Элирм VII

— Пожертвовать яичком ради вымышленной бабы… — задумчиво прогудел Гундахар. — И почему я не удивлен…

— Мне тогда было четырнадцать лет. Гормоны шалили вовсю. Да и, можно подумать, ты в этом возрасте был озабочен чем-то другим?

— Четырнадцать лет — это примерно одна восемнадцатая от полного оборота Мирзама… — генерал ненадолго ушел в себя. — Нет, матка Ямарайаху, ошибаешься. В то время я думал о двух вещах: как не подохнуть от голода и победить в пяти подряд поединках в бойцовой яме. Хотел заполучить главный приз.

— Что за приз?

— Реактор с фитопланктоном для дома и сертификат на сто тысяч вдохов за его пределами. К слову, и тот, и другой я подарил маме.

— То есть тебя буквально наградили бочкой водорослей и… ничем? — удивился Мозес.

— На Зунгуфе воздух был аналогом местной валюты. А каждому игву при рождении в легкие и диафрагму вживляли специальный прибор, подсчитывающий количество сокращений и объем, – Гундахар выдержал длинную паузу. — Мать всегда на себе экономила. Особенно когда я заболел и после оплаты лекарств денег на кислород практически не осталось. Больше месяца она работала, совершая не более трех вдохов в минуту. Дышала грязной промышленной смесью и гробила здоровье ради меня. Я всегда помнил об этом и никогда не забывал. А как представилась такая возможность — отплатил ей тем же. Добром на добро.

— Надо же.

Около минуты мы шагали молча. Затем рыцарь смерти не выдержал и повернулся к монаху, всю дорогу не сводящему с того глаз.

— Ну и что ты на меня уставился? Да, жирдяй, у меня тоже была мама. И, как и ты, я ее безумно любил. Хотя, конечно, женщина была суровая. Пожалуй, никто в этой жизни не отправлял меня в нокаут столько раз, сколько она. Била так, что земля содрогалась.

— Я скучаю по своей, — грустно ответил тот.

— Я тоже, — произнес я. — И ведь даже не успел попрощаться…

* * *

Через пятнадцать минут наша компания пополнилась Гласом. Пусть и изрядно потрепанным.

В отличие от Мозеса Диедарнис не стал помещать Эстира в запертую клетку, а обошелся с ним на порядок суровее. Мы нашли бедолагу привязанным вниз головой к лопасти турбины, что словно водяная мельница медленно вращалась, наполовину погруженная в огромный резервуар. Раз за разом она окунала шамана в мутную слизь, после чего тот снова показывался с другой стороны. Тряс головой в попытке избавиться от кляпа и будто бы кашлял носом, одновременно сморкаясь и пытаясь вдохнуть.

Я освободил его за секунды. Остановил «Телекинезом» турбину и, срезав мечом веревки, стащил в сторону. Следом избавил его от орихалковых оков. Судя по всему, именно они не давали Эстиру применить «Мистическое единение» и переместиться в мир духов.

— Сердечно благодарю вас, господин Эо, — основательно прорыгавшись, Глас приподнялся над полом и ласково похлопал меня по плечу. — А то я уж думал, мне никто не помешает хорошенько помучиться.

— Всегда пожалуйста. Как самочувствие?

— Такое ощущение, словно меня настиг капитоль-похмельный. Тот, что потерялся на выпускном и добрался до маэстро только сейчас.

— У меня тоже голова болит.

Шаман посмотрел на каждого из нас по отдельности.

— Так. Гундахара и Мозеса я вижу. Это хорошо. А где моя нянька?

— Германа мы пока не нашли. Остальных тоже.

— Угу. Ясно, — друг ненадолго задумался. — Правильно ли я понимаю, что эпического сражения не было?

— Да.

— Что ж, отрадно слышать, — Глас наконец-таки встал и, покрутив усы, снова вернул себе улыбчивый вид. — Испытание началось, его высочество по-прежнему жив, и, пожалуй, это самое главное.

— Мои чертовы поздравления, — прогудел Гундахар. — Вот только рановато ты радуешься. Кто-нибудь из вас все равно скоро подохнет.

— Ваше благородие, прекрати. Мне не нравится твой нарратив. Разве обязательно кто-то должен подохнуть?

— А как иначе?

— Выжить, например?

— Хотели бы выжить — не поперлись бы в великое «подземелье» на высочайшем уровне сложности. В компании отпетых подонков.

— Кстати об этом, — усмехнулся Эстир. — Можете меня поздравить. С очередным дипломатическим свержением. Радужный Форменос теперь официально за нас. Все хотел похвастаться, но вокруг было слишком много ушей.

— Полагаю, львиную долю успеха сыграли твои шашни с Исидой? — уточнил я.

— Верно. Как говорится: вспомнила бабка, как девкой была.

— Что-то она совсем не похожа на бабку, — проворчал Мозес. — И сколько ей лет?

— Я не уточнял. Ибо интересоваться возрастом женщины — признак дурного воспитания. Но вместе с тем она вскользь обмолвилась, что в детстве частенько дралась с маленьким Аполло. Исходя из чего я могу сделать вывод, что они как минимум ровесники.

— Да как?! Как, черт подери, у вас это получается?! — не выдержал монах.

— Что именно?

— Исида! Глава одного из крупнейших кланов Элирма с лицом княгини Монако и усатый алкаш!

— Весьма харизматичный алкаш, попрошу заметить.

— И все равно! Как, твою мать, тебе это удалось?!

— Вообще-то она первая на меня глаз положила. А далее дело оставалось за малым. Внимательно слушать, обращать внимание на невербальные сигналы и искрометно шутить, — улыбнулся шаман. — Ну а насчет интимных деталей я просвещать вас не буду. Вы, ребятки, уже взрослые, так что должны сами знать, где что находится.

— Хочешь сказать, ты с ней переспал? — удивился Гундахар. Озадаченный настолько, что казалось, будто бы этим поступком Эстир разом умудрился порвать все шаблоны. Перевернул представление о себе на сто восемьдесят градусов.

— Ну да. А что?

— Странно. Очень странно. Я почему-то был абсолютно уверен, что ты… содомит…

— Содомит?!

— Содомит, иноходец, дуфан, уранист, задокрут…

— Нет, я знаю, что такое содомит, — перебил игва Глас. — Как и остальные его синонимы. Просто мне интересно, с чего ты это решил?

— Одеваешься как баба, ведешь себя как баба, дерешься как баба.

— Ясно. Ваше благородие изволит безобразничать, — закатил глаза тот. — Клеветник.

— Ладно, шучу. Уходим отсюда.

Генерал направился к выходу.

— Минуту, пожалуйста. Есть подозрение, что я нашел кое-что интересное. Хочу проверить.

— Что именно?

— Вон там, — Глас указал на глухой тупичок, практически полностью поросший вонючей органикой. — Снизу не видно, но болтаясь под потолком, я заметил, что за кубометрами мяса есть еще одно помещение. Разумеется, я не осмелюсь утверждать со стопроцентной гарантией, но мне показалось, что там в глубине что-то светится.