Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

Оба поэта боялись одиночества.

Ирина Одоевцева: «…я все же удивлялась многому в Мандельштаме, например, его нежеланию хоть на какой-нибудь час остаться одному. Одиночества он не переносил» [3048] .

Геннадий Полока: «Высоцкий постоянно нуждался в человеческом общении. Одиночества он не выносил» [3049] .

Валерий Янклович: «.. на гастролях или где бы то ни было он не мог находиться один. В комнате обязательно кто-то должен быть» [3050] .

3048

Одоевцева И. На берегах Невы. М.: Худ. лит., 1988. С. 136.

3049

Кудрявое Б. Страсти по Высоцкому. М.: Алгоритм, 2008. С. 90.

3050

Рубинштейн И. Ошибка Владимира Семеновича: повести и рассказы. Николаев: Наваль, 2009. С. 338.

В январе 1937 года Мандельштам уже предчувствовал скорую смерть: «Именно в эти дни О.М. говорил мне: “Не мешай, надо торопиться, а то не успею”. Эти слова повторялись как лейтмотив на все уговоры передохнуть, полежать, выйти пройтись…» [3051] .

Высоцкий тоже торопился: «А он спешил — недоспешил» («Прерванный полет», 1973). И поэтому говорил на своих концертах: «…вы извините, что я так подымаю руку, прекращаю ваши аплодисменты — не от неуважения к вам, скорее по привычке, потому что я всегда не успеваю и хочу у аплодисментов украсть для песен» [3052] .

3051

Мандельштам Н.Я. Воспоминания. Книга третья. Paris: YMCA-Press, 1987. С. 240.

3052

Москва, ДК «Коммуна», 27.03.1980.

В июле 1933 года Мандельштам сказал: «Литературы у нас нет, имя литератора стало позорным, писатель стал чиновником, регистратором лжи» [3053] .

Похожим образом в апреле 1979 года выскажется Высоцкий, находясь с гастролями в Ижевске: «Вы посмотрите: всё зажато. Вспомните, хоть одно произведение, которое можно прочесть. Литература безликая”» [3054] .

Если же говорить о литературных вкусах, то и здесь можно найти совпадения. Например, оба поэта ценили творчество Чаадаева (1979 — 1856).

3053

«Агентурное сообщение об О. Мандельштаме», июль 1933 // Нерлер П. Слово и «Дело» Осипа Мандельштама: Книга доносов, допросов и обвинительных заключений. М.: Петровский парк, 2010. С. 30.

3054

Сысоев А. Встречи // Белорусские страницы-44. Владимир Высоцкий. Панорама-2. Минск, 2006. С. 31.

Мандельштам еще в 1914 году написал статью «Петр Чаадаев», в которой отдал дань уважения автору «Философических писем»: «Чаадаев знаменует собой новое, углубленное понимание народности как высшего расцвета личности — и России — как источника абсолютной нравственной свободы».

В 1836 году за публикаций одного из таких писем, в котором критиковалась российская действительность, Чаадаев по распоряжению правительства бьш помещен в психиатрическую больницу и подвергнут принудительному лечению, после чего вынужден был дать подписку, что больше ничего не будет писать. Однако в 1837 году создал свою знаменитую «Апологию сумасшедшего», при жизни не опубликованную.

А в феврале 1968 года в психбольнице им. Соловьева окажется Высоцкий и там же начнет работу над повестью «Дельфины и психи», которую можно назвать апологией сумасшествия: «Да здравствует безумие, если я и подобные мне безумны!»

Как вспоминал Вадим Туманов: «Очень любил Чаадаева, Гумилева, Пастернака. Ему нравилась Ахматова. Вы знаете, что он с ней встречался? Приезжал в Ленинград с кем-то, я уже не помню. Тот был постарше и больше говорил, а книжечку она надписала Высоцкому» [3055] ^[3056] . Впрочем, иногда Высоцкий в шутку полемизировал с Чадаевым — например, в феврале 1975 года он написал из Парижа Ивану Бортнику: «Только, кажется, не совсем это верно говорили уважаемые товарищи Чаадаев и Пушкин: “Где хорошо, там и отечество”. Вернее, это полуправда. Скорее — где тебе хорошо, но где и от тебя хорошо. А от меня тут — никак» (С5Т-5-303).

3055

Туманов В.: «Володя был очень добрым человеком!» / Беседовал А. Алешин // Орловская правда. Орел. 1990. 28 июля. С. 4. О встрече Высоцкого с Ахматовой подробно рассказала Людмила Абрамова: «Во-первых, это было не у Ахматовой и не у Ардовых, а у Фаины Георгиевны (Раневской). Там были Пашка [Леонидов] и кто-то еще из (московских) “друзей последнего призыва” — Пашка-то, он такого возраста, он Володе уже… И какие-то журналисты или кто. Севка был Абдулов, может быть даже — Севкина мать. И Ахматову Володя видел один-единственный раз — вот именно там, у Фаины в гостях. И Ахматова там была… Думаю, вот это было как раз не раньше 66-го года. Это период, когда возобновляются отношения с Пашкой, он пытается снова какие-то эстрадные и композиторские “телеги”… А Володя ведь с Фаиной был знаком по Пушкинскому (театру)! У Фаины это и было — один-единст-венный раз. Сказать, что Ахматова чем-то Володю потрясла — нет… Его, как всегда, потрясла Фаина. Думаю, что он не пел специально поразить Ахматову. <…> Единственное, что у него Ахматова… Я же, конечно, потом трясла его за душу: “Ну какая она, ну какая?!” — “Басом говорит!”. А Фаина — да… Каждое слово он повторял по тыще раз, потому что Фаинина грубость, матерщина, хохот замогильный… Так, я думаю, что это вот момент “Галилея”: Пашка, Севка в качестве оруженосца…» (Румянцев В. Фрагменты беседы с Людмилой Абрамовой (Ленинград, 11 декабря 1990 г.) // В поисках Высоцкого. Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2016. № 24 (июль). С. 108). Таким образом, встреча состоялась, судя по всему, в январе-феврале 1966 года у Фаины Раневской, которая жила в доме № 1/15 на Котельнической набережной (3.3 километра от ул. Большая Ордынка, где располагался дом Ардовых).

3056

«Имя роковое» (Духовное наследие П.Я. Чаадаева и русская культура) // Вопросы литературы. 1988. № 3. С. 62–85.

Между тем писатель Владимир Кантор, в 1988 году опубликовавший статью о Чаадаеве^, рассказал в высшей степени примечательную историю: «Как-то в “Вопросах философии” появился мужик, что-то среднее между полярником, сибиряком и лагерником. <.. > Он схватил меня за плечо. “Мы с ним на Магадане познакомились. Там он и песню про меня написал. Марина привезла ему года за три до его смерти из Парижа двухтомник Чаадаева. Володя прочитал и очень его полюбил. Ведь последние песни Володи — как чифир, они пропитаны Чаадаевым. Он заказал его портрет и повесил к себе на стену кабинета. Я прочитал твою статью и нашел тебя. Хотел тебе это рассказать, чтобы ты это знал. Не знаю, зачем, но захотел”. Он так же резко встал, снова сжал мою руку и вышел, прошел сквозь редакцию и скрылся» [3057] ^{[3058] [3059]} .

3057

Кантор В. Могила Чаадаева // Кантор В. Любовь к двойнику: Миф и реальность русской культуры (Очерки). М.: РОССПЭН, 2013. С. 564 — 565.

3058

Ахматова А.А. Сочинения в двух томах. Т. 2. Проза. Переводы. М.: Худ. лит., 1990. С. 453.

3059

Белорусские страницы-129. Марина Влади. Владимир, или Прерванный полет {без ретуши) / Перевод Н.К. Кулаковой. Минск, 2013. С. 89.

Обоих поэтов называли внутренними эмигрантами.

Анна Ахматова в июне 1964 года сделала следующую запись: «В так называемом “салоне Бриков” О.М. неизменно именовался “внутренним эмигрантом”, что не могло не отразиться на дальнейшей судьбе поэта»¹53.

А Марина Влади, говоря о невозможности для Высоцкого жить ни в тоталитарном Советском Союзе, ни на условно-свободном Западе, писала: «Ты выбираешь внутреннюю эмиграцию»¹⁵²¹.

Власть же безошибочно считала их антисоветчиками: «На днях вернулся из Крыма О. МАНДЕЛЬШТАМ. Настроение его резко окрасилось в антисоветские тона» [3060] ; «Как известно — за похабные клеветнические стихи и антисоветскую агитацию Осип МАНДЕЛЬШТАМ был года три-четыре тому назад выслан в Воронеж» [3061] ^[3062] ; «Принимая во внимание, что материалами дела антисоветская деятельность Мандельштама доказана…»’5 ~ «На собрании комсомольского актива антисоветская пошлятина Высоцкого и других была сурово осуждена» [3063] ; «После выступления Высоцкого на заводе имени Патона к радистам, записывавшим артиста, прибежала женщина из Московского райкома. Она схватила пленку с песней “Товарищи ученые”. Попросила отдельную комнату, магнитофон, кричала, что это антисоветчина и бобину нужно уничтожить» [3064] ; «Перед коллегией министерства я пошел на прием к Екатерине Алексеевне Фурцевой, объяснял это. Она говорит: “Представьте в Министерство культуры песни, которые он поет”. Мы представили 60 песен. Она поручила товарищу Александрову, который отвечал за концертную деятельность [3065] , изучить их. Встает Александров: “Эти песни — сплошная антисоветчина. Не можем организовать выступления Высоцкого”» [3066] ! «В начале 1979 года Борис Кейльман попытался получить официальное приглашение [на Грушинский фестиваль] у тогдашнего первого секретаря обкома ВЛКСМ Александра Долганина для приезда на фестиваль Владимира Высоцкого. К Долганину Кейльмана не пустили, что называется, даже на порог. Рядовые же сотрудники обкома, узнав о цели визита, в ужасе хватались за голову и говорили, что никто такой бумаги подписывать не будет, потому что Высоцкий — матерщинник, хулиган, диссидент, антисоветчик и так далее» [3067] ; «Я позвонил Зимянину, и тот начал на меня просто сорок минут орать. “Мы вам покажем! Вы что это беспокоите членов Политбюро, до какой наглости вы дошли!.. <…> Ваш Высоцкий, подумаешь, антисоветчик, все ваши друзья антисоветчики!” — и всё кричал, кричал…» [3068] .

3060

«Агентурное сообщение об О. Мандельштаме», июль 1933 // Нерлер П. Слово и «Дело» Осипа Мандельштама: Книга доносов, допросов и обвинительных заключений. М.: Петровский парк, 2010. С. 30.

3061

Обращение Секретаря Правления Союза писателей СССР В.П. Ставского к Наркому внутренних дел СССР Н.И. Ежову с просьбой арестовать О.Э. Мандельштама, 16.03.1938 // Там же. С. 97.

3062

Постановление оперуполномоченного 2-го отдела Главного Экономического Управления НКВД СССР, сержанта государственной безопасности Никиточкина от 31 января 1941 г. об оставлении без удовлетворения заявления Н.Я. Мандельштам о реабилитации О.Э. Мандельштама по делу 1934 г. // Там же. С. 163.

3063

Безруков Е. С чужого голоса // Тюменская правда. 1968. 7 июля.

3064

Так рассказывал Карл Кузьмич-Янчук — в то время начальник связи НИИ электросварки им. Е.О. Патона — о концерте 10 ноября 1972 года (В Киеве Высоцкого носили на руках, а он ничего не спел о городе // Сегодня. Киев. 2002. 13 февр. № 34).

3065

Георгий Петрович Александров — в 1970-е годы замминистра культуры РСФСР Е. Фурцевой.

3066

Николай Дупак: «За Высоцкого меня здорово били» / Беседовала Татьяна Булкина // Родная газета. М„2010. 1 дек. № 21 (294). С. 6.

3067

Ерофеев В. Грушинский фестиваль //Он же. Изгиб гитары желтой //l.html

«Шансонье всея Руси» (из книги Юрия Любимова «Я») // Орловский вестник. 2003. 30 янв. С. 13.

Грузинов И. Есенин разговаривает о литературе и искусстве (воспоминания) // «Сегодня». Альманах первый. М., 1926. С. 77.

3068

Карапетян Д. Владимир Высоцкий: Воспоминания. 2-е изд., доп. М.: Захаров, 2005. С. 149.

При этом многие писатели скептически относились к Мандельштаму и к Высоцкому и даже предъявляли им схожие претензии: «У открытой двери в комнату правления союза поэтов — Есенин и Осип Мандельштам. Ощетинившийся Есенин, стоя вполоборота к Мандельштаму: “Вы плохой поэт! Вы плохо владеете формой! У вас глагольные рифмы1”»ш ~ «Однажды он получит из Коктебеля полную восторгов телеграмму, подписанную “Женя Евтушенко и буфетчица Надя”. <…> Выше всех оценивалась “Песня об истребителе”, хоть и отмечалась в одной из строф неудачная рифма. Володя выглядел расстроенным: “Хоть и комплимент с виду, а все равно без капли дегтя не обошлось. То говорили: ‘где твоя лирика?’ — а теперь вот: рифма глагольная’. Ничего, все равно я докажу им, что я лирик”»¹⁶5.

Более того, в «Четвертой прозе» Мандельштам говорил о ненависти к нему со стороны коллег: «С собачьей нежностью глядят на меня глаза писателей русских и умоляют: подохни!». С похожим отношением столкнется и Высоцкий: «Вот я читаю: “Вышел ты из моды, / Сгинь, сатана, изыди, хриплый бес!”» («Я к вам пишу», 1972).

И даже о посмертной судьбе своих стихов оба поэта высказывались одинаково: «“Пора подумать, — не раз говорила я Мандельштаму, — кому это все достанется… Шурику [3069] ?” — Он отвечал: “Люди сохранят… Кто сохранит, тому и достанется”. — “А если не сохранят?” — “Если не сохранят, значит, это никому не нужно и ничего не стоит”»⁶¹ ~ «в Химках после концерта подошла женщина и говорит: “Владимир Семенович, вы ведь, наверное, рукописи не храните, архива не держите. А вы не боитесь, что все это пропадет?”. Высоцкий серьезно ответил: “Если то, что я делаю, чего-нибудь стоит, то не пропадет”»¹⁶*.

3069

Имеется в виду племянник Мандельштама — Александр Александрович Мандельштам, сын среднего брата поэта — Александра Эмильевича Мандельштама.

Мандельштам Н.Я. Мое завещание и другие эссе. Нью-Йорк: Серебряный век, 1982. С. 19.

Из воспоминаний Валерия Янкловича (Живая жизнь: Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. М.: Моск, рабочий, 1988. С. 259).

Приложение 2 Высоцкий и Бродский

Они были почти ровесниками: Высоцкий родился в 1938 году, Бродский — в 1940-м. И хотя они были очень разными, испытывали друг к другу приязнь и встречались неоднократно.

Самое первое публичное высказывание Иосифа Бродского о Владимире Высоцком датируется 1981 годом, когда он давал интервью для фильма американского режиссера Михаила Богина «Пророков нет в отечестве своем»: «Принято относиться к поэтам-песенникам с некоторым, мягко говоря, отстранением, предубеждением, если угодно. И, в общем, до Высоцкого мое отношение ко всем этим бардам было примерно вот таким. Но, именно начав не столько читать, сколько слушать это более или менее внимательно, я просто понял, что мы имеем дело, прежде всего, с поэтом. Более того, я бы даже сказал, что меня в некотором роде даже и не устраивает, что это всё сопровождается гитарой, потому что это действительно само по себе как текст совершенно замечательно. То есть я говорю именно о том, что он делал с языком, о его рифмах. Это гораздо лучше, чем всякие Кирсанов, Маяковский, — я уже не говорю о более молодых людях вроде Евтушенко и Вознесенского. Дело в том, что он пользовался совершенно феноменальными составными рифмами. То есть до известной степени гитара скорее помогала ему скрадывать этот невероятный труд, который, на мой взгляд, он затрачивал именно на лингвистическую сторону своих песен. Потому что, в принципе, я думаю, что они поражают, то есть они действуют таким образом на публику благодаря не столько, скажем, чисто музыке или содержанию, но бессознательному усвоению этой языковой фактуры. И в этом смысле потеря Высоцкого — это потеря для языка совершенно ничем не восполнимая».

Пятью годами позже, в 1986-м, во время выступления в Парижском университете Сорбонна Бродского спросили «Как вы относитесь к Высоцкому?». На что он дал такой ответ: «Самый талантливый человек из всех этих людей, которые взяли в руки гитару, — это, безусловно, Владимир Высоцкий. Это действительно поэт, то есть там есть чрезвычайно высокий элемент именно поэзии. Если вы посмотрите на то, какими рифмами он пользуется, вам все станет ясно. Обидно, что это всё — то есть в известной степени обидно, но и не обидно, но мне обидно лично, — что он действительно писал песни, а не стихи».