Эльфийский бык – 3
Шрифт:
– Снимай, снимай… – девица выплясывала под деревом, пытаясь стать так, чтобы смотреться выгодней. – Вот здесь… нет, левее… и вы, будьте добры, повторите всё, что сказали… давайте… на раз два… доброго дня, дорогие телезрители! Обычно мы с вами расследуем загадочные преступления, но в нынешнем загадки, как выяснилось, нет. Однако меж мы просто не смогли пройти мимо! Ведь порой только голос прессы заставляет власти действовать! Мы с вами – сила!
И руку выкинула вверх.
От жеста этого полицейские, сбившиеся в плотную кучку, нервно шарахнулись.
– Итак… представьте… вы мужчина,
– Это… это она про кого? – поинтересовалась Мария, чуть хмурясь.
– Вы берете кредиты. И снова кредиты… вы выбиваетесь из сил, но раз за разом ваши усилия оказываются тщетны.
– Блин… Таськи нет, – Мария как-то выдохнула даже.
– А надо? – поинтересовался Ива-эн, приобнимая суженую.
– Таську – не особо, но у неё семечки. Такое только с семечками слушают.
– …и вот вы, оказавшись на пороге разорения, рискуете всем и берете кредит у опасных людей… у тех, чьи имена не произносят вслух!
Теперь голос звучал довольно зловеще.
А Калегорму подумалось, что тыквенные семечки и вправду будут уместны. И что-то есть в нынешнем представлении от театрального.
Даже актриса талантлива.
– Но заморозки уничтожают урожай, а яблоневая плодожорка…
– Кстати, та ещё погань, – заметил Император. – Никак её извести не могут.
– …доедает его остатки. И что остаётся вам? Лишь бежать, уповая, что жену и дочерей не тронут.
– Слушай, я сейчас слезу пущу, – заметил Волотов. – Прям сердце защемило.
– Это с перепою.
– Так я вчера и не пил!
– Вот поэтому и щемит. Пил бы – маялся бы похмельем, как все нормальные люди, а у него ишь, сердце щемит… аристократ фигов, – Император поглядел на Волотова снисходительно. – И вообще, слушай вон…
– Вы уходите. Вы оказываетесь в чужой стране. Без средств к существованию. Без документов. Растоптанный и уничтоженный. Но вместо того, чтобы погибнуть, вы находите в себе силы подняться в горы, в затерянный храм… кстати, смотрите новую рубрику «Затерянные храмы и их таинственные чудеса», которую веду я…
– Знаешь, я и гляну, пожалуй, – заметила Мария. – Занятно рассказывает… я прямо чувствую, как во мне чувство прекрасного формируется и дозревает.
Калегорм не сумел сдержать улыбки.
– Тогда останется дождаться того самого дня и настроения… – поддержал беседу Волотов.
– Волотов, это пошло звучит!
– Я чего?! Я так, предположил…
– Многие годы занял путь его восхождения! Душа его преобразилась, откинув прошлое, возродившись в горниле льдов! Именно там возник новый великий наставник, чья добродетель…
Девицу слушали все. Кое-кто даже рот приоткрыл.
А вот семечек и вправду бы…
Чтоб как в детстве.
И босиком по траве, а потом на ветку забраться, где матушка не найдёт, и никто не найдёт, кроме брата. А он притащится уже на закате и, сунув кусок лепёшки, скажет:
– Хватит свое занудство читать. Дома уже обыскались.
Это будет не совсем правдой, но во рту вдруг появился привкус той самой лепёшки. И тыквенных семечек. Калегорм даже сглотнул.
– …и вот он решился вернуться. Позади годы скитаний. Позади испытания. Впереди – надежда воссоединиться
с семьёй. Заключить в объятья всех, кого он утратил… оросить слезами.– Вот уж перебарщивает, как по мне, – заметил Император.
И все кивнули.
– Но это возвращение обернулось бедой. Кто бы мог предположить, что в родном доме ему будут не рады…
– Действительно, – Мария сунула руки в карманы. – Кто бы мог предположить…
– Его встретили гневом и обвинениями, прилюдно облили презрением. Его отвергли, но он, невзирая на боль душевную, решил вновь попытать счастья. И ночью отправился навстречу к своим детям…
– Логика странная, – Береслав смотрел на ведущую, которая рисовала круги в воздухе. – Вот здравый человек ночью через лес не попрётся… пешком тем более.
– Какая тут логика. Тут страсти нужны! – отозвался император. – Давно хочу эту шарашкину контору запретить или цензора поставить, личного…
– И чего?
– Матушка их очень любит. Говорит, что про жизнь рассказывают. Без прикрас. И вообще…
– Так а цензора?
– Цензора жалко. Думаешь, их у меня много? А такую хрень цензурировать, так никаких нервов не хватит. Вот на позатой неделе выпустили передачу, что рептилоиды среди нас. Типа вселяются в людей и притворяются ими. И на самом деле почти всё правительство – эти самые рептилоиды и есть. Особенно почему-то министра образования любят. Говорят, что истинный рептилоид. А ещё раньше – про заговор целителей, которые лечат людей так, чтобы те постоянно болели… в общем, ну их… все одно только психи их и смотрят.
Калегорм смутился.
Канал он поглядывал и даже девица эта казалась смутно знакомой. Но… он ведь всерьёз в это вот всё не верил… так, жалкая попытка развлечься и пробудить в себе интерес к жизни.
И про рептилоидов смотрел.
Забавно же.
Главное, что и звучало это всё довольно убедительно… хотя, если подумать, какие рептилоиды?
Глава 11. О следственных действиях и профессионализме отдельных репортёров
Самая массовая организация в мире – дураки. У них везде свои люди.
Маруся совершенно точно знала, что попала в сон. Такой сюрреалистический с тонкими нотами массового безумия сон, в котором толпа незнакомых людей собралась, чтобы… зачем собралась, Маруся так и не поняла, но сон был интересным.
Нет, она отдавала себе отчёт, что не спит. Но почему-то не волновалась.
Раньше бы – всенепременно.
Раньше у неё, может, даже истерика приключилась бы. Всё-таки и обвинения эти, и бумаги, и Дымов, который глядит препечально.
Он-то и решился подобраться ближе.
– Всё это можно остановить, – произнёс он тихо. – Более того, мой попечитель даже бумаг никаких не потребует… и сам готов. Вот…
Очередная пачка листов.
Но читать не хочется.
– Это отказ от всех претензий. Вельяминовы избавятся от долгов и вернут себе утраченные земли. Более того, получат невозвратную ссуду в размере… неплохом размере.
– А убитый якобы папенька…
– Эта смерть трагедия… – недрогнувшим голосом произнёс Дымов. – Но мой доверитель проследит, чтобы следствие велось беспристрастно и…