Электрическое тело
Шрифт:
Через несколько мгновений шаги начинают постепенно стихать — женщина пошла провожать охрану.
Джек вздыхает с облегчением, образуя облачко пара вокруг наших голов. Он по-прежнему обнимает меня, но его мышцы расслабляются.
Я вздрагиваю, когда слышу, как за охранниками захлопывается дверь, но Джек качает головой. Конечно, глупая я - они изучают и другие лаборатории.
– Раз… два… три… - едва слышно шепчет Джек. Я сосредотачиваюсь на его рте, наблюдая, как цифры сыпятся с его губ.
Когда он достигает двухсот пятидесяти, мне уже кажется, что мои ресницы сделаны изо льда, а легкие наполнены снегом.
Глава 60
– Нам пора, - говорю я. Теперь, когда мы так близки к тому, чтобы быть пойманными, все, чего я хочу - сбежать. Мы еще столько всего не исследовали - лишь эту крошечную секцию лаборатории - и, возможно, у меня никогда не будет шанса увидеть место, где работал и умер отец, да и мать тоже, ведь ее тело было там… Но я не могу избавиться от чувства неправильности.
– У нас есть время, - говорит Джек, проверяя наручКОМ.
– Охранники отметили эти лаборатории как чистые.
– Нам все равно надо идти, - говорю я, глядя на тело матери.
– Перенос, - говорит Джек. Он ждет, пока я посмотрю ему в глаза.
– Эта лаборатория называется «передача грез». — Это что-то да значит. И охранники упомянули о каком-то переводе.
– Ничего страшного, - говорю я, направляясь к двери.
Джек тянется ко мне, но я бочком отодвигаюсь.
– Ты знаешь, что такое передача грез?
– спрашивает он, заглядывая мне в глаза.
– Знаешь, почему эти два кресла связаны между собой? Никогда такого не видел.
Я вздыхаю.
– Да. Ты просто не знал этого. Кресла в Грезах соединены.
Джек нахмурил брови.
– Кресла?
– переспрашивает он.
– Их больше одного?
Я киваю. — Там была вторая камера. И эти кресла соединяются между собой.
– И для чего это все?
– когда я не отвечаю, он снова настойчиво требует ответа.
– У мамы была теория, - сдаюсь я.
– Что люди могут делиться, входить в чужие грезы.
Джек фыркает.
– Это невозможно. Ты не можешь просто войти в чужой разум.
Я молчу.
– Ведь так? Элла?
– он смотрит на меня.
– Ты… ты можешь? — произносит он медленно, не веря своим ушам.
– Ты можешь проникать в чужие мысли? Это и есть перенос?
Я смотрю вниз. Нет причин стыдиться этого, но я стыжусь.
– Именно поэтому я знала, что сказать представителю Белл.
– Ты была в его уме?
– Джек выплевывает эти слова с отвращением и ужасом.
Киваю.
– Я называю это видением. Это не значит, что я вламываюсь в чужие головы; если человек погружен в грезы, я могу подсоединить себя к его креслу и войти в сознание.
– Человек понимает, что ты там?
– спрашивает Джек, и прежде чем я успеваю ответить, я вижу ужас в его глазах. Он смотрит на меня с отвращением.
– Ты была в моих мечтах, не так ли? Когда подключала меня раньше. Ты сказала, что можешь узнать, говорю ли я правду о том, что знаю
– в его голосе обвинение, будто я сделала что-то ужасное.
Так и есть.
– Что ты видела?
– спрашивает он неожиданно глухим голосом. — Когда шпионила за моим мозгом, что ты видела?
– Воспоминания, - просто отвечаю я. — У меня нет воспоминаний о нас, потому что кто-то вошел в мой разум и стер все воспоминания.
– Кто?
– требует Джек.
– Понятия не имею. Или же… или же я просто машина с недостающими битами, стертой информацией.
Джек проводит пальцами по волосам, его голубые глаза блестят. Он начинает вышагивать.
– Я ничего не понимаю. Это… это невозможно.
– Ты сам знаешь, что это не так.
– Кто-нибудь еще может это делать?
– Я даже не знала, что в лабораториях университета есть кресло для грез. Может, они догадались, как это делается…
Может быть, именно это и случилось с моими воспоминаниями о Джеке.
Он снова начинает расхаживать по комнате.
– Но эта лаборатория… на двери написано «передача грез», а не «влезу в твою голову, поиграюсь с воспоминаниями».
Я вздрагиваю.
– Передача подразумевает перемещение чего-то из одного места в другое, а не просто временное наблюдение, - продолжает Джек.
И тут я вспоминаю, что он ученый, как и мой отец, Джек достаточно умный.
Он замирает, и я вижу прозрение в его глазах. Его взгляд метнулся к стене морга.
– Что?
– спрашиваю я.
Джек шагает к двери.
– Эти мозги в чане - в другой лаборатории. Твой отец. Ты не можешь заставить мозг думать сам за себя, - его слова сливаются воедино, сбивая с толку. Увидев, что я не улавливаю ход его мыслей, он распахивает маленькую дверцу, за которой мы прятались, и смотрит в холодную бездну.
– Твой отец перепробовал все, что мог, чтобы создать мозг андроида, способный думать самостоятельно. Но это не сработало, - Джек захлопывает дверь и пробегает пальцами по этикетке с именем моей матери.
– Он много лет работал над созданием настоящего мозга для андроида — мозг с винтиками, который думает самостоятельно. Но не смог - потому что это невозможно.
Я осматриваю соседние дверцы и впервые читаю надписи на каждой из них. Дверь, за которой мы прятались, была подписана: «Шепард, Роза, верс. 12». Над ней «Шепард, Роза, верс. 11». Далее «Шепард, Роза, верс. 10». На колонн рядом написано: «Шепард, Роза, верс. 1 весь путь до Шепард, Роза, Верс. 9».
– «Верс.» значит — версия, - медленно произношу я. Я не понимаю значения слов, которые говорю.
Джек открывает 11-ю дверь.
На металлической плите лежит идеальная копия моей матери. Неподвижная, будто спит, но в ней нет жизни. Она похожа на манекен.
Я протягиваю руку к двери с табличкой «Шепард, Роза, верс. 1». Тело принадлежит моей маме. Как и другие, оно заморожено, плоть твердая и неживая. Я касаюсь ее волос - они хрупкие и крошатся в руках, плоть тверда как лед, а руки сложены на животе. Я оглядываюсь на мертвую копию мамы, лежащую на стуле. Внутри этого трупа было что-то, частичка мамы — но не более. Всего лишь одна из многих версий. Что бы это ни была за наука, но она вырывает душу из человека и помещает ее в гибрид человека и машины. Клон-киборг с человеческой душой.