Элато. Тропой дерзких

Кашит сидел ко мне спиной, поэтому лица его не разглядеть (одинаковы они, если только шрамов нет или глаза одного цвета), лишь острые уши, которые расположены чуть выше, чем у обычных людей. Можно лишь определить, что он жирноват - этого даже не мог скрыть его дорогой щегольской камзол, который выше бёдер предательски выпирал буграми, показывая силуэты жировых валиков. Зато на поясе грозно свисают два коротких меча в ярких ножнах, больше похожих на сабли. Ловкости кашитов могут позавидовать даже хищники, поэтому он опаснее, чем вороноподобный. Это я говорю как опытный воин.

Чернокожая женщина сидела напротив усача. Когда я поднимался по лестнице, видел что-то светлое у неё на лбу, а теперь рассмотрел - на чёрной коже светлел вышрамированный паук, причем искусно. На щеках красовались по два ассиметричных ровных шрама. Я лишь сейчас разглядел, что её костюм амазонки - у него оказались укороченные плечи. То есть, там, куда цеплялись защитные пластины, красовались чёрные руки. А вот обрамлённое смоляными кудрями лицо красиво... Я слышал рассказы, видел на картинках чернокожих, но своими глазами такое чудо узрел в первый раз. То, что она крупнее меня, удивляло, конечно. Я за свою жизнь встретил только одну женщину, которая оказалась выше, да и то на два пальца. Эта же ладони на две повыше будет. Красивой она мне кажется потому, что я видел на картинах чернокожих женщин с пухлыми губами и широконосых. А у этой всё в меру, смотрел бы и смотрел... Но она, к моему сожалению, лишь пару раз бросила взгляд в мою сторону. Не оценивающий, когда примеряют как бы на себя, а изучающий. Её лишь интересует, какой я воин и не представляю ли для неё опасности. Можно многое понять по манере поведения, и мне понадобилось лишь немного понаблюдать: пара взглядов, фраз, чтобы понять - чернокожая воительница согревает по ночам вороноподобного.

– Тебя Сэлта обслуживать будет... видишь, - бормотание пьяного вырвало меня из размышлений.
– А меня эта старая карга Зая! Вот она - справедливость!

– А чего ты хотел? Что имеешь, то и имеешь. Я-то воин.

– Воин! и у тебя золота, наверное, много! А монеты твои в крови плавают! И ты с такими грехами идёшь за бессмертием? Я вот иду с чистой душой, хоть и бедный! Я философ!

– С пьяной рожей ты идёшь, все грешники мечтают хотя бы до листика дотронуться. А праведникам и так даены обещают бессмертие.

– Но, но!
– пьяный покачал пальцем.
– Пьянство не такой порок, как убийство.

– Ты что-нибудь слышал о честном поединке? Хотя... кому я рассказываю!

– Ага!
– пьяный поднёс кружку к губам, запрокинув голову, выпил залпом. Затем медленно вытер губы рукой.
– Завтра умрёём оба! хоть ты богатый, хоть я бедный! Ха, ха!

Я замолчал: в дверях кухни появилась Сэлта. Она шла, держа в руках покачивающийся кувшин, умудрилась в пальцах нести ещё и кружку. Руки напряжены, видно много вина болтается в сосуде. Волосы раскачивались в такт её шагам, с лица не сходила благожелательная улыбка. Её взгляд голубых глаз старался не упустить мой.

Ловко поставив кружку, она наклонила кувшин, и благоухающее рубиновое вино полилось в кружку, тягучее, насыщенное.

– Доброе вино, - сказал я.
– Ещё бы ты поесть принесла, да поскорей!

– Я быстро, господин, - она осторожно поставила кувшин и лёгкими шагами ушла.

– Завтра, может, и умрём... оба, - сказал я, поворачиваясь к пьяному, но тот уже давил лбом в стол, похрапывая. Но я добавил, смотря на его затылок: - А сегодня, видишь, я господин... вот так!

Я чокнулся с макушкой философа и, не смакуя, залпом выпил вино, терпкое, как люблю.

Сэлта принесла на подносе тушёную картошку, жареного поросёнка, хлеба и овощи в большой миске. Я с усердием отломил ногу от лакомого блюда и вгрызся в сочное мясо. А Сэлта уселась напротив меня, подперев подбородок рукой, смотрела мне в глаза. Причем в её взгляде была сейчас потаённая грусть, хотя смотрела приветливо.

– Вкусный поросёнок, запечённый на славу, - сказал я, смачно жуя. На время позабыл о троице, усердно наминая мясо.

– Этот алкаш тебе не мешает?

– Философ, что ли? Да нет, пусть дрыхнет, лишь бы не блеванул.

– Он тут уже дней пять. Всё никак не решится идти, говорит, самому страшно, а никто с собой не берёт.

– Кому он нужен-то?

Пару минут Сэлта смотрела, как я жадно ем. Затем, вздохнув, встала.

– Я сыра ещё принесу, - она тихо ушла.

– Иди посмотри!
– услышал я громкие слова кашита.

До этого момента в зале было относительно тихо. Лишь восклицания играющих в гости иногда нарушали монотонные беседы.

– Думаешь, я боюсь? Посмотрю сейчас!

– Черноусый встал, отряхнул со штанин крошки и подошёл к странному зеркалу. Но затем нерешительно повернулся, глядя на кашита.

Это было уже интересно, что-то начало происходить.

– Давай, Ворон!
– подзадорил его кашит, - говори!

Ворон мялся, топтался на месте. Затем прокашлялся.

– Говори!
– это уже подзуживала чернокожая.

– Абара!
– сказал Ворон, затем вглядевшись в зеркало, отскочил в испуге.

– А-ха-ха!
– чернокожая залилась смехом.
– Кого ты увидел?
– Не томи, скажи!

– Не поверите!
– Ворон вернулся за стол.
– Я видел пятнистого хищника!

– Вот это да! А ты боялся!
– громко сказал кашит.

Кашитка прильнула к нему, положила голову на плечо: -А ты тоже, котик мой! Ты хищник!

Когда появилась Сэлта, я уже съел больше половины поросёнка, принялся за картошку. Она принесла сыр и жареную рыбу.

Я отложил деревянную ложку, жестом показал, чтобы Сэлта присела.

– Что это такое?
– Движением головы показал на дымчатое зеркало.

– Это зеркало души, - тихо сказала она.

– Это как понять? Смотришь и видишь не тело, а сущность? Какая у тебя душа?

– Ты всё правильно понял. Видно, добр ты или нет. Труслив ты или смел. Люди видят зверей. Но если душа черна, можно увидеть, например, лик демона. Поэтому многие боятся смотреть.

– А ты... смотрела?

– Да, видела... кошку. Но люди могут и соврать, потому что "отражение" видит лишь тот, чью сущность зеркало показывает. Это хозяин решил его поставить, привлекает так клиентов.

По её запинке и по голосу я понял, что она тоже врёт насчёт кошки. Что-то она там другое видела, о чём говорить не хочет.

Прихватив меч, я встал, подошёл к зеркалу. Когда приблизился, многие замолчали и вперили в меня любопытные взгляды. Я смотрел как всегда, исподлобья.

Ну и как там это слово?

– Абара!

Светлая дымка в зеркале посерела, затем я стал видеть какие-то изгибы, но картинки из этой мозаики сложить не мог. Хоть бы не демон! Хоть бы не болотная ведьма! Хоть бы не упырь!

И тут я различил... На меня смотрел дракон! Он вперил в меня прямоугольные зрачки, которые тоже были зелёными!

Я повернулся к троице, они, как и кашитка, раскрыв рты, смотрели на меня. Пора действовать...

– Если я увидел дракона, возьмёте ли вы меня в компанию? Вместе к Древу путь пробивать?