Эндор II

А если говорить всерьёз, то это невероятно круто. Смогу дольше парить в небесах, получив вдобавок купол, причем сразу высшего, третьего ранга.

А ещё два новых достижения. Враг моего врага — мой друг. Это за объединение в союз с гиенами, наверное. С некоторой вероятностью, может заставить врага перейти на мою сторону. Интересно, сможет ли это сработать на Готара?

А второе, — это единение с природой. Я поддерживаю якобы дружеские отношения с Ланой.

А где мои три тысячи уровней?! Так и думал…

Лучше бы сохранили уровни, а дружбу заберите… Шучу, конечно… Такие речи могут быть рискованными…

Поздравляем! Ваш легендарный параметр интуиция повышен на единицу.

О, а я уже начал предполагать, что ты не совершенствуешься.

Я взмыл в воздух.

***

Бескрайние степи, наконец, уступили место жаркой пустыне Сахуме во всей ее красе. Правда, сейчас она вовсе не жарка, даже холодна — ведь еще вечер. Солнце закатилось, уступив трон луне, и песок, столь быстро нагревавшийся днем, теперь так же стремительно остыл.

Мрак окутал всё вокруг, и только звезды озаряли своими холодными огнями бескрайние песчаные дюны. Пустыня казалась живой, вся полная тайн и загадочных звуков. С легким шелестом ветер носил с собой песчинки, создавая причудливые фигуры и унося с собой истории древних караванов, когда-то прошедших этими тропами.

Луна, как великая серебряная хранительница, наблюдала за мной с высокого ночного небосвода. Её свет отражался от песчаных склонов, придавая им призрачный белый оттенок. Я чувствовал, как одновременно захватывает дух от этого первозданного величия, и холод пробирает до костей.

Ориентируясь по мини-карте и геолокации, которые заранее предоставил Марониус, я выяснил, что основное становище вождя вождей Таркуна находится примерно в ста километрах вглубь пустыни. А с моим мастерством полета это займёт около пятнадцати минут.

Поздравляем! Ваше заклинание «Полет» возросло до второго уровня. Теперь вы способны взять с собой одного разумного, который сможет парить рядом с вами. Маной для обоих полетов делитесь вы.

Великолепно! Теперь я не один буду витать в небесах.

И вот, впереди, внизу, я заметил огни.

Во всей своей безграничной и непроницаемой красоте, кочевой стан в пустыне раскинулся словно мираж на горизонте.

«Да это ж праздник у них тут», — промелькнула мысль, пока я мягко приземлялся за пару километров от них. Хорошо помнил, что нельзя выдавать свою приверженность к свету и умение летать.

Шаг за шагом, я двигался вперед, вглубь этой таинственной и волшебной земли. Каждый звук, каждый порыв ветра казались значимыми, словно пустыня шептала свои секреты на своём особом языке. Мимо меня прошмыгнул маленький скорпион, напомнивший, что даже в этом кажущемся безжизненным мире, жизнь все—таки существует.

Ветры шептали древние песни, разнося песчинки по воздуху и танцуя вокруг шатров, раскинутых среди песчаных дюн. Своды шатров, искусно украшенные узорами и амулетами, рассказывали истории народов, для которых эта земля стала колыбелью, домом и прибежищем.

И, правда, кочевники. Никаких заборов, никаких башен, только охрана, но по всему периметру. Высокие и загорелые воины с шуфами на головах и в легких кожаных бронях, не стесняющих движений, стояли ровно, упирая копья в песок. Копья — основное их оружие, хотя и луки, и метательные дротики они использовали мастерски. В искусстве владения луками с ними могли конкурировать лишь эльфы, однако в копьях равных им не было.

К бою они относились как к величайшей чести. Для них бой — это как танец, танец смерти, и умереть в бою было высшей честью, к которой они стремились. Сражались все, и женщины ничуть не уступали мужчинам, ведь в владении копьем не требуется особая сила. Конечно, сила имеет значение, но важнее ловкость и мастерство владения оружием, и побеждал тот, у кого она была выше.

Дети с младенчества проводили много часов за тренировками с копьем, луком и дротиком. В этой пустыне любой житель был опасен, ведь Сахума — не место для слабых, здесь решает только сила духа и мастерство.

— Кто такой? — спросил главный стражник, на чьей броне была метка копья с двумя полосками. У двоих, чьи копья были нацелены в моё горло, метка была с одной полоской — рангом ниже, догадался я.

— Я от верховного мага Марониуса Терберийского.

— И что? — короткий вопрос начальника стражи смутил меня. — Его имя и слово здесь ничего не стоят.

— А Зира? Слышал, ей здесь повинуются. А она подчиняется верховному магу.

— Да если бы не её чары над вождем, гнали бы мы эту потаскуху куда подальше! — бросил один из младших стражей, и другой кивнул.

Старший наградил его увесистым подзатыльником, тот сразу выпрямился и замолчал.

— Сколько раз тебе говорить держать язык за зубами при чужаках! — разразился старший. — Я с тобой позже поговорю. А ты, — повернулся он ко мне, — значит, к вождю и к Зире?

— Да.

— Рик, ты за старшего! — скомандовал главный, обращаясь к третьему, до сих пор молчавшему, стражнику. — Пошли.

Мы двинулись вглубь.

Дети, беззаботно играющие рядом с шатрами, сплетали венки из редких пустынных цветов, их смех разносился эхом по бескрайним песчаным просторам. Звуки флейты и барабанов начинали поднимать настроение, подготавливая всех к вечерним танцам и песням, что неизменно становились частью вечера.

Огни костров освещали лица кочевников, выделяя их мужественные и гордые черты. Старики рассказывали истории о великих походах и сражениях, о легендарных предках и древних традициях, передавая свою мудрость следующему поколению.

Ночь окутывала пустыню своим бархатистым покрывалом, и звезды, словно бесчисленные алмазы, мерцали на небесах, подчиняясь вечному ритму вселенной. В этом единении с природой, среди просторов и бескрайних горизонтов, кочевой стан жил особенной, свободолюбивой и независимой жизнью, сохранял и передавал свое культурное наследие, оставаясь неотъемлемой частью этой великой пустыни.

Открылось большое, открытое пространство, окруженное шатрами. В центре толпа людей, расположившихся кольцом, а внутри кольца — бой. Человек десять. На самодельном троне сидел вождь, справа от него на маленьком стуле Зира со скучающим видом, слева сморщенный старик. Перед ними стоял небольшой продолговатый стол на восемь мест.

Мы протолкались к центру, двигаясь вдоль сражающихся, огибая их по внутреннему кругу. Краем глаза я заметил, как один из бойцов метнул дротик в другого, стоявшего на пару метров от меня. Траектория полета дротика угрожала мне. Естественно, тот увернулся, а я молниеносно выхватил топор из инвентаря и отбил дротик лезвием плашмя.