Эльфийское жертвоприношение

Но мне никто не ответил. Что ж это такое! Я не принцесса, а ходячее недоразумение!

Я посмотрела на воду, та уже остыла и не вызывала такого воодушевления. Я сбросила платье и с головой ушла под воду в бадье. Вот утону, будете знать!

Этот день, наверно, никогда не закончится.

Я вылезла из воды, промокнула волосы, тело и, облачившись в ночную сорочку, залезла под одеяло.

Ничего плохого я не делала, тогда почему так паршиво себя чувствую. Ощущение, что я предала лучшего друга. Может и на самом деле предала? Отец с матерью не против брака с Бартоком, а в четыре руки 'за', если не состоится помолвка с Илдинаром, сыном правителя соседнего государства. Мне, кстати, Барток тоже нравится. А о его характере можно легенды слагать: нежный, мягкий, отзывчивый, чуткий, внимательный, не жадный и очень добрый. Чего тебе, дуре, ещё надо?!

Полежала ещё немного, вылезла и подошла к стене, разделявшей меня с Танном. Постучала, затем услышала звук открывающегося окна и пошла к своему.

— Чего тебе? — спросил Танн, выглядывая из окна.

Без рубашки… Да… девчонки за ним стайками должны бегать.

— Открой дверь, — попросила я.

— Не открою. Сама спи и мне дай поспать!

— Почему ты не хочешь открыть мне дверь?

— Вырастешь — поймёшь.

— Я уже не маленькая!

— Тебе всего пятнадцать — ты ещё ребёнок.

— А тебе все тридцать? И мне скоро шестнадцать!

— Мне около.

— Почему около?

— Потому что, смотря как считать.

— Ты мне зубы не заговаривай, отвечай, почему дверь не откроешь? Я имею право знать!

— Смотри — сама напросилась. Не открою, что бы и ты не наделала ошибок.

— А может, я не ошибку совершать буду?

Танн зажмурился, мотнул головой, открыл глаза и ответил:

— Не ошибка и до утра подождёт, а ошибка к утру выветрится. Спокойной ночи, — и, не дав мне ничего ответить, закрыл окно.

Я поняла, что с этим упёртым бараном спорить бесполезно! Ну и иди… спать. Да и я тогда пойду тоже.

За мыслями, бродившими в моё голове, которая ногам покоя не даёт, незаметно уснула. Мне опять снился этот сон, после которого я и не выспалась, и не отдохнула.

Не успела я открыть глаза, как в двери повернулся ключ. Глянула в окно — рассвет только занимался. Никакого уважения к моему личному времени, даже поспать нормально не дают.

— Доброе утро, спящая красавица, — закрыл, дверь Танн, правда, уже не на ключ. — Как спалось?

— Отвратительно! — поморщилась я. — Тебя не учили, что к неодетым принцессам заходить неприлично?

— Так одевайся. Но можешь и так походить, я не стесняюсь, — картинно изобразил сальную ухмылку Танн.

— Мне, конечно, стесняться нечего, все при мне и лишнего ничего нет, но всё-таки я предпочла бы это не демонстрировать.

— Вот я и узнаю, все ли на месте и не появилось ли ничего лишнего. А вообще я зашёл узнать как ты?

— Живая и сонная. Тебе-то что?

— Что живая, радует, а вот проснуться уже пора.

— Зачем, до завтрака ещё несколько часов, — я завернулась в одеяло. Вот как с утра можно быть таким непозволительно бодрым, да ещё и гладко выбритым?!

— А ты выгляни в окно, — ровным голосом сказал Танн, но мне почему-то стало совсем тревожно.

Я соскочила с кровати и побежала к окну, забыв, что сорочка на свет может и просвечивать. Вспомнила про это, когда повернулась к Танну, сказать, что там ничего интересного нет, и поймала на себе его изучающий взгляд.

— Танн, отвернись сейчас же!

— А ты была права!

— Я всегда права, отворачивайся! — задрала носик я.

— Тебе не интересно в чём?

— В чём? — послушно спросила я, не заметив подвоха, когда Танн отвернулся.

— В том, что все при тебе и ничего лишнего нет.

— Танн!!! Да как ты…! — возмутилась я.

— Все, молчу-молчу, — он с улыбочкой перебил меня. Уже когда я накинула халат Танн встал и подошёл к окну.

— Так что ты там увидел?

— Видишь стражника?

— Да, и что? Стражник, как стражник, ничего особенного.

— Он всю ночь смотрел в твоё окно.

— И? Мало ли куда стражник смотрит, не каждый день принцесса приезжает в Даор.

— А теперь он смотрит на ворота и дорогу, идущую к ним, как будто кого-то ждёт.

— Может смену караула ждёт.

— А ещё посмотри на его латы, они не имперские, а хорошо сделанная копия.

— Я не вижу разницы, — до слез всматривалась в стражника.

— Женщина… — картинно закатил глаза Танн. — Тут даже сказать нечего. Ты же каждый день их видишь! Латы для стражи делают из другого метала, герб вышит позолоченной, а не золотой ниткой… Можешь поверить мне на слово?

— И чем грозит мне вера на слово? — уточнила я, пытаясь разглядеть несоответствия.

— Быстрыми сборами и тихим выездом в путь. И чем раньше, тем лучше. Коней седлать будем сами.

— Ладно, через десять минут буду готова.

Я по-быстрому одела свои любимые штаны и тёмную блузу, а ещё накинула куртку, волосы, как всегда, когда собиралась в путь, заплела в косу. Залезла в шкаф и забрала свой вещевой мешок, подумала уложить туда два одеяла, но они слишком большие и толсты, так что в мешок влезло только одно. Ничего, второе купим по дороге. На пороге комнаты меня уже ждал Танн.

— Надо зайти на кухню за едой, — озвучила я свою мысль.

— Некогда, если это те же люди, безопаснее будет поскорее смыться отсюда.

— Но здесь они нам ничего сделать не смогут!

— Очень хочется на это надеется, но вот на практике проверять не хочется.

— Здесь же стража!

— И здесь же кто-то, кто сообщил расположение твоей комнаты. Так что давай, не вредничай и бегом в конюшню!

— Я только сделаю одно дело по пути.

— Какое?

Я не ответила, но когда проходили мимо комнаты Бартока, я подсунула под дверь записку.

— Что там? — кивнул Танн на записку.

— Ничего особенного.

Вышли мы через запасной выход, который стража не охраняет, да и до конюшни отсюда ближе. В конюшне ещё никого не было, конюхи спали, так как лошадей кормить было рано. Взяли амуницию и пошли седлаться. Думали минутное дело, но как всегда нас ожидал сюрприз: лошади были грязнее поросят и пришлось их сначала почистить. Но это была не единственная неожиданность. Оказывается, Танн не умеет не то что седлать лошадей, но и ездить. Да уж, весёлая выйдет поездочка! Так что мне самой пришлось седлать Велинку. С ней проблем не возникло, а вот с Камеликом… Как только он увидел оголовье, началось светопреставление! Ну никак не хотел он одевать уздечку, ни с яблоком, ни с уговорами.