Елисейские Поля
Шрифт:
В соседней комнате слышен смех. Как? В Россию? Пострадать?
Лиза прячет в подушку красное лицо. Какой стыд! Какой стыд! Все знают. Все смеются над ней.
Ветер трясет ставни. Дождь стучит по крыше. Наташа поправляет одеяло:
– Спи, деточка. Какая буря. Что бы ты делала одна, моя беглянка? Ну-ну, не плачь. Спи с Богом.
Она тушит свет и на носках выходит.
Лиза лежит в темноте. Дождевые капли, журча, сбегают по крыше. Ветер стучит ставнями. Море шумит.
Какой стыд! Какой стыд! Обрили бы… За нос дернул…
Подушка мокра от слез. Они текут и текут,
Теперь из Гавра по белым, бурным волнам уходит пароход. А она здесь. И все кончено.
Лиза спит. Слезы текут по ее щекам.
Ей снится холодный, синий рассвет. В синем холодном свете блестят зубчатые стены, блестят пестрые купола церквей, блестят золотые кресты.
Это Москва. Это Кремль.
Лиза стоит одна на широкой пустой площади.
Взвод солдат выстраивается полукругом. Блестят ружья. Щелкают затворы… Черные дула направлены прямо на нее…
Офицер с красной звездой на груди громко командует: «Пли!»
3
Лиза открыла глаза, провела рукой по лбу, растерянно оглянулась кругом, не сразу узнавая свою комнату. Было уже совсем темно. В окно сквозь черные ветки слабо светил уличный фонарь. Тихо шуршал дождь.
– Россия, – сказала она громко. И прислушалась к своему голосу. – Россия. – Потом тряхнула головой. От воспоминаний ее мечтательного, печального детства сердце в груди стало тяжелым и горячим и во рту пересохло.
Она зажгла свет, взглянула на часы.
«Уже восемь… Что же не зовут обедать?»
Она открыла дверь. Волнение еще не совсем прошло. Колени ослабели, и ноги шли как-то сами собой, и голова чуть-чуть кружилась. Оступишься и полетишь вниз на блестящий пол прихожей.
По ковру гостиной идти было легче. Лиза остановилась, перевела дыхание.
«Как старая индюшка, успокоиться не могу. Стыдно!..»
– Она поверит… Она глупа, – говорил Николай в столовой.
– Ну, положим, она совсем не глупа, она наивна.
– Все равно, – перебил Николай. – Она поверит. Лиза, – позвал он громко.
Лиза толкнула дверь и сразу на пороге почувствовала, что что-то случилось. Андрей сидел за столом. Глаза его блестели, и губы были упрямо и решительно сжаты. Под желтым ярким светом лампы лицо его казалось слишком бледным.
«Кто глупа и чему поверит?» – хотела она спросить, но не успела.
Николай быстро подошел к ней и взял ее за руки:
– Лиза. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Лиза, ты ведь моя сестра, я не хочу от тебя скрывать. Лиза. – Он запнулся. – Я не знаю, как тебе объяснить. Слушай! Мы с Андреем состоим в монархической организации. И теперь меня посылают в Россию.
– В Россию? – переспросила она похолодевшими губами.
– Да, в Россию, с документами. Очень ответственное и опасное поручение. Я уезжаю на днях. Меня, может быть, расстреляют там. Я хотел тебя спросить. – Он снова остановился. – Я хотел тебя спросить: хочешь ли ты ехать со мной?
Лиза стояла перед братом. Но это была уже не Лиза, только что вошедшая в столовую. Это была маленькая девочка из Трувиля, маленькая девочка, готовая на подвиг. От блаженства и ужаса кровь медленно отхлынула от сердца. Неужели все,
о чем она даже мечтать не смела, неужели все исполнится?– В Россию?
Николай потряс ее руки:
– Да ты что? Не понимаешь? Хочешь ехать со мной в Россию?
Лиза вдруг рванулась, вырвала свои руки из рук брата и бросилась ему на шею:
– Неужели? Неужели это правда? Не может быть! Я умру от счастья, Коля.
– Подожди, подожди. Об этом надо серьезно говорить. Значит, ты согласна ехать. Теперь отвечай, хочешь ли ты мне помогать?
– Да, да, да. Все, все сделаю. Все, что могу, больше чем могу.
– Ты не торопись так. Слушай. Для поездки нужны деньги, и большие. А их у нашей организации нет. Так вот, мне поручено самому достать. И я подумал, что тут ты могла бы пригодиться.
– Я? Но у меня…
– Не перебивай. Я сам знаю, что у тебя нет миллиона в банке. И все-таки ты могла бы помочь. Кромуэль влюблен в тебя…
Поздно вечером, задергивая шторы на окне, Лиза взглянула на небо.
«Сегодня сочельник. Праздник, – смутно подумала она. – Да, праздник. Настоящий праздник. Только как с Кромом? Ах, ничего, ничего. Ведь не для себя. Для России. Для России». Лиза глубоко вздохнула. И ей показалось, что сердце ее вместе со вздохом вылетело из груди и летит в черном холодном небе, мимо облаков и луны, все выше и выше, прямо к Вифлеемской звезде, прямо к Богу…
4
В открытое окно влетел легкий-легкий звон.
Музыка, откуда?
Никогда Лиза еще не слышала такой нежной, звенящей, щемящей музыки.
Лиза лежала улыбаясь, боясь шевельнуться. «Еще, еще, только бы не прекращалась».
А музыка все лилась, плыла, летела над головой, комната была полна ею.
Лиза осторожно открыла глаза.
Сквозь шторы пробивался свет. Никогда еще Лиза не видела такого света. Совсем особенный. Не лунный и не солнечный свет. Он сливался с музыкой, и воздух звенел и переливался от звуков и сияния.
И вдруг музыка оборвалась.
Лиза встала, открыла окно. Теплый влажный воздух пробежал по ее лицу и голым плечам.
Утро было светлое и туманное.
В голубом небе скользили туманные сияющие облака. Лиза наклонилась и посмотрела вниз. Весь сад был покрыт белым, прозрачным, сияющим туманом. В сияющем тумане светились и расплывались кусты жасминов и темные ели. Перед самым домом на ярко-зеленой круглой лужайке сидел ангел.
Ангел сидел на корточках, как птица, сложив большие белые крылья на спине. Ветер трепал его длинные золотые волосы. Он рассеянно и задумчиво смотрел в небо голубыми, как небо, глазами. Рядом с ним на зеленой траве лежала золотая лира.
– Ангел!
Лиза тихо ахнула и как была, босая, в одной рубашке, побежала вниз.
«Ангел. Не может быть. Не бывает ангелов. Это сон», – неслось в ее голове. Но она чувствовала холод каменных ступенек, гравий на дорожке больно колол ее босые ноги, и трава была мокрой от росы.
Она тихо подбежала к ангелу, боясь вспугнуть его. Но ангел, казалось, не видел ее, он все так же равнодушно и задумчиво смотрел в небо. Она встала на колени и обняла его. Он был теплый, нежный, шуршащий.