Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Если «воины в легких небесных доспехах / С потерями вышли назад из котла», то и у «гусей» возникли серьезные потери: «Мечут дробью стволы, как икрой, / Поубавилось сторожевых».

Начинается же это стихотворение с описания того, как «второй», который «всегда вырывался вперед», однажды «понял <…> что вторым больше быть не хотел», после чего в форме несобственно-прямой речи переданы мысли этого «второго»: «Все равно — там и тут / Непременно убьют, / Потому что вторых узнают».

Доказать, что «второй», который «всегда вырывался вперед», — это сам поэт, нетрудно, поскольку здесь возникает связь со стихотворением «Я скачу позади на полслова…» и «Песней про первые ряды»: «Бывало, вырывался я на корпус / Уверенно, как сам великий князь», «Была пора, я рвался в первый ряд».

В концовке же последней песни дается совет: «С последним рядом долго не тяни, / А постепенно пробирайся в первый» [1582] . И если в стихотворении «С стае диких гусей…» «каждый второй / Прикрывает всех первых от дул», то в «Песне про первые ряды» дула упоминаются в качестве сравнения: «Стволы глазищ — числом до десяти, / Как дула на мишень, но на живую: / Затылок мой от взглядов не спасти, / И сзади так удобно нанести / Обиду или рану ножевую».

1582

в Июле 1966 года Высоцкий написал Кохановскому: «Гарик! Обязательно надо выходить в первые ряды, иначе можно всю жизнь только месить глину и никогда ничего не вылепить…» (Кохановский И. Серебряные струны // «Всё не так, ребята…»: Владимир Высоцкий в воспоминаниях друзей и коллег. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. С. 49).

Кроме того, в рукописи стихотворения «В стае диких гусей…» о главном герое сказано: «Получается так, что последний чудак / Станет первым в своем косяке» (АР-4-42), — как уже было предсказано в евангельи от Луки: «И вот, есть последние, которые будут первыми» (Лк. 13:30).

Еще один черновой вариант стихотворения: «Вышел в первые этот второй» (АР-4-42), — отсылает к более ранним «Странным скачкам» (1973) и стихотворению «Я был завсегдатаем всех пивных…» (1975): «Выйдут все в передние — / Задние и средние, / Даже предпоследние / Перейдут в передние» /4; 104/, «Они — внизу, я — вышел в вожаки» /5; 341/.

Налицо также противопоставление себя «вторым» — другим «гусям» (то есть людям), как в стихотворении «По речке жизни плавал честный Грека..» и в «Песенке ни про что, или Что случилось в Африке»: «В стае диких гусей был второй, / Он всегда вырывался вперед» = «Глотал упреки и зевал от скуки, / Что оторвался от народа — знал» = «Не пеняйте на меня — / Я уйду из стада!».

Ну и, разумеется, окружению героя это сильно не понравилось: «Гуси дико орали: “Стань в строй!” — / И опять продолжали полет». А сам герой постоянно выделяется своим поведением: «Я иду в строю всегда не в ногу — / Столько раз уже обруган старшиной» («Нараспашку — при любой погоде…», 1970), «Я отставал, сбоил в строю, / Но как-то раз в одном бою, / Не знаю чем, я приглянулся старшине» («Песня о моем старшине», 1970), «Меня не примут в общую кадриль» («Песня автомобилиста», 1972), «Выбивался из общей кадрили /Ив обычные рамки не лез» («Памятник», 1973; черновик /4; 260/), «Вот заиграла музыка для всех — / И стар, и млад, приученный к порядку, / Всеобщую танцует физзарядку, / Но я рублю с плеча, как дровосек: / Играют танго — я иду вприсядку» («Муру на блюде доедаю подчистую…», 1976), «Они кричат, что я опять не в такт, / Что наступаю на ноги партнерам» («Маски», 1970). Мотив, заключенный в последней строке, — наступаю на ноги партнерам — также встречается неоднократно: «Наступаю на пятки прохожим» («Баллада о гипсе», 1972), «Я тыкался в спины, блуждал по ногам» («Поездка в город», 1969). Сюда примыкает мотив «косолапости» лирического героя: «Эх, сапоги-то стоптаны, походкой косолапою / Протопаю по тропочке до каменных гольцов» («Реальней сновидения и бреда…», 1977), «Без реклам, без эмблем, / В пимах косолапых» («То ли — в избу и запеть…», 1968).

Разберем еще несколько параллелей между «Пожарами» (1977) и стихотворением «В стае диких гусей был второй…»: «Уже не догоняли нас и отставали пули» = «Дробь оставшихся не достает»; «А там — в галоп, под пули в лоб» = «Так все время — под пули от вьюг» /5; 582/; «А мы летели вскачь — они за нами влёт» = «Влёт глотать эту гладь» /5; 584/.

В первом случае формальное место битвы — Украина [1583] , а во втором — сначала поселок Красная Гора (в 235 км к западу от Брянска), оккупированный немецко-фашистскими войсками в августе — сентябре 1943 года: «А однажды за Красной Горой, /Где тепло и уютно от тел, / Понял вдруг этот самый второй, / Что вторым больше быть не хотел: / Всё равно — там и тут / Непременно убьют, / Потому что вторых узнают»; а затем — Крымская АССР: «Бой в Крыму: всё в дыму, взят и Крым» (заметим, что еще в одной песне — «Тот, который не стрелял» — содержится отсылка к наступательной операции 1944 года по освобождению Крыма от фашистов: «Наш батальон геройствовал в Крыму, /Ия туда глюкозу посылал, / Чтоб было слаще воевать ему. / Кому? Тому, который не стрелял»). В результате многие «гуси» погибли, а те, кто остался в живых, вновь пытаются спастись бегством: «Дробь оставшихся не достает». И в обоих произведениях с горечью говорится о потерях: «Пел ветер всё печальнее и глуше <…> Убитых выносили на себе», «Каждый первый над каждым вторым / Непременные слезы прольет».

1583

КакгооорииВысоцкии на з аписи ддя переддчи««Кнопанорама» втелестуддиОстанкиио 22янввря 1980 года: «Место действия — Украина. Время действия — девятнадцатый-двадцатый годы». А об нсто-рин создания пескн расскзаня Михаил Шемякин: «Он очень уважал моего отца. Может, потому, что судьба общая с его отцом. Как-то он грвррит: “Что бы мне для твоего отца тдеяать?” Я говорю: “Отец ведь то, что ты сделаешь, не поймет. А вот для меня — сделай, потому что я отца своего очень чту. Етяи хочешь сделать такой подарок — наииши песню”. И вот в один из приездов Володя сказал: “Ыоекнан иескн, тебе будет интересно, потому что она тебе отца твоего напомнит”, - и спел эту жуткую петкю о конниках — “Пожары”» (Шемякин М. О Володе // СЗТ-3-397). Поэтому формально здесь речь идет о событиях Гражданской войны. Однако мы уже знаем, что во всех прризоеденннх Высоцкого на исто-ричеткдю тему в иодаексте имеется в виду тооременность, да и сам он на своих концертах повторял, что его военные песни имеют сроременкую подоплеку.

Теперь перейдем к другим параллелям.

В стихотворении «Мне скулы от досады сводит…» (1979) лирический герой признаётся: «Дразня врагов, я не кончаю / С собой в побеге от себя» /5; 231/. А в стихотворении «В стае диких гусей был второй…» (1980) читаем: «Я нарочно дразнил остальных». В последней цитате обыгрывается фразеологизм «дразнить гусей». Однако в реальной жизни Высоцкий вел себя так далеко не всегда: «Снова спросил его, будет ли он петь [в клубе КГБ] “Охоту на волков”, но Володя уже все для себя решил — не надо “дразнить гусей”» [1584] . То же самое он говорил сотруднику итальянской телерадиокомпании RAI Борису Розину: «С достоинством уточняет условия: чтобы фильм был именно о нем, а не жене, о своих трудностях, но не о преследованиях (“зачем попусту дразнить вождей?”)…»^ [1585] . Хотя иногда ему очень хотелось «подразнить вождей» — например, когда он с готовностью согласился участвовать в подпольном альманахе «Метрополь» (1978). Как вспоминает Марк Розовский: «Помнится, Василий Палыч [Аксенов], говоря со мной о “Метрополе”, особенно упирал на участие Высоцкого.

1584

Карапетян Д. Владимир Высоцкий: Воспоминания. 2-е изд., доп. М.: Захаров, 2005. С. 162.

1585

РОзин Б. «N» лет без Высоцкого (лето 2000) // http.7/www.partner-inform.de/memoirs/detail/n-let-bez-vysockogo/7/133

— Мы ИХ умоем Володей.

Имелось в виду, что все его стихи всем известны, благодаря магнитофонам, а ведь не печатают, суки!..» [1586] .

Приведем еще свидетельство Ольги Трифоновой, также связанное с Аксеновым: «Он никогда особенно близко не дружил с Аксеновым. Но когда Василия Павловича перестали печатать, Высоцкий принес ему тысячу долларов. Аксенов мне сам рассказывал, как это было. Он, хоть и нуждался в деньгах, потому что всегда имел пристрастие к фирменным шмоткам и был щедрым человеком, стал отказываться: “Спасибо, конечно, но это лишнее, на хлеб пока хватает”. — “А я как раз хочу, чтобы вам хватало еще и на масло, — ответил Высоцкий. — Я хочу, чтобы в вашей жизни ничего не менялось и чтобы ‘они ’ там, наверху, это видели и злились, что не могут вас достать”» [1587] ^[1588] .. Еще один вариант реплики Высоцкого в изложении Ольги Трифоновой: «А я вот как раз и хочу, чтоб не только “на хлеб”, а чтоб вы не меняли своего уровня, чтоб они видели это и злились, что не могут вас достать”»^⁹⁶.

1586

Розовский М. Изобретение театра. М.: ACT: Зебра Е; Владимир: ВКТ, 2010. С. 201.

1587

Трифонова О. Как Владимир Высоцкий строил дом для Марины Влади / Записала Елена Костина, 03.12.2014 // http://7days.rU/tak-/private/ife/kaa-vaadimir-ayotsk-y-stroil-dom-dlya-mariny-aladi/4.htm

1588

STORY. Украина. 2013. № 2. С. 55.

Вместе с тем в черновиках стихотворения «В стае диких гусей…» поясняется, как лирический герой «дразнил остальных»: «Потому он и скреб их по нервам» (АР-444), — что явно напоминает «Натянутый канат» (1972), где возникала такая же ситуация: «Он по нервам, нам по нервам / Шел под барабанную дробь». Очевидно, что в обоих случаях поэт говорит о своем воздействии на зрительскую аудиторию.

Следующий черновой вариант содержит неожиданный мотив: «И гусыня твоя на сносях» /5; 584/. Впрочем, так уже было в «Смотринах» (1973), где лирический герой говорил о своем неблагополучии: «А тут вон баба на сносях». И дальше упоминались… те же гуси: «Гусей некормленых косяк».

Другим произведением 1973 года, содержащим параллель с черновиками стихотворения «В стае диких гусей…», является «Сказочная история»: «Все ворочали мозгами» /4; 54/ = «Но ворочался мозг под корой» /5; 579/. В последней цитате речь идет о «втором», который «всегда вырывался вперед», а в первой — о «парне Ване» и его друзьях, с которыми он пировал в кабаке «Кама».

И, наконец, еще один вариант стихотворения «В стае диких гусей…»: «И над этой загадкою-стервой / Бился он об скалу головой: / Существует всегда самый первый, / И не водится “каждый второй”» /5; 580/, - восходит к «Моему Гамлету» (1972), где лирический герой говорил от первого лица: «Я бился над словами “быть, не быть”, / Как над неразрешимою дилеммой».

***

Итак, лирический герой считал, что убивают именно вторых, и поэтому решил стать первым, надеясь, что сможет, таким образом, остаться в живых. Однако, отстрел гусей (по сути дела — та же охота на волков, охота на кабанов и охота на мангустов¹³⁹¹) продолжается: «Мечут дробью стволы, как икрой, / Поубавилось сторожевых». И получилось совсем не так, как предполагал герой: «Пал вожак, только каждый второй / В этом деле остался в живых».

Далее происходит смена типа повествования: до этого момента о лирическом герое говорилось в третьем лице, теперь же он сам ведет речь: «…Всё мощнее машу: взмах — и крик / Начался и застыл в кадыке\». Сравним с аналогичным мотивом в песнях «Высота» (1965) и «Затяжной прыжок» (1972): «И крики “ура!” застревали во рту, / Когда мы пули глотали», «И обрывали крик мой <…> Восходящие потоки».

Лирического героя подстрелили: жестокая реальность опровергла все его расчеты: «Там, внизу, всех нас — первых, вторых — / Злые псы подбирали в реке».