ухнуло, и огромный пласт кирпича и известки обрушился с потолка погреба, погасив огонь. В лицо капитану ударил порыв горячего ветра.

Гутьеррес, пошатываясь, спустился с лестницы, прошел мимо Анненкова и приблизился к завалу.

Капитан попытался подняться, цепляясь за стену. Кто-то подхватил его сзади под локти и рывком поставил на ноги. Анненков обернулся и увидел Стеллецкого. Губы Ника смешно и беззвучно шевелились.

– Не слышу ни черта!
– крикнул капитан.
– Контузило меня, понимаешь?

От крика в ушах у него словно бы лопнул пузырь.

– Нет, не контузило, - добавил он уже тише.
– Просто оглох, когда в лоб дверью получил…

Анненков и Стеллецкий подошли к полуобвалившейся арке, за которой когда-то располагался винный погреб. Гутьеррес, опустившись на корточки перед завалом, рылся в кирпичных осколках.

– Как обидно, господа!
– бормотал он себе под нос.
– Кто бы мог подумать, что негодяй решит уйти с таким шумом!

– Смотрите, - сказал Стеллецкий, вытаскивая из-под завала обгоревший кусок пончо.
– Похоже, это все, что осталось от нашего друга - Однорукого…

– Откуда он вообще появился?
– спросил Анненков, вглядываясь во тьму взорванного погреба.
– Неужели все-таки вернулся к Лауре?

– Именно!
– Ник потряс закопченной тряпкой.
– Мы едва его не схватили, но он, каналья, верткий, как угорь! Жаль, что тайна кристалла умерла вместе с ним…

– А вот и нет!
– голос Гутьерреса звенел.
– Справедливость торжествует, друзья мои! Смотрите!

Майор поднялся с колен, держа в руках какой-то темный предмет. При ближайшем рассмотрении это оказался мешок из грубой ткани, прожженный в нескольких местах. Сквозь обугленные прорехи виднелось что-то большое и блестящее.

– Вот оно!
– Гутьеррес двумя движениями разорвал мешок и извлек на свет его содержимое.
– Сокровище дома де Легисамо!

В его ладони покоился крупный, розоватый кристалл, формой напоминавший сердце.

15.

– Нехорошо, очень нехорошо с вашей стороны, сеньор Гутьеррес!
– с притворной строгостью заявила Миранда, протягивая майору бокал шампанского.
– Лишать нас своего общества сразу же после столь блистательного подвига! Неужели вы не можете задержаться в «Холодной горе» еще на пару дней?

Майор галантно поклонился красавице.

– Сожалею, сеньорита, но я человек военный. Геодезическая съемка района должна быть проведена в срок, установленный Генеральным штабом. Я покину поместье на рассвете. Впрочем, пребывание здесь было столь пленительно, что я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством через несколько месяцев, если, конечно, вы по-прежнему захотите меня видеть.

– О чем разговор, дорогой Хорхе!
– дон Луис дружески приобнял майора за плечи.
– Вы всегда будете самым желанным гостем этого дома, клянусь! Мы так вам обязаны: я, моя жена и моя кузина… Хорхе, теперь вы для нас больше, чем друг - вы член семьи!

У Гутьерреса заблестели глаза.

– Это великая честь для меня, сеньор! Я никогда не забуду ваших слов.

Он поднял бокал с шампанским, отсалютовал им собравшимся в гостиной и сделал большой глоток. Все зааплодировали.

– Дорогой майор, - смущаясь, проговорила Лаура, - скажите, а как вам удалось найти El Corazon? Конечно, вы уже рассказывали эту историю… но я тогда лежала без чувств и все пропустила.

Девушка была еще очень бледна, вокруг глаз ее темнели круги. Впрочем, Анненков находил, что некоторая трагичность в сочетании с простым черным платьем ей даже к лицу.