Элирм VII

За прошедший час эти длинные ответвления начали меня порядком бесить. Во многом благодаря тому, что каждая плоскость пространства в них была покрыта клейкой субстанцией. Чавкающей слизью, что словно расплавленный битум прилипала к подошве, а ее тонкие нити тянулись от пола к ботинку. Всерьез затрудняли движение, параллельно овевая нас удушливой вонью. И если мое перемещение было слышно за километр, отчего приходилось периодически кастовать «Приглушение шагов», то Гундахар передвигался бесшумно даже без заклинания. Хотя, конечно, ничего удивительного. За прошедшие месяцы я не раз становился свидетелем того, что при желании игв мог перемещаться крайне тихо и незаметно. Настолько, что с легкостью бы смог напугать ниндзю, подкравшись сзади.

Так или иначе, наше путешествие продолжалось. Переросло в очередное сражение и позволило разжиться аж тремя наборами комплексного обеда. Полторы тысячи калорий в каждом и значок бесконечности напротив срока годности.

А все-таки неплохо жили первые люди. Раз заморочились на тему того, как приготовить непротухающие макароны с сосисками. Думаю, будь у меня свободная минутка, я бы попробовал. Чисто из гастрономического интереса. Ну а пока просто запихнул все добро в сумку. Хотел было протянуть набор генералу, но потом вспомнил, что он мертвый. И скорее всего в виде ответного жеста попросту упрекнет меня в тупости.

На заметку: с тех самых пор, как мы покинули первую комнату, я еще ни разу не слышал слово «тупица». Вот и не стоило начинать. Того и глядишь, установлю новый рекорд.

Что до находок, то на фоне моих личных запасов они выглядели откровенно смешно. В «кармане пустоты» у меня были припасены десятки тонн всякой всячины, начиная от высокотехнологичных приблуд Августа и заканчивая зельями Агерона. Оставалось лишь понять, как это все достать. Да и возможно ли это в принципе?

Интуиция подсказывала, что нет. Диедарнис хочет, чтобы мы играли по его правилам, а потому именно так все и будет. Без исключений.

Пятое сражение принесло нам моток изоленты, сигареты и спички. Заставило всерьез попотеть и впервые достать из подсумка ингалятор здоровья — один из клопов меня все же задел. Тяпнул за ногу, пробив голень вплоть до кости. Как и избавил от мыслей о новом рекорде.

С некоторых пор Гундахар воспринимал каждый наш промах как свой собственный. Кисло морщился и недовольно бухтел, с каждым разом ворча все сильнее. Последнее имело накопительный эффект. Медленно переполняло чашу терпения, рискуя в определенный момент мутировать в катастрофу. Саркастично-язвительный поток брани, заливающий всех вокруг праведным гневом.

Мы практически добрались до очередного скопления монстров, прежде чем по ушам резанул громкий крик. Испуганный вопль, быстро переходящий в натужное кряхтение, и звуки борьбы.

«Кажется, кого-то убивают», — подумал я. Осторожно прошел метров десять вперед и снова прислушался.

— Ах ты лишнехромосомная свино-собака! — донеслось из-за угла. — Ну давай! Сунь сюда морду! Я тебе сейчас такой «винт Архимеда» устрою, что криолитовый кол покажется ушной палочкой!

— Мозес, — улыбнулся я. Не сговариваясь, бросился с генералом на звук и на мгновение застыл у прохода, силясь оценить обстановку.

Первое, за что зацепился глаз — большая металлическая клетка, внутри которой был заперт толстяк. Вокруг — неистово копошились многочисленные зубастые тени. Раз за разом атаковали решетчатую дверцу, отчего прутья жалобно звенели и, осыпаясь хлопьями ржавчины, медленно уступали натиску паразитов. Монах в свою очередь яростно отбивался. Крутился на месте и размахивал колотушкой, явно не желая становиться чьим-то обедом.

— Мои поздравления, матка Ямарайаху. В кой-то веки ты находишься именно там, где и должен.

— О! Гундахар! Слава богу! — обрадовался тот.

В ответ рыцарь смерти весело усмехнулся и прислонился к стене, скрестив ноги.

— Пожалуй, за всю свою жизнь я ни разу не слышал комбинацию из слова «Гундахар» и фразы «слава богу». Как правило это было: «Гундахар, не надо… Ну пожалуйста… Я прошу тебя…» — игв на секунду задумался, будто бы вспоминая события прошлого. — Ну и что ты тут делаешь?

— Что-что… играю в «кроты и молоточки»! Помогите!

Последнее восклицание было излишним. Я и без того уже спешил другу на помощь. За пару минут покрошил монстров на части и, вскинув меч, перебил массивный замок.

— Ты как? Живой? — я ухватил толстяка под руку, помогая вылезти.

— Это не все. Вон последний, — Мозес указал в темноту. — Стоило мне очнуться, как этот гад трусливо забился в дальний угол и не высовывается. Ссыкло.

— А ну-ка… — генерал двинулся по указанному направлению. Пересек половину комнаты, после чего остановился и, недоуменно вскинув брови, почесал затылок. — Признаю, жирдяй, ты делаешь успехи. Заставить собственное отражение обделаться — это искусство настоящего воина.

— А?

— Это всего лишь зеркало, кретин. Отполированный кусок металла.

— Тьфу ты… И вот надо было Диедарнису вводить меня в заблуждение.

— Не думаю, что дело в нем.

— Ладно, — кисло улыбнулся тот. — Все равно спасибо. Кстати, где остальные?

— Понятия не имею, — ответил я. — Мы блуждаем по коридорам уже больше часа, но пока что нашли только тебя.

— Опа. Стало быть, не меня одного выбросило хрен знает куда?

— Да.

— А у вас, случаем, нет идей, где мы находимся?

— Есть. Пойдем, — я потянул Мозеса за халат. — Подробности расскажу по дороге.

* * *

Следующие полчаса не сильно отличались от предыдущих. Все те же поросшие плотью технические помещения, те же ответвления и закутки. Как и сражения со всякой нечистью, по итогу которых мы раздобыли пожарный топор, пару налобников и катушку проволоки.

Также мы отыскали упаковку протеиновых батончиков и шесть бутылок с водой. Отдали толстяку на проверку и, убедившись, что опасных токсинов в них нет, устроили короткий привал. После чего продолжили путешествие. Что примечательно: других участников рейда или хотя бы их следов мы не видели.

— Мы будто бы внутри Наутилоида… Сплошные механические детали, сосуды и сфинктеры… — осторожно ступая вперед, монах указал на большую круговую мышцу, суживающуюся при сокращении. — И где, спрашивается, любовь всей моей юности? Зеленоглазая брюнетка, запертая в одной из камер иллитидов.

— Шэдоухарт? — улыбнулся я.

— Она самая.

— Это про нее ты говорил, что готов пожертвовать яичком, лишь бы она стала реальной?

— Так точно. Впрочем, даже сейчас я бы не стал до конца отметать эту мысль. Уж больно глубоко ее образ запал ко мне в душу.