Эльфийская сага. Изгнанник

* * *

Пронзительный крик настиг их у скалы, торчавшей из соснового бора правильной пирамидой. В солнечную погоду ее склоны блестели, как полированные зеркала, а в такую мрачную и дождливую, как сейчас, лишь тускло отблескивали размытыми очертаниями сосен и елей.

Габриэл остановился. Клинок в звездных искрах лег в ладонь. Другой он призвал Арианну замереть у него за спиной. Волк нырнул в подлесок, угрожающе рыча. Больше двух дней они двигались лесами на юг и ни разу не напали на след волкодавов. Утром третьего ветер сменился и с ворохом облаков принес ароматы горячего пепла и пролитой крови. Огненные твари бродили где-то поблизости.

Из-за высоких и необъятных, как языческие башни стволов послышался треск пряных иголок и загнанное дыхание бегущего существа. Габриэл сделал шаг, поднимая блеснувшую сталь. Тяжелые длинные рукава его мокрого полукафтанья обвисли спущенными парусами.

Но вместо врага из можжевеловой гущи появился ребенок. Девочку — эльфийку сотрясала дрожь; она рыдала, размазывая по серебристому личику грязные слезы. Ее босые, почерневшие ноги спотыкались о кочки и мшистые камни. Серо-серебристые волосы и порванное платье оттенка весенней листвы присыпали тлевшие клочья пепла. В расширенных от ужаса глазах стыл ужас.

Едва она выскочила, над макушками сосен поплыли клубы черного дыма.

— Милая, — прошептала Арианна и бросилась к ребенку. — Что случилось? Ты ранена?

Та рыдала, не в силах объясниться.

— Как твое имя?

— Ф… Фе… Фенара, — провыла эльфийка, опускаясь на листья.

— Не плачь, Фенара, — Арианна села рядом.

Из леса все отчетливее слышались злые, каркающие крики, конское ржание, треск пламени и холодившие душу звериные хрипы, будто выкованные из дыхания Ледяных океанов или слепленные гневом вулканических жерл Ий-Дъий.

— Останьтесь здесь, — приказал шерл.

Лебедь пересеклась с грозным взглядом его голубых глаз и кивнула.

— Береги их, — повелел он хэллаю, сверкавшему алыми фонарями — зрачками из зелени хвойного бора.

— Будь острожен! — Ветер бросил девичий крик в спину воина, метнувшегося в хвою.

Он не обернулся, лишь махнул благородным лезвием неназванного клинка и пропал в серебре печального вечера.

… Близкий закат окрасил лесную опушку в кровавый оттенок. Прямо за ней, вдоль побережья тихого пруда, догорали и плавились камни и бревна павшего эльфийского поселения, где пепельно-бурые тени теснили горстку лесных эльфов к расколотому надвое древу. Правее дымилось пепелище, по которому в облаке не тающей пыли, бродила четверка кохейланов. Сидевшие в седлах (спрятав лица под роскошными капюшонами) громко смеялись и осыпали светлых эльфов ругательствами.

Первыми его учуяли балрады. Чудовища из огня и пепла зашлись в яростном кашле и, бросив пленников, метнулись к прогалине.

— Мальтифис? — Грубый окрик заставил вожака ищеек замедлить бег.

Всадник лихо развернул кохейлана, уронив левую руку в перчатке на ножны. Правую с изломанным запястьем он берег, прижимая к груди. Трое солдат последовали примеру командира: первый обнажил клинок, второй и третий вскинули узорные луки, молниеносно наложив на тетиву стрелы с черным оперением.

Бузинный ветки затрещали и осыпались каплями росы, стебли чистотела с гулким хрустом полегли к земле — в полусвет закатного зарева выступил Он. Его отличала благородная внешность. Роскошный наряд серебрился узорами народа Рассвета, в заплечных ножнах темнел великолепный клинок. Весь облик незваного эльфа дышал неукротимой смелостью и мужественным самообладанием, внушая невольное восхищение и трепет.

Волкодавы обступили путника и ощерились, вздыбив шерсть на загривках. Они долго плевались слюной, всаживали когти в размокшую почву, и били распущенными хвостами, но не посмели напасть. Невозмутимый воин направился к сородичам с кошачьей грацией и балрады послушно уступили ему дорогу, виновато отводя кипящие морды.

Командир откинул капюшон и расхохотался:

— Шерл Габриэл? Вот это встреча!

Габриэл криво улыбнулся, потому как тоже узнал командира королевских ищеек. Керл, сын Клианна. Солдат, посмевший поднять руку на Аинуллинэ, когда та оплакивала смерть сына; брат Эрла Плетки — надзирателя и изувера, страшно пытавшего заключенных и находившего в этом особое удовольствие. Габриэлу довелось столкнуться с Керлом и по эту сторону решетки и по ту, и он прекрасно помнил, насколько черно было его отравленное ненавистью к Верхнему Миру сердце.

— Иссиль свидетельница, я знал, ты не сдох, любимец Теобальда! — Прошипел Керл сквозь зубы. — Как ты спасся из Мертвого леса? Говорили, ты был тогда при смерти.

Звонко воспела тетива. Стрела сорвалась в полет. Неназванный клинок взлетел и пал сполохом темного огня — разрубленное пополам древко исчезло в траве.

— Не стрелять! — Проревел Керл. — У нас старые счеты.

Он поднял кривое запястье и оскалился:

— Как долго я ждал этого часа. Как много раз представлял, как вгоню в твое сердце меч.

— Поздравь себя, ты дождался, — выплюнул Габриэл.

Волкодавы, бродившие по кругу черно-алой рекой, захрипели. Этот пронзающий разум хрип, показался Керлу язвительной усмешкой. Он побагровел и вскричал:

— Молчать!

Твари притихли.

— Черт, когда Пепел и Огонь не учуяли Белого Лебедя, я понял что между ними и ею встал один из нас. Но и подумать не мог, что… ты. — Он рассмеялся. — Сознаюсь. Узнав о наборе в группы ищеек, я, не раздумывая, оставил тюремный пост и подал заявку. И вижу, не ошибся. Закончим спор?

— Как вам будет угодно, — презрительно фыркнул шерл, попутно подмечая незавидное положение пленников и удобные позиции сопровождающей Керла охраны.

Лесные эльфы, молчаливо, но гордо толпились у ели. Они были избиты, перемазаны копотью и кровью, но несмотря на это, их кожа и светлые волосы сияли мягким серебром, а во взорах читалось сочувствие.

Габриэл перевел взгляд на сородичей. Среди них он узнал одного: короткостриженого и покрытого сетью шрамов — Рагнара Светоборца, ненавистника Детей Рассвета. В двух других исчадиях, замерших в седлах с взведенными луками, он рассмотрел провинциалов из Угольной Лощины и Железных Ключей.

Надзиратель спешился, поднимая меч, выкованный из несокрушимой маэ-ро.

— Помнится, ты обещал свернуть мне шею, изгнанник, — прыснул он.

— Я слово сдержу, — насмешливо пообещал темный воин и потянул пряжку. Серебристая перевязь соскользнула к ногам — ничто более не сковывало его движений.

Керл сделал выпад и они скрестили клинки.

Бой исчадий вселил в сердца лесных эльфов неподдельный страх. Пронзительно звенела сталь. Сумерки освещались вспышками синевы. На выжженную почву сыпались водопады оранжевых искр. Над пепелищем выросла стена из пыли.