Эльфийский бык – 3

– Так это… – Найдёнов обнимал трубу гранатомёта. – Думаете, не поняли?

Поняли.

И остальные машины, коих десяток набрался, убрались из зоны досягаемости. Ну, это они так думают.

– Ишь ты… Вепри, – Петрович сплюнул. – Живы ещё, паскуды…

Живы.

Пока во всяком случае. И Черноморенко вот тоже интересно, кто этакую падаль сюда притащил. А главное интересно, с чего это наёмнички так осмелели.

Вона, стоят…

Переговариваются.

– Пойдём, что ли, – Черноморенко отер лысину платочком и подумал, что вид у него не больно подходящий для переговоров. Шорты.

Рубашка с пальмами.

Жена сама выбирала и утверждала, что очень она Черноморенко идёт. Что прямо настраивает на мысли о грядущей пенсии и отдыхе дачном. Чем внушила к рубашке некоторую подспудную неприязнь. А потому, верно, и вытащил её Черноморенко для маскировки и работы в коровнике.

А тут вот.

Переговоры.

Ну кто ж знал?

– Пойдём, – согласился Петрович. – И Рапунцеля своего бери…

– Я Мишка!

– Разговорчики! – рявкнул Черноморенко. – Гранотомет Захарке отдай… на всякий случай. В общем так, твоя задача, Найдёнов, мордой торговать.

– Чего?

– Стоять за спиной и не маячить, но фактом присутствия осложнять потенциальному противнику возможные манёвры, – Петрович ткнул пальцем в сторону машин.

Пара джипов из военных, уж больно вид характерный. И не нашинские. Штаты? Похоже на то… а вот тот, дальний, типа командный.

И всякое паркетное фуфло, которое блестит красиво, но защита дерьмовая.

Так-то и с военных артефакторику снимать положено, когда в гражданские руки переходит, но что-то подсказывало, что взамен снятой Вепри другую поставили, собственного производства, иначе машинка бы их попадания Мишкиного не выдержала бы.

А Черноморенко заприметили.

Вона, тоже троица идут.

– Надо же, какие люди, – Черноморенко ощутил прилив сил и желания набить морду. Одну конкретную лощёную морду, принадлежавшую бывшему подданному Российской империи, а ныне гражданину Соединённых штатов. – И какими ветрами в наши-то широты занесло, Алексин?

– Черномор, – у Алексина щека дёрнулась.

Левая.

Но улыбнулся, демонстрируя белизну и ровность протеза.

– Боюсь спросить, а ты что в этой дыре делаешь?

– Так… к другу приехал, – Черноморенко приобнял Петровича. – И ребяток своих вон привёз. Дай, думаю, отпуск проведём на свежем воздухе. Чтоб сельская, эта, идиллия… коровки там, молочко. Детям молочко очень полезно.

У Алексина дёрнулась и правая щека.

И нос пощупал, небось, вспоминая, как тот в последний раз хрустнул. Эх, надо было добивать, но…

– А ты?

– А я вот заказ получил. Официальный, – поспешил заверить Алексин. – Бумаги все имеются. Пропустишь?

Черноморенко молча скрутил кукишь.

– Не знаю, что тебе пообещал твой наниматель, но мой заплатит больше… он весьма щедр. И умеет ценить по-настоящему сильных людей. Слышал, что у тебя неприятности. Думал, что врут, но теперь вижу, что нет… в отставку отправили? Или в бессрочный отпуск? Ты никогда не умел ладить с людьми, Черномор.

– Может, и так. Но оно-то не мои проблемы.

– Пока… пока не твои… но вот эти земли… по факту они принадлежат моему нанимателю. И он желает их контролировать.

– С хера ли?

– Контролировать?

– С хера ли твой наниматель решил, что эти земли ему принадлежат.

– Есть судебное постановление. И предписание. Мы просто собираемся наложить арест… проследить, чтобы должник не вывез имущество… – Алексин запнулся. – В конце концов, закон на нашей стороне! И сила!

Про силу он как-то неуверенно сказал.

– Знаешь его? – поинтересовался Петрович, до того молчавший.

– Да так, случалось пересекаться. Ещё та погань. Я ему нос сломал. И зубы выбил.

Алексин сделал шаг назад.

– Погоди, – Черномор ухватил его за грудки и подтянул к себе, мягко так, ласково похлопал по плечу. – Ты, конечно, урод и в морду тебе дать страсть до чего охота…

Он сбил пылинку.

– Но я человек разумный. Без повода никого не трогаю. Так что просто не давай мне повода. Собирай своих засранцев и вали… пока можешь.

– Это ты, Черноморенко, – Алексин аж покраснел. – Ты сам… собирай… собирай своих выблядков…

Это он зря.

Хорошие ребята. Бестолковые только, но это от неприкаянности и избытка дури.

– …ты не представляешь, с какой силой вы связались! Думаешь, это вот всё? Тут ведь не только мы… тут ведь…

– Значит, не только вы и поляжете, – Черноморенко сплюнул и отпустил жертву. – Ты ж меня знаешь, Алексин. Я сдохну, но с места не сойду.

– Больной.

– Как есть, больной. Так что ты там передай, чтоб подумали, надо оно вам, с таким больным связываться? Лучше уж скидывайте контракт…

Алексина перекосило.

Интересно с чего бы? Не с того ли, что скинуть этот контракт не так просто?

– И возвертайтесь в свои там… живите мирно и будет вам счастье.

– Ты… не понимаешь.

– Да куда мне… я ж тупой.

– Ты действительно не понимаешь, – он покачал головой и отступил. – У нас выбора нет… тебя ж самого по голове не погладят, если бойню устроишь. Да и правду говорю… у моего нанимателя есть защита. И кому замять это всё… и вообще… меняй сторону, Черномор. Вот что ты видел, помимо задницы? А тут… деньги хорошие. Хватит и тебе, и семье… да внукам останется! Документы. Жизнь… уважение.

– Знаешь, Алексин, – Черненко и отступил на шаг. – Шёл бы ты… к своим. А то ж руки прям чешутся опять тебе морду поправить.

– Ну… смотри… я предупреждал.

Алексин отступил.

И пара мордоворотов, сопровождавших его, тоже отступили. Ишь ты… «Вепри» ныне мордатые пошли. И силушкой от неё веет.

– Вот… скотина, – Петрович сплюнул. – Идём, что ли?

– Отступаем.

Поворачиваться к Алексину спиной Черномор не собирался. Не тот человек.

Три шага.

Белая спина. Пиджак пузырём вздувается. Видно, ехали не всерьёз, на прогулку… руки в карманы лезут.