Электрическое тело

Но я не знаю, что сказать.

Как чувствовать.

Как быть.

Прислонившись спиной к стене, я скольжу вниз, все ниже и ниже, пока не достигаю холодного кафельного пола.

Я смотрю на свои колени.

– Эл… - начинает он.

– Пожалуйста, - шепчу я.

Он ждет.

– Пожалуйста, просто уйди.

Он открывает рот, но не издает ни звука. Спустя мгновение он разворачивается и идет к двери. Ненадолго останавливается. Я не вижу этого - просто чувствую на себе взгляд, обжигающий мою фальшивую кожу.

Затем Джек уходит.

Я закрываю глаза и заставляю себя чувствовать. Никогда по-настоящему не думаешь о том, каково это - быть в своем теле. Но даже с закрытыми глазами я чувствую границы своей кожи, реальные они или нет. Все, что во мне есть, все органы - я все это чувствую: сердцебиение - контролировать не могу; разум - может и не быть моим. Я здесь, сейчас, в этом теле. Все, что на данный момент во мне есть - на самом деле не прежняя, настоящая Элла, но я та, кто я есть.

Я встаю и подхожу к Акиле, накачанной снотворным. Затем толкаю каталку обратно в центр комнаты под сканер и голографический проектор.

– Я скучаю по тебе, - шепчу ей.

Мои пальцы скользят по тонкой трубочке, через которую в ее организм попадает снотворное. А затем сжимаю трубку, останавливая поток лекарств.

Смотрю. Жду.

Ее глаза распахиваются.

Я наклоняюсь ближе.

– Элла?
– спрашивает она, но на этот раз я слышу фальшь в ее голосе.

Глаза - это окно в душу. Так всегда говорил папа. И сейчас, больше всего на свете, я хочу знать одну вещь: хоть что-нибудь осталось от моей подруги внутри этого тела?

Просыпаясь, Акила начинает извиваться, натягивает на себе путы, дергается.

Я наклоняюсь еще ближе.

– Отпусти меня! — кричит она, и я почти отпускаю капельницу, опасаясь, что она сломает свои оковы и сбежит.

Но по-прежнему не отрываю взгляд от Акилы. Мои глаза горят, глубокий жар лижет мое зрение как огонь. Aкила затихает. Она смотрит на меня так, словно мы оба ищем человечность, которой нет ни в одной из нас.

Она моргает.

И на мгновение, лишь одна маленькая вспышка, в которой я узнаю подругу. Я настолько удивлена, что отпускаю трубку. Но я уверена, уверена, что вернула ее. Как только успокоительное вновь начинает поступать в ее кровь, Акила начинает протестовать, требуя освобождения, но я не слышу ничего, кроме жужжания.

Она была там. Та самая Акила. В мире, где все оказалось ложью - этот момент был реальным. Искра внутри, то, что делает Акилу моим другом, - она не исчезла. Погребенная под программированием, заглушенная компьютерными командами, выбеленная из сознания - но она там.

Надежда не потеряна.

Нужно спасти Акилу, и я сделаю это.

Осталось выяснить, как именно.

Глава 65

Джули пришла мне на помощь.

– Пусть попробует, - поддержала она мой план.

– Это слишком опасно, - тут же возражает Джек.

Ксавье наблюдал за нами молча.

Не знаю, верят они мне или нет, ведь они не видели тот свет жизни, загоревшийся в глазах Акилы. Тем более у них совсем нет причин доверять мне, но Джули поддерживает, попытаться следует.

– Как бы там ни было, решать что-то уже поздно, - говорю я.
– Я уже связалась с представителем Белл.

– Что? — потрясенно переспрашивает Джек, глядя на меня.

Я вскинула руки в защитном жесте.
– Я лишь попросила его узнать как можно больше. У него есть доступ к документам, которых нет у нас, - ко всем исследованиям, а возможно и к планам правительства.

– Но даже если он все разузнает, как он передаст нам эту информацию?
– спрашивает Ксавье тихим и спокойным голосом.

– Если это у него в голове, я смогу узнать.

Джек крепко сжал челюсти.
– Это опасно. Мы не можем вернуться в лабораторию.

– Мы можем вернуться домой, - возражаю я.

Спа Ментальных Грез - единственное место в мире, где находятся два связанных между собой кресла. Если мы с представителем Беллом окажется там, то я смогу узнать обо всех планах правительства. Даже если он сознательно не запомнил большую часть прочитанного, подсознание все равно впитывает гораздо больше, чем кажется.

Маму спасать слишком поздно, но, возможно, я все еще могу спасти Акилу.

Может быть, смогу спасти и себя.

– Но как мы туда попадем? — спрашивает Джули.

– Биометрический сканер запрограммирован на охрану, - говорю я.
– Это мой дом — войти соответственно я смогу.

– Там будут охранники, - рычит Джек.

– Я позабочусь об этом, - Джули ухмыляется, словно предвкушая драку.

– Я останусь с Акилой, - говорит Ксавье. — Одну ее оставлять нельзя.

– А я пойду с тобой, - Джек смотрит на меня.
– Не доверяю я этому представителю.

– Он на нашей стороне, - пытаюсь возразить я.

– Он сражается не за нас, - говорит Джек. Голос у него низкий, ровный и он не отрывает от меня глаз.
– Он сражается за свою семью. Точнее то, что от нее осталось. Он может согласиться с нами, может возненавидеть правительство, но, в конце концов, все, чего он хочет - это защитить свою семью.

– Свобода нашего народа важнее!
– яростно восклицает Джули.
– Мы никогда не перестанем бороться, никогда не перестанем работать ради того, что правильно!

Джек только улыбается ей.
– В эту ложь приятно верить, - тихо отвечает он.

Мой наручком загудел. Я прочитала сообщение, затем встретилась взглядом с остальными.
– Сегодня вечером, - говорю я.
– Сегодня вечером он готов.

Так странно возвращаться домой. Прошло всего несколько дней с тех пор, как я уехала, а кажется, что прошла целая жизнь. Я сжимаю в руке ожерелье с печеньем - единственное, что у меня осталось от прежней меня. Странно, что я могу просто уйти из дома. Я подумываю о том, чтобы вернуться в свою комнату. Но фотографии моей семьи испорчены сомнениями и вопросами. Небольшие подарки от матери, сувениры отца. Все это кажется нереальным.

Джек, Джули и я резко останавливаемся у ворот Центральных Садов, прямо напротив витрины Спа Грез. Неоновые овцы весело подпрыгивают над названием, освещая тускнеющие сумерки яркими красками и глянцевой стеклянной поверхностью. Но если посмотреть сквозь стекло в вестибюль, то видно, что внутри здания темно и пусто.

– Ждите моей команды, - говорит Джули, прячась в тени. Мы с Джеком нервно переминаемся, пока через несколько секунд у Джека не зажужжал КОМ.

– Чисто, - говорит он.