Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

идеальность не есть нечто, имеющееся вне и на–ряду с реальностью, а понятие

идеальности определенно состоит в том, что она есть истина

реальности, т. е. что реальность, положенная, как то, что она есть в себе, сама

оказывается идеальностью. Не следует поэтому думать, что мы

оказываем идеальности подобающую ей честь, лишь соглашаясь с тем, что

реальность еще не есть все, а следует признать существование вне ее

еще и некоей идеальности. Такая идеальность, стоящая рядом с

реальностью или хотя бы и выше ее, была бы на самом деле лишь пустым

названием. Содержанием же идеальность обладает, лишь будучи идеаль

ностью чего–то, но это нечто не есть некое неопределенное то или

другое, а есть определенное как реальность наличное бытие, которое,

фиксированное само по себе, не обладает истинностью. Не

несправедливо понимали различие между природой и духом таким

образом, что первая должна быть сведена, как к своему основному

определению, к реальности, а второй — к идеальности. Но природа как

раз не есть нечто застывшее, неподвижное и завершонное, которое,

следовательно, могло бы существовать и без духа, а она лишь в духе

166

достигает своей цели и своей истины, и точно так же дух, в свою очередь,

не есть лишь абстрактное потустороннее природы, а он есть поистине

дух и подтверждает себя в качестве духа лишь постольку, поскольку

он содержит в себе природу как снятую. Нужно при этом напомнить о

двояком значении нашего немецкого выражения aufheben (снимать).

Под aufheben мы понимаем, во–первых, устранить, отрицать и говорим

согласно этому, что закон, учреждение sind aufgehoben (отменены,

упразднены). Но aufheben означает также сохранить, и мы говорим

в этом смысле, что нечто сохранено (aufgehoben sey). Эта

двойственность в словоупотреблении немецкого языка, по которому одно и то

же слово имеет отрицательный и положительный смысл, не должна

рассматриваться как случайная, и тем менее мы должны поставить ее

в упрек языку, как приводящую к путанице, а должны усмотреть

в ней спекулятивный дух нашего языка, переступающего пределы лишь

рассудочного «или — или».

§ 97.

?) Соотношение отрицательного с собою есть отрицательное

соотношение, есть, следовательно, отличение одного от самого себя,

отталкивание одного, т. е. полагание многих одних. Со стороны

непосредственности для–себя–сущего эти многие суть сущие, и

отталкивание сущего одного становится постольку их отталкиванием друг

друга, как наличных, или взаимным исключением друг друга.

Прибавление. Когда речь идет об одном, нам тотчас же приходят

на ум многие. Здесь возникает вопрос, откуда берутся многие? В

представлении мы не находим ответа на этот вопрос, так как оно

рассматривает многие как непосредственно наличные, и одно считается только

одним среди многих. Согласно же понятию одно, напротив, образует

предпосылку многих, и в мысли об одном уже заключается то,

что оно полагает само себя как многое. Для–себя–сущее одно,

как таковое, не лишено именно соотношения, подобно бытию, а

есть соотношение, подобное наличному бытию; но оно не

соотносится с другим, подобно нечто, а, как единство нечто и другого,

она есть соотношение с самим собою, и это соотношение есть именно

отрицательное соотношение. Таким образом, одно оказывается

совершенно несовместимым с собою, отталкивает себя от самого себя, и

то, чем оно себя полагает, есть многое. Можно эту сторону в процессе

для–себя–бытия обозначать образным выражением: отталкивание.

Об отталкивании говорят раньше всего при рассмотрении материи и

УЧЕНИЕ О БЫТИИ

167

понимают под этим выражением именно то, что материя, как некое

многое в каждом из этих многих одних ведет себя как

исключающая все другие. Не следует, впрочем, понимать процесс

отталкивания в том смысле, что одно есть отталкивающее, а многие —

отталкиваемые, а скорее, как мы заметили выше, он состоит лишь в том, что

одно исключает себя из самого себя и полагает себя как многое, но

каждое из многих само есть одно и, так как оно ведет себя как таковое,

то это всестороннее отталкивание переходит в свою

противоположность — в притяжение.

§ 98.

?) Но каждое из многих есть то же самое, что и другие многие,

каждое есть одно или же одно из многих, они поэтому тожественны.

Или, если будем рассматривать отталкивание в нем самом, мы должны

будем сказать, что оно, как отрицательная позиция многих одних

относительно друг друга, есть столь же существенным образом их

соотношение, и так как те, с которыми соотносится одно в своем

отталкивании, суть одни, то оно соотносится в них с самим собою. Отталкивание

есть поэтому столь же необходимо притяжение, и исключающее

одно, или для–себя–бытие, снимает себя. Качественная определенность,

которая достигла в одном своего в–себе и для–себя–определенного бытия,

перешла, таким образом, в определенность как снятую, т. е. в бытие

как количество.

Примечание. Атомистическая философия представляет собою ту

точку зрения, с которой абсолютное определяет себя как

для–себя–бытие, как одно и как множественность одних. Основной их силой эта

философия и признавала обнаруживающееся в понятии одного

отталкивание; но, согласно атомистической философии, сводит одних вместе не

притяжение, а случай, т. е. то, что лишено мысли. Так как одно, как

одно, фиксировано, то его схождение с другим должно, разумеется,

рассматриваться как нечто совершенно внешнее. Пустота, которую эта