Эльф из Преисподней. Том 3

Где-то вдалеке кричали разумные, вопили, потрясали мечами. Меня это не заботило. Окровавленные губы вытянулись в ухмылке, окровавленная рука нашарила Волю Небес. Пальцы сжались на рукояти. При падении меч я выронил, но далеко он не отлетел. Хорошо.

Мир полыхал.

Кожа горела огнём. Дыхание вырывалось раскалённым паром. На краю разума хныкал Нани, чувствуя призрак боли, недоступной ему. Если переложить на него ощущения… Нет, выйдет больше проблем.

В солнечном свете слезящиеся глаза различали рыжие барханы, безличные очертания фигур кочевников — и рогатого гиганта, что приближался.

Стальной сапог Зевулона наступил на грудь, выдавливая воздух из лёгких, втаптывая в камень. К горлу подступила тошнота. Хотя минотавр балансировал на грани, не желая по-настоящему раздавить меня. Он хотел насладиться победой. С тихим хрустом растрескались хризалиды. Я впитал их содержимое, и стало полегче. Немного. По крайней мере, демоническую сущность перестало ломать от боли.

Носком ботинка минотавр поддел мой подбородок. Увиденное ему понравилось. А я собирал силы. Копил каждую кроху для того, чтобы развоплотить его. Божественная мощь плохо давалась после того, как я убил тех переговорщиков и впитал дрянной гаввах из хризалид. Если бы не это… я бы уже победил. Но если бы не хризалиды, то я бы, может, уже и двигаться не мог. Дуальность лекарства и яда.

Нога минотавра соскользнула с моей челюсти, и я почувствовал, что меня приподняли в воздух. Свободной ладонью полубык небрежно, почти нежно шлёпнул по лицу — с раскрытыми пальцами, словно показывая, что не собирается причинять настоящего вреда.

По ощущению будто приложило штурвалом, который оторвало в бурю. Виски стрельнули, рот наполнился кровью.

Это была непростительная наглость. Я ведь так и не выпустил меча.

Удар вышел медленным и не то чтобы сильным. Но он случился, а остальное доделала Тхуан. Зевулон отшатнулся с протяжным воем. Его рот широко открылся, и туда угодила струйка крови, когда божественный клинок с лёгкостью отсёк конечность. Лишившись опоры, я упал и перекатился, уходя от гарантированного возмездия. Лезвие секиры угодило в камень, полетели осколки.

— Не знаю, чем эта дрянь защищается, но я всё, — жизнерадостно заявила Тхуан, — Чтобы получить больше, нужна следующая ступень.

Гончая не ожидала, что артефакт окажется настолько силён, что пробьёт её барьеры. Но и Воля Небес не могла бесконечно противостоять демоническим техникам. Во всяком случае, если я не найду способа усилить её, как тогда, с бурей.

Я сделал ещё несколько выпадов, отыскивая, куда ударить. Разок поразил плоть минотавра, но это была мелочь, царапина. Большинство попыток закончилось бессильным звяканьем металла о броню.

— Ты невыносим, Малдерит, — прогрохотал Зевулон, успокоившись. Больше кровь не капала из отрубленной руки. Её сдерживала воздушная подушка, — Где ты так наловчился работать с божественной энергией? А главное, кто дал тебе канал?

Он поднял секиру над головой и помахал ею. Среди кочевников наметилось бурление, и на передний ряд вытащили Лютиэну. Связанную, но живую.

— Как тебе видок?

— Надеешься пронять меня заложницей? Брось, это такой пустяк, что…

— Она ведь твоя вещь, родич, — ухмыльнулся Зевулон, обрывая меня, — Таскаешь её за собой, надолго не отпускаешь. Когда забрали, пошёл вразнос. Я думал порезать её перед тобой, после того как наиграюсь с твоим телом. Однако ты поразительно несговорчив.

Не выдать беспокойства. Не выдать страха. Не выдать…

Гончая кашляюще рассмеялась. Ну, конечно, она ведь тоже читала эмоции.

— Предлагаю постоять на месте, не то один мой приказ, и она лишится головы. А так, может, и отпущу её. Смертные меня не заботят. И не заводят.

Ах вот оно что. Если я не закончу схватку одним ударом, он отдаст приказ, и сестре конец.

— Ты совсем помешался, если думаешь, будто вещь стоит смерти.

— А как ты будешь жить оставшиеся минуты, зная, что потерял вещь? Ощущения не из приятных ведь, а?

Он был прав. Не из приятных.

— Может, я даже не убью тебя. Преподнесу как подарок. Да, так будет веселее.

И минотавр отбросил секиру, которая, приземлившись, оставила в камне вмятину.

— У дьяволов есть интересные фокусы, — сказал полубык, — и я покажу тебе один из них.

Он уставился на меня тяжёлым взглядом. Меня будто прессом сдавило: демоническую суть потянуло из тела… куда? Перед глазами зарябили проблески изображений, образов, символов.

Лабиринт. Меня засасывало в лабиринт, выстраиваемый Зевулоном. Ментальная ловушка? Чем сильнее я отбивался, тем более цепкими, проворными становились призраки, образующие бесконечные узкие коридоры.

Этот ублюдок угрожал мне. И он собирался убить Лютиэну. В мирные намерения гончей я не верил ни на грош. Зевулон был из той породы, что всегда убивает лишних, а лишними для него были все, кроме него самого… и, может, его повелителя.

Он угрожал мне. И моей вещи. Моей эльфийке. Ладонь сжалась на рукояти Воли Небес, и пришло блаженное опустошение. Я будто наблюдал за собой со стороны. Та рассудительная, охотничья часть меня, что я не люблю выпускать наружу из-за природного милосердия, взяла контроль.

Она ужала демоническую часть, давая божественным токам беспрепятственный путь к Тхуан. Ухватилась за жгучее, болезненное чувство, что возникло, когда я увидел сестру, и вытянула из него ядро. Это ядро перетекло к клинку, который, внешне не изменившись, казалось, был готов взорваться от избытка силы.

Я ощущал, как уплываю всё дальше. Меня затягивало в лабиринт минотавра. А то, что появилось на моём месте… Вряд ли Зевулону понравится знакомство.

Я ведь был значительно старше него. И напичкал свой разум кучей сюрпризов.

Мгновение отпечаталось на подложке сознания. Усталая улыбка гончей, уверенной в победе. Непонимание толпы, которая видела лишь внешнее. Ужас Лютиэны и Дженни. Разочарование и страх Верилии.

А потом я шагнул к минотавру. С такой грацией преодолел его контроль над пространством, будто его и не было. Смял бытие так, чтобы оказаться прямо перед ним, на расстоянии вытянутой руки. И с лживой неторопливостью вонзил острие Воли Небес в грудь минотавра. Не в сочленение. Туда, где доспех толст и укреплён наиболее.

Защита не помогла. С показной лёгкостью Тхуан погрузилась в тело до крестовины. Я рванул клинок вниз, и он скользнул, подчиняясь скорее намерению, чем движению. Зевулон завыл, упав на колени. Воля Небес разрезала не только материальное тело. Она сжигала демоническую сущность. А это было куда болезненнее, чем любой ущерб оболочке. Истинным зрением я видел, как распадается фиолетовый туман, сокрытый в плоти дьявола.

Кровь капала с эфеса, от неё на камне оставались тёмные пятна. Я подвигал клинок, расширяя рану, отчего наружу хлынули массивные внутренности минотавра. С такой охотой, будто им давно хотелось погулять. Вой гончей перешёл в душераздирающий стон. Она рухнула, как поваленное дерево. Упала на спину, машинальными движениями зачерпывая кишки. Угасающие потряхивания воли я погасил едва ли не со скукой.