Эльфийская ночь

– Странно, что и свет не отключили, товарищ полковник.

– С чего бы вдруг - посёлок вполне живой себе. Да и часть формально пока на балансе.

– Вас же ещё в ноль девятом в ИВВАИУ передислоцировали?

– Да уж... резвится, знаешь, Табуреткин.

– А здесь тогда что?

– Ну как что. Консервация, матбаза... много всего. Вот мотаюсь: учёт-сортировка, подготовка-доподготовка...
– полковник кивнул на раскрытый ноутбук.

– В Иркутске с местом всё-таки гораздо туже. Хотя, конечно, город.

– Оно-то так, товарищ полковник, - сказал капитан, - но мне и Сосновый всегда нравился.

– Без чинов, - махнул рукой полковник, - пять лет, знаешь, не виделись. А хочешь - прокатимся? Посёлок, конечно, давно не тот, что даже при тебе. Но всё-таки.

– Хотеть-то хочу, Юрий Николаевич. Но некогда. Я по делу.

Он выразительно "пошелестел" пальцами.

Полковник выглянул в окно. Немец проследил за его взглядом. Водила так и дрых в седле.

"Страхуется старик", подумал капитан, "хотя понять-то его можно, как не понять".

– Ничего криминального, Юрий Николаевич.

– Это по твоим меркам, может, и ничего, - ответил полковник, оценивающе разглядывая полицайский бушлат.
– А у меня, знаешь, семья. Что за дело, говоришь?

– Да бизнес у меня тут, с монголами. Так, по мелочи таскаю всякое, чтоб штаны только не падали. А щас мне партию лекарств заказали. Вы про матбазу-то упоминали... как насчёт "консерву" потрошнуть?

Полковник откинулся на спинку дивана.

– Ну ты даёшь, Эдуард. Вот уж, знаешь, не подумал бы...

– Юрий Николаевич, - терпеливо сказал капитан, - Вы хоть со мной-то в эти игры не играйте, ладно? Я понимаю всё.

Он запустил руку во внутренний карман и вывалил на стол с дюжину золотых колечек.

– Пока лом. Потом, если дело пойдёт, ещё валюты подкину. Я могу и в гражданскую пойти, но - сами понимаете. А Вы потом всё равно через округ докупитесь.

– Что надо?
– рассматривая кольца и что-то по-быстрому прикидывая, спросил полковник.

– Антибиотики. Лучше всего - тетрациклин. Можно в АИ, можно так.

– Когда?

– Сейчас.

– Сколько?

– Всё, что есть, - честно ответил капитан.

Полковник только и хмыкнул от такой наглости.

– Ну, знаешь...
– протянул он, карикатурно прищуриваясь, - может, и мне с монголами попробовать наладить?

– А то Вы не наладили.

– А как без этого сейчас?

– Не осуждаю. Так что с заказом?

– "Золотой час"?
– почти серьёзно спросил полковник.

– "Золотой час", Юрий Николаевич, - спокойно ответил Немец.

Полковник побарабанил пальцами по столу, по-прежнему не прикасаясь к рассыпанным кольцам.

– Ну что, знаешь, - сказал он наконец.
– Если б это не ты... Придётся всё-таки проехаться.

Ехали неспешно - некуда было спешить. Все и всяческие возможности противостоять грудной чуме достигли своего окончательного предела. Разделённый на обособленные плечи лагерь умирал, но, - отдадим должное решительности и целеустремлённости Лорда-Хранителя, - умирал медленно, не утрачивая подобающего достоинства. Впрочем, сколь угодно великая мера достоинства пред знаком мараны не имела более существенного значения - после того, как маги наглухо закрылись в своём плече, стало ясно, что нет надежды и на их бесконечные канды.

Кави не счёл бы нужным осудить академиков - их усилий не хватало уж и на поддержание собственного благополучия. К омерзительному сладкому смраду, источаемому бездыханными телами воинов, мастеровых, лавочников, аристократов... что же; всяк живёт по-разному - но гниёт одинаково, и одинаково истлеет; итак, в сие равнообильное зловоние всё гуще вплетался теперь фетор и из плеча магов.

Принц Содара намеревался отвратить подходящее войско своего отца от переправы через Нади, но забрать из него в своё распоряжение всех ушедших в поход академиков. Даже маги красного крыла, специализирующиеся на боевой магии, могли бы немало повлиять на распространение поветрия... так надеялся Содара.

Сам Кави, - о, разумеется!
– возлагал надежды только лишь на возвращение сударя капитана. Колдовство Вишвы могло в известной мере сдержать развитие хвори - но никакую хворь нельзя сдерживать вечно, и любой заражённый, едва лишившись магической поддержки, немедля устремлялся к неотвратимой погибели.

Ещё день или, быть может, чуть более дня - и марана накроет весь лагерь, ибо заражению подверглось подавляющее большинство людей в нём.