Эльфийский бык
Шрифт:
— Я не смогу удержаться. Родники зовут. Уйду, — сказала она очень тихо. — Тут еще как-то… пытаюсь. А там — позовут и сгину. Муж был — за него держалась. Теперь вот нет.
Понятнее не стало, но причина веская.
— Я бы и так ушла, но Данька…
Данька обняла маму и прижалась крепко-крепко.
Ладно.
Леший потом поспрашивает. Уже у Даньки. Прояснит, так сказать, пару моментов для себя.
— А денег она дать не может?
Оно, конечно, пятнадцать тысяч…
— Она дает… и сестры тоже. У них самих немного. И хватает, чтобы как-то
— Ясно. Договор есть?
— С собой?
— В принципе, — в голове появилась легкая слабость, но прежде чем Леший успел отметить её, Весняна убрала руки.
— Есть.
— Даньке дашь, пусть принесет. И стало быть, корова тут. Малая ходит её доить… не боишься?
— Чего?
— Лес же ж… звери.
Весняна улыбнулась. И глаза вновь блеснули синевой.
— Поверь, человек, ни один зверь лесной её не тронет…
— Зверь-то, может, и нет, — Леший потер ладонь, которая хранила память от прикосновения. — Но тут и людей полно. А среди них встречаются и те, что зверя похуже.
— Знаю, — Весняна разом сникла. — Но… если Красавицу заберут, то и нам уйти придется…
В родники.
Или еще куда. Прозвучало обреченно.
Нет, ну вот надо Лешему в эти проблемы лезть-то? У него своих гора, а тут… и ладно, Данька, но мамаша у ней напрочь бестолковая. Забрала бы малую, корову… ну или еще чего придумать можно.
Правда, ничего не думалось.
Хотя… деньги у Лешего имелись. И долг закрыть хватит, да еще останется. Но что-то вот… не складывалось. Чуялось, что не в них одних дело.
Весняна же встала. Натянула сапоги. Платок на голову, разом вдруг становясь старше. И вновь появилось то, прежнее, ощущение невзрачности, неточности мира.
— Мне пора, — сказала она. — Дань…
— Я домой.
— Провожу, — буркнул Леший. — И пригляжу, если что. Когда ты с работы возвращаешься?
— Поздно.
— Хорошо. Где встретить.
— Встретить? — а вот удивление опять искреннее, будто сказал Леший чего-то не того.
— Встретить, встретить. По ночам нечего одной лазить.
А то ведь, если дело не в деньгах, то те, которые за деньгами стоят, могут и притомиться в ожидании. И поторопить все, чего им там нужно на самом-то деле.
— Это не обязательно.
Когда она улыбалась, то пелена невзрачности исчезала. Ненадолго.
И солнце тянулось к ней.
— Обязательно, — Леший тоже встал. Головокружение прошло, а сила… сила прибывала. И какая-то она другая стала, мягче что ли, податливей. — Где ты там работаешь?
— На фермах, — влезла Данька. — Я покажу!
— Дань!
— Покажешь. И документы принесешь заодно. Ну все, иди… а мы тут… посидим. Коровой полюбуемся, верно? Красавицей зовут? И вправду красавица… вот прям глаз не отвести. Никогда таких не видел.
Леший отвернулся, подозревая, что не уйдет Весняна, пока он смотрит.
Потому и говорил.
Чушь какую-то… а когда повернулся снова, на поляне было пусто. Только в воздухе остро пахло то ли вином, то ли солнцем. И хотелось
чего-нибудь этакого, по-настоящему несбыточного.— Мама хорошая, — сказала Данька серьезно. — Спасибо.
— Да не за что. А… она у тебя кто?
— Водяничка.
— Никогда не слышал… а ты, выходит, на половину?
— Почему? Я целая водяничка. Только маленькая еще. У меня и родничка-то нет. Когда на старом месте жили, то мама обещала, что скоро откроется… там земли много, хватило бы места.
— Но вы уехали?
— Пришлось… папу сюда работать позвали. Он сказал, тут землю купит. Но не купил. И заболел… и умер вот.
— Извини, — Лешему стало совестно.
— Ничего. Я плохо помню. Маленькая была. Он болел-болел. Лежал. Мама осталась. У нее долги и вообще не отпустят.
— Кто не отпустит?
— Этот… хозяин. Она бумагу подписала. Особую. И теперь не может уехать, пока долги… тетя Анна денег дает, и другие, но все равно мало.
Данька вздохнула.
И уточнила:
— Молоко будешь?
— Буду, — согласился Леший. — А ты… ты когда к этой своей Красавице пойдешь?
— Днем. Днем доить надо. И вечером тоже.
— Хорошо. Тогда прихвати документы… сможешь?
Кивок.
— Вот и отлично, — он взъерошил мягкие волосы. — Идем. Поглядим, что там у вас за хозяин…
Леший дернул головой так, что шея хрустнула. И мысленно прикинул, кому эти вот самые документы скинуть можно, чтоб проконсультировали. Что-то подсказывало, что сам Леший не разберется.
Все ж образование у него не то.
Пятнадцать тысяч…
Ну… на счету у него куда больше скопилось. Так что с долгом разберется. И с хозяином тоже… неспешно. Еще когда Лешего учили, что главное в деле — обстоятельность.
Бить врага надо исключительно с нею. Чтоб больше не поднялся.
Глава 34
О водяничках, женихах и проблемах снабжения
Глава 34 О водяничках, женихах и проблемах снабжения
«А ведь миллионы людей, мечтающих о бессмертии, не знают, чем им заняться в среду вечером»
Размышления о смысле бытия и прочих очень важных материях.
Петрович встретил у сосны. Он явно их ждал, стоял, переминаясь с ноги на ногу, вздыхал тягостно и всем видом своим демонстрировал глубочайшую озабоченность сложившейся ситуацией.
— Хлопцы, — сказал он, дрожащею рукой вытирая пот со лба. — Тут это… дело такое от…
И выдохнул.
Зажмурился.
А после признался:
— Не приедет автолавка…
И столько печали в голосе его было, столько обреченности, что даже совестно сделалось, что они про эту автолавку спрашивали.
— Звонил мне тут… в контору… Маленков, который держит её. Сказал, что дорогу перекрыли с Конюхов.
— Кто? — мрачновато поинтересовался император.
— Так Свириденко… и люди его… там яма.