Эльфийский подарок

Титании надоела эта тихая война, и она перешла в наступление. Впервые после перерождения Аталисы она вызвала её к себе, но не тут-то было. Под разными предлогами девушка отказывалась к ней идти. Тогда фрейлины королевы перехватили её по дороге к эн-Ограну. На этот раз она действительно была занята и спешила на занятия по магии, но ей поневоле пришлось следовать за своими конвоирами, тем более что среди них была Селина. Выбрав момент, фея села девушке на плечо и шепнула, чтобы она не привередничала, поскольку королева сердится, и она рискует заработать себе кучу неприятностей.

На подходе к покоям Титании Аталиса замедлила шаги и остановилась у знакомой двери, которая вела в убогую каморку. Здесь она ютилась девять месяцев, пока не пришло время родов и смерти. Охваченная щемящей грустью девушка протянула руку, собираясь толкнуть дверь и войти туда, где было проведено столько одиноких долгих дней, в муках и в беспросветном отчаянии, но так и не решилась. Она знала, что какая-то часть её души умерла, вместе с той, прежней Аталисой, и она не захотела тревожить этот печальный призрак.

Охваченная чувством безвозвратной потери девушка резко развернулась и шагнула в услужливо распахнутые двери, ведущие в покои королевы. При виде своих бывших наставниц, выстроившихся у кресла Титании, она впала в панику, но внешне ничем не выдала себя. В эльфийском облике притворство давалось ей необычайно легко.

С холодным выражением на лице она поклонилась королеве и с вызовом заглянула в её зелёные глаза, светящиеся торжеством.

– Ваше величество, надеюсь, вы на самом деле хотите меня видеть и это не чей-то дурной розыгрыш, – сдержанно сказала она.

Титания оглядела девушку и одобрительно хмыкнула: «Удивительная красавица! И с характером. Ради такой стоило постараться. Единственно жаль, что у неё душа смертной, а не эльфийки». Королева переместилась на возникший диванчик, расшитый розами, которые казались живыми, и похлопала по шёлковому сиденью рядом с собой.

– Присаживайся, девочка! Нам нужно о многом поговорить.

– О чём конкретно, если не секрет? – довольно резко спросила Аталиса, не двинувшись с места.

– Конечно же, о тебе, моя дорогая! И в первую очередь о твоём будущем.

Девушка по-прежнему не спешила принимать приглашение королевы, делая вид, что не замечает усиливающегося ропота фрейлин, возмущённых её поведением.

– Вряд ли вас заинтересуют мои планы на будущее, – проговорила она с ледяными интонациями в голосе.

– Вот ведь упрямый ребенок! – На коленях королевы появилась крошечная собачонка, похожая на голубую махровую хризантему, и залилась сердитым лаем. Она потрепала её по ушам и, окинув строптивицу испытующим взглядом, обаятельно улыбнулась. – Моя дорогая, ну чего ты боишься? Честное слово, я тебя не съем.

На застывшем личике девушки не появилось ни малейшего намёка на ответную улыбку.

– Простите, ваше величество, но я вам не верю, – заявила она во всеуслышание, и свита королевы издала единый потрясённый вздох.

«Ах ты, неблагодарный поросенок! Если бы не я, сейчас бы ты здесь не стояла и не дерзила мне во всеуслышание!» – рассердилась Титания.

– Все вон! – приказала она, и когда придворные исчезли, оставив их наедине, на её лице появилось укоризненное выражение. – Девочка, ты хоть понимаешь, что ведёшь себя непозволительно? Не будь мой сын влюблён в тебя...

– Я здесь ни при чём, он любит Атуэль, – перебила её Аталиса и нетерпеливо добавила: – Ваше величество, так зачем вы позвали меня?

Изящным жестом Титания повела рукой, и перед ней возник резной белый столик, сервированный на двоих.

– Не капризничай, девочка! Сначала сядь, – миролюбиво проговорила она и покачала головой. – Если ты любишь моего сына, нам есть о чём поговорить; если нет, можешь уходить. Я тебя не держу.

Аталиса заколебалась, но затем всё же подошла к королеве и села напротив неё, на хрупкий табурет, который из-за отсутствия спинки заставлял её держаться неестественно прямо.

– Вот выпей моего любимого нектара. Это Золотой сон, его не часто предлагают даже в небесных чертогах, – с гордостью сказала Титания и протянула гостье крошечную чашечку в форме нежно-розового лотоса.

Золотой сон, который одним своим ароматом дарил ощущение безоблачного счастья, действительно был напитком богов, но Аталиса, насторожённо ожидала, что скажет королева, и едва коснулась губами края чашечки. Тем не менее, этого хватило, чтобы в её душе взорвался праздничный фейерверк, и она провалилась в страну грёз.

Когда девушка очнулась, она любила вся и всех. С трудом убрав счастливую улыбку, блуждающую по лицу, она усиленно заморгала и постаралась сосредоточиться. Судя по тому, что королева ещё не закончила смаковать свою порцию Золотого сна, времени прошло совсем немного, и она понадеялась, что её забытьё осталось незамеченным.

Наконец, Титания с выражением довольной кошки слизнула последнюю капельку волшебного нектара, густого, как мёд, и снова заявила, что девушка ведёт себя неподобающим образом. Мол, как будущая жена Лесного короля она позорит его имя, и выправить положение может только её дальнейшее обучение манерам высокородной эльфийки.

Это заявление окончательно привело девушку в чувство. Неимоверным усилием воли она заставила себя не прикасаться к остаткам Золотого сна, который зазывно поблескивал на дне полупрозрачной кружечки и, поблагодарив королеву за приглашение, поднялась из-за стола. Перед тем как уйти, она заявила, что ей очень жаль, но её трясёт от ужаса при одном воспоминании о тех жутких днях, когда ей не давали ни сна, ни отдыха и при помощи колотушек вбивали в её несчастную голову непосильное количество сведений, которые в те времена были ей нужны, как рыбе зонтик. Затем она церемонно поклонилась королеве и грустно добавила, что пусть их величества поищут другую, более достойную невесту для сына, за которую им будет не стыдно, а она вынуждена отказаться от такой высокой чести.

Стараясь переубедить упрямицу, Титания пообещала поменять наставниц, если ей не нравятся прежние, но при этом не преминула заметить, что они лучшие из лучших.

Аталиса в изумлении уставилась на королеву. Судя по спокойному лицу, она нисколько не раскаивалась в содеянном, хотя наверняка знала, что ей пришлось пережить перед тем, как она очнулась в чужом теле.

«Выходит, дедушка был прав, говоря, что фейри абсолютно безразличны к страданиям смертных», – с горечью подумала она и, развернувшись, двинулась к выходу. Но не успела она сделать несколько шагов, как её остановил негромкий голос Титании: