Эльфийский бык
Шрифт:
— Где электрическая ограда? Колючая проволока? Ток?
Менельтор от этакого заявления даже на зад сел, голову наклонил, уставившись на Диану Юрьевну с немым упреком.
— Нельзя, — спокойно ответил Иван, отбросив за спину спутавшиеся волосы. — Это эльфийский бык. Он весьма чувствителен ко всему, что его окружает. И ток неприемлем!
— Плевать! — рявкнула Диана Юрьевна. — Нормативы одинаковы для всех!
— Вообще-то нет, — Сашка отступил, разглядывая проверяющих с немалым интересом. — Согласно положению сорок три от года тысяча девятьсот восемьдесят третьего животные магического
Диана Юрьевна рот открыла.
И закрыла.
— Умный сильно?
— Знаете, — Сашка склонил голову. — В прошлый раз, когда мне задали подобный вопрос, я, кажется, дал неверный ответ, вследствие чего лишился мотоцикла.
— Чего? — Бер обернулся. — Какая-то скотина посмела… что?
Тычок под ребра заставил его заткнуться. А вот Марусе стало вдруг очень интересно. В целом. Абстрактно. Должно быть, желание придушить кого-то переродилось в этот вот интерес.
— Потом расскажу… так вот, сейчас я воздержусь от ответа на ваш вопрос.
— Не имеет значения… в любом случае я эту шарашку закрываю! — рявкнула Диана Юрьевна.
— На каком основании? — а вот Сашка ничуть не испугался.
Впрочем, как и остальные.
Маруся хотела бы возопить, но… почему-то промолчала.
— На основании многочисленных нарушений!
— Таких, как отсутствие таблички?
— Это тоже…
— Это нарушение класса Е, которое квалифицируется, как мелкий недостаток. И не может служить основанием для прекращения деятельности объекта, — столь же спокойно ответил Сашка. — Даже в случае, когда подобных нарушений выявлено десять. Или сто. Не важно.
— Зато нарушения класса А могут служить основанием.
От жары ли, от пота или гнева — Диана Юрьевна явно не привычна была к возражениям — она взопрела. А испарина, пробиваясь сквозь слои косметики, эти слои подтапливала. Отчего лицо Дианы Юрьевны проступило этакими пятнами.
— И какие?
— А такие… во-первых, безобразнейшим образом нарушены нормы трудового кодекса! — папка хрястнула об ограду.
И Менельтор подпрыгнул, жалобно замычав.
— Тише, дорогой, — Иван обнял быка, насколько сумел. — У нас тут специалист по безопасности. Он не позволит тебя обидеть.
— Норма ясно определяет, что при ручной дойке на одну доярку должно приходиться двадцать коров! Не более! А здесь? Здесь вдвое больше!
Диана Юрьевна выдохнула и разом успокоилась.
— Ну и во-вторых, все ваши доярки — нелюди!
— И что? — Иван скрестил руки на груди. — Вы что-то имеете против нелюдей? Это, между прочим, расизм…
— И нарушение законодательства! — это она произнесла победным тоном. — Потому как важно соблюдать баланс! Не менее половины рабочих должны быть людьми… а у вас… у вас людей сколько? Трое? Четверо? Так что… я выношу предписание…
— Об исправлении недостатков, — перебил Сашка. — Поскольку, как понимаю, проверка проводится впервые и протокола, в котором вы бы указали на имеющиеся недоработки у вас нет, то вы просто обязаны его сейчас составить.
И оскалился так дружелюбно-дружелюбно.
— И выделить время на исправление указанных недостатков. Не менее двух недель. И только в случае,
если эти недостатки не будут исправлены, может выноситься предварительное решение о закрытии предприятия. И то досудебное, которое дальше передается в суд…— Умный… слишком.
— Вот почему это звучит, как… не знаю что? Будто умный — это недостаток?
— Хорошо. Будет вам… и протокол. И две недели на исправление, — улыбка Дианы Юрьевны стала широка и мила. — Надеюсь, это все?
— Нет… вы мне еще имя свое скажите.
— Зачем? — удивилась Диана Юрьевна.
— Да… знаете… раньше я думал, что у меня память хорошая, тренированная, так всех запомню. Но вот за последние дни столько нового узнаю, что появилось какое-то к себе недоверие. Записывать, оно всяко надежнее… особенно имена. А то сяду потом мемуары отчетные писать, так сказать, для потомков. Вдруг да забуду кого ненароком… не воздам по заслугам. Неудобно получится.
— Боже, — Диана Юрьевна закатила глаза. — Где вы таких придурков нашли только?
— Да… — Маруся даже не сразу нашлась с ответом. — Тех двоих из столицы прислали. А этот сам прибился…
Маруся смотрела, как комиссия рассаживается по машинам, а следом рассаживается и охрана, которой было как-то слишком уж много.
— Вернутся, — сказала она обреченно. — Две недели…
— Что-нибудь да придумаем, — Таська была настроена куда оптимистичней.
— Придумаем, — подтвердил Бер. — Или в морду дадим.
— Кому?
— Это уже вопрос, можно сказать, философский. Но мама говорила, что если найти правильную морду и дать в нее, то большинство проблем разрешится.
— Правильная морда здесь редко показывается, — Маруся оперлась на ограду. — Да и без охраны не ходит.
— Я правильно понимаю, — Сашка уселся на ступеньки и вытянул босые запыленные ноги. — Что здесь и сейчас готовился рейдерский захват?
— Чего? — Таська обернулась.
— В комиссии — семь человек, — Сашка загнул палец на левой руке. — А в охране — двадцать четыре. При этом охрана в нарушение всех инструкций держалась в стороне. Рядом с вашей…
— К-конторой, — Петрович, явно осознавший перспективу, даже заикаться стал. — Марусенька, что ж это деется-то…
— Дерьмо, — не выдержала Маруся.
— Думаю, — продолжил Сашка, — они рассчитывали получить предписание о закрытии. А охрана осталась бы следить за исполнением. Или еще что. Взяли бы под контроль контору.
Он задумался.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо… — Таська топнула ногой и земля слегка загудела. — Вот…
— Тогда странно, что они просто взяли и уехали, — Бер глядел на дорогу. Пыль почти улеглась и в целом ничто не напоминало о недавних гостях.
— Возможно, что захвата и не было бы… все же это не совсем законно, но вот силовая демонстрация… не знаю, насколько повлияла бы.
Маруся переглянулась.
Насколько…
— Коров надо доить трижды в день, — тихо сказала Таська. — Если не доить, они заболеют… и девочки опять же… что теперь делать-то?
— Нанять работников? — предложил Бер. — Или денег нет?
— Нашлись бы, только… — Петрович спустился ниже. — Не пойдут. Были же… раньше… держали… а они ушли.
— Почему?