Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика

делают, заключаются в том, «что нравственное мерило человека не всегда

абсолютно истинно, а собственно говоря (курсив самого автора) добро и зло одинаковы

и лишь по видимости различны». Уж лучше вовсе не рассуждали бы о философии

те, которые при всей глубине своего чувства еще находятся в такой мере в плену

у односторонности рассудка, что знают в этой проблеме лишь или — или,

считают, что мы непременно должны либо признать первооснову, в которой

индивидуальное бытие и его свобода есть лишь иллюзия, либо признать абсолютную

самостоятельность индивидуума, и ни в малейшей степени не подозревают,

что по отношению к этим двум односторонностям опасной, как ее называет

г. Толюк, дилеммы, следует ответить: не «или то, или другое», а «ни то, ни дру-

350

ПРЕДИСЛОВИЕ

софы не развивают этих выводов именно потому, что эти выводы вовсе

не вытекают из их основного положения). Философия должна

отвергнуть то милосердие, которое ей хотят оказать, так как она так же мало

нуждается в нем для своего морального оправдания, как не нуждается

в том, чтобы ей объясняли выводы, вытекающие из ее принципов, ибо

выводы, действительно вытекающие из последних, она прекрасно

понимает и ничуть не уклоняется от них. Я кратка освещу здесь тот

мнимый вывод, согласно которому спекулятивная философия превращает

различие между добром и злом в одну лишь видимость. Я это сделаю

более для того, чтобы показать на примере пустоту такого понимания

философии, чем для того, чтобы оправдать последнюю. Именно для

этого мы здесь рассмотрим лишь спинозизм, — философию, в которой

бог определяется только как субстанция, я не как субъект и дух.

Различие между добром и злом касается определения единства; только оно

имеет здесь значение. Об этом определении, хотя оно и представляет

собою факт, ничего, однако, не знают те, которые называют философию

системой тожества и даже утверждают, что согласно ей все одно и то же,

и добро и зло также одинаковы. Все эти выражения обозначают худшие

виды единства, о которых не может быть речи в спекулятивной

философии, и только не вышедшее из варварства мышление может употреб-

гое». Он, правда, говорит на стр. 14 о таких умах, — а эти умы, по его мнению,

и суть настоящие философы, — которые принимают второе положение (это,

надо полагать, то, что раньше он называл первым положением) и устраняют

противоположность между безусловным и обусловленным бытием, принимая

существование безразличного первобытия, в котором все соотносительные

противоположности взаимно проникают друг друга. Но не замечает ли г. Толюк,

говоря таким образом, что безразличное первобытие, в котором, по его словам,

противоположности взаимно проникают друг друга, есть совершенно то же

самое, что и то безусловное бытие, односторонность которого, как он утверждал

раньше, должна быть устранена? Г. Толюк, таким образом, единым духом

говорит, что надо устранить эту односторонность и заменить ее тем, что является

точь–в–точь той же односторонностью, что, следовательно, надо не устранить эту

односторонность, а оставить ее нетронутой. Если хотят выразить то, что творит

ум, то нужно уметь постигать факт при помощи ума, а то не успеешь оглянуться,

как факт исказится. — Я должен, впрочем, заметить, что то, что я здесь и дальше

говорю по поводу представления г. Толюка о философии, я не могу и не должен

говорить, так сказать, индивидуально о нем; то, что Говорит он, нам приходится

читать в сотнях сочинений и, между прочим, в особенности в предисловиях

теологов. Я процитировал здесь г. Толюка отчасти потому, что его произведение

случайно имеется под рукой, и отчасти потому, что проникающее его

произведения глубокое чувство, ставящее их, повидиМому, по ту сторону теологии

рассудка, более всего приближается к глубокомыслию; основное его опре-

351

лять их для выражения идей. Что же касается указания, что в спино-

зовской философии не признается различия между добром и злом,

взятыми сами по себе или в собственном смысле, то мы должны задать

вопрос: что это «собственно» означает? Если оно означает природу

бога, то ведь никто не будет и требовать, чтобы в нее было перенесено

зло. Субстанциальное единство в философии Спинозы есть само добро;

зло есть лишь раздвоение; в спинозовском субстанциальном единстве,

следовательно, менее всего имеется одинаковость добра и зла,

последнее, наоборот, исключается из него. Поэтому и в боге, как таковом,

также мало существует различие между добром и злом, ибо это

различие существует лишь в раздвоенном, в чем–то таком, в чем существует

и само зло. Далее мы встречаем в спинозизме также и различие;

человек в этой системе отличен от бога. Пусть система с этой стороны

нас не удовлетворяет в теоретическом отношении, ибо в ней человек

и все конечное вообще, хотя они и низводятся этой системой на степень

модусов, все же выступают в ходе рассмотрения лишь па–ряду с

субстанцией. Все же здесь, в человеке, где существует различие, оно

существует также и как различие добра и зла, и лишь здесь оно собственно

существует, ибо только здесь его настоящее место. Если при

рассмотрении спинозизма имеют в виду лишь субстанцию, то в ней, разумеется,

деление, примирение, вовсе не похоже на безусловное первобытие и тому

подобные абстракции, а представляет собою то же самое содержание,

которое есть спекулятивная идея; последняя выражает это содержание в ферме

мысли, — и глубокомыслие г. Толюка скорее всего должно было бы заметить