Эликсир для мертвеца

— Что бы вы посоветовали?

— Хотя полагаю, что такого паразита, как ее соблазнитель, вряд ли будут оплакивать, я предпочитаю второе. Это дешевле и безопаснее, поскольку он мог сказать о случившемся сообщнику или слуге. Когда муж узнает, никто не будет иметь власти над ней. Единственная опасность — муж может отвергнуть ее, когда узнает.

— Такая опасность существует, — сказала Ракель.

— По крайней мере, это не может ухудшить ситуацию, — сказала мать Хасинты.

— Возможно, я уговорю отца поговорить с ним, — сказала Ракель, придя в ужас при мысли взяться за это самой.

— Я поговорю с вашим отцом. Отправьте его ко мне, в дом Эсклармонды. Я буду там. И поскольку я обещала ей узнать, как чувствует себя ее пациент, возможно, вы будете настолько любезны, что скажете.

Давид вернулся в дом врача, когда ужин близился к концу, выражение его лица было задумчивым. Он приветствовал всех с почти всем своим обычным обаянием и любезностью, извинился за опоздание, сославшись на срочное дело, и сел рядом со своей невестой.

Глава тринадцатая

В день свадьбы Руфь, ее сестра Далиа, приехавшая из Эльны, и жена Самуила Каракосы принялись готовить невесту к бракосочетанию. Пока Бонафилья с Руфью, подругами и служанками, пришедшими помогать, находилась в ванной, а Давид, Иаков и Аструх обсуждали множество деталей, дом погрузился в обманчивое спокойствие. Печи пекаря топились всю ночь, поскольку свадебный пир требовал дополнительной работы. Служанка Каракосы усердно трудилась вместе с кухаркой и Хасинтой, готовя блюдо за блюдом. Лия присматривала за ребенком, мальчик ходил, а Ракель, Исаак и Юсуф находились в комнате пациента.

— Как думаете, что там у жениха с невестой? — спросил пациент. — Я невольно слышал всхлипывания, плач и гневные слова. Было похоже, что бродячие актеры развлекают меня драмой и комедией, отвлекая от моих мелких забот.

— Сегодня утром он приветствовал ее с любовью в голосе, — сказал врач. — Кроме того, я обратил внимание, что она пришла на завтрак гораздо раньше обычного.

— Возможно, чтобы выяснить, выйдет ли она сегодня замуж, — сказал Юсуф, который тоже подслушивал вчерашние бури. — Прошу прощения, господин, я обещал кухарке принести с рынка кой-какие травы.

— А она выйдет? — спросил пациент, когда Юсуф вышел из комнаты.

— Женщины думают, что да, — ответил Исаак. — Они готовят ее к бракосочетанию. Моя жена говорит, что это большой труд, и он пойдет прахом, если свадьба не состоится.

— По-моему, вы оба очень недобры к Бонафилье, — сказала Ракель. — Говорите о ней подобным образом.

— Возможно, — сказал Исаак. — Но я доволен, что он женится на ней, несмотря на то что она сделала.

— Папа, так ты не считаешь, что он должен ее отвергнуть?

— Нет, — ответил Исаак. — Бонафилья прожила эти дни в страхе, страх ее образумил, и, когда подрастет немного, она станет хорошей женой.

— Ты знал, что произошло в лесу?

— Скажем так, я знал, что она провела тот долгий час во время грозы не в одиночестве.

— Как ты узнал?

— Дело в том, что, когда она искала удобное место, чтобы укрыться от дождя, я услышал, что Бонафилья, пробегая мимо нас, остановилась, заметив, что мы там. Она очень боялась грозы. Будь она одна, то при первом ударе молнии неподалеку от нас бросилась бы к нам. Значит, была не одна. С ней был кто-то, кто успокаивал ее. Если б ты прислушивалась к чему-то, кроме грома и дождя, то услышала бы их.

Возвратясь, Юсуф отнес корзинку с травами на кухню и весело заметил кухарке, когда та попыталась вновь воспользоваться его помощью, что он не входит в число кухонной прислуги.

— Учитель ждет меня в комнате пациента.

— Раз идешь туда, — сказала кухарка, — отнеси ему кое-что поесть. Завтрак у него был очень скудный.

Она дала ему тарелку турецкого гороха с пряностями, небольшую булочку и отправила его из кухни.

— Я принес пациенту кое-что перекусить, — сказал Юсуф. — Этого мало, но на кухне сейчас суматоха. Потом будет гораздо больше сеньор, я сказал кухонному прислужнику, чтобы он принес вам кое-что.

— А ты где будешь, Юсуф?

— Я хотел сходить на рынок, узнать, как поживают мои новые знакомые, — ответил мальчик. — Если мы завтра уезжаем, это моя последняя возможность увидеть их.

— Уезжаете завтра? — спросил пациент.

— Вы здесь в хороших руках, — сказал Исаак. — Мы вам не нужны. А ты можешь идти, Юсуф. Только веди себя осторожно.

— Хорошо, господин, — ответил мальчик и убежал.

Едва за ним закрылась дверь, Исаак обратился к пациенту.

— Сеньор, у меня вчера был интересный разговор с епископом относительно вас.

— И что мог его преосвященство епископ сказать о столь незначительном человеке, как я?

— Многое, — ответил Исаак. — У него есть о вас любопытные неверные представления, но кое-что из его слов подтвердило мои догадки о том, кто вы.

— Я никто, — сказал пациент. — Какие у него неверные представления?

— Самое значительное заключается в том, что вы мертвы. Не только мертвы, но и похоронены. Кроме того, он убежден, что у вас есть жена.

— Говорю вам, у меня нет жены. Нет. И прошу вас, сеньор Исаак, не забывать этого.

— Может, у вас нет жены, сеньор, но уверяю вас, вы не мертвый. Тут вам меня не обмануть. Думаю, пора вам прекратить этот маскарад и сказать мне правду.

— Правда может быть самым опасным оружием, каким может воспользоваться человек, — сказал пациент. — Она зачастую уничтожает того, кто владеет ею, гораздо вернее, чем его противника.

— Тем не менее, думаю, я должен ее знать.

— Нас может кто-нибудь слышать?

— Не считая тех, кто на кухне, мы почти одни, — сказал Исаак. — Ракель, спустись к подножью лестницы, посмотри, не подслушивает ли кто наш разговор.

— Хорошо, папа, — неохотно ответила Ракель и вышла.

— Кажется, будучи в горячке, я говорил вам, что женат, — сказал пациент.

— Говорили. Что женаты, притом на богатой женщине. Объясняли, почему у вас рубашка из тонкого полотна.

— Ах, да. Эта рубашка. Поразительно, как мелочи жизни выдают человека. Может, я не упомянул, что женился на ней по любви?