Энергия страха, или Голова желтого кота

— Отец, закурить не найдется? — сразу же спросил тот, что поздоровее. Как видно, старший по наряду.

— Да я не курящий.

— И сын не курит?

— Не курит.

— В армии нельзя не курить, отец. Атда, ставь чайник, угостим отца чаем, устал с дороги, небось. В такую жару сидеть в тени невозможно, не то что ехать хрен знает куда. А заварку, отец, ты привез? Или сын твой и чай не пьет?

— Нет, заварка имеется.

Тот, которого звали Атда, пошел в комнату дежурных, волоча тяжелые сапоги.

— А я пойду позвоню, узнаю, где твой сын, — сказал старший.

Абдулла огляделся. Двухэтажное кирпичное здание с добротными стенами — только окон и дверей нет, черные проемы зияют. Удивительно, почему на кирпичи не разобрали. Фонтан перед ним разрушен и загажен, деревья высохли лет пять назад. Прямая дорога от контрольно-пропускного пункта в глубь территории выбита и выщерблена, чуть ли не в рытвинах и ухабах. Правда, можно догадаться, что когда-то была покрыта ровным асфальтом. Значит, нет в ней нужды.

Вернулся старший дежурный.

— Велели передать, что ваш сын на учениях. Обещали, что вечером привезут.

При этом улыбался, будто радовался.

— В неудачное время приехал, отец, нас постоянно на учения забирают, — добавил он уже не с улыбкой, а с двусмысленной ухмылкой. — Эй, Атда, ты чайник поставил?

— Уже вскипел, заходите, — послышалось из дежурки.

— Идем, отец, посидим немного. До вечера. Атда, выйди, отнеси поклажу отца!

Подошел Атда, схватил сумку Абдуллы и согнулся от тяжести, споткнулся и чуть не упал. Старший тут же отвесил ему пинка под зад. Поняв по виду, что Абдулла осуждает, пояснил:

— Отец, таковы порядки в армии. Я здесь старший, Атда в моем подчинении. Как говорил мой отец, стремись в начальники хотя бы над одним человеком.

Абдулла достал из сумки ковурму — мелкие кусочки мяса, обжаренные в жире, пресную лепешку, испеченную в тамдыре. Солдаты ели степенно, соблюдая приличия при старшем по возрасту. Но ясно было, что голодны.

— Чем вы тут занимаетесь?

— Служим! Как говорится, не ослов пасем, хе-хе…

— А что за служба?

— Что ты, отец! Военная тайна. Нам ее дали — и мы ее храним, так ведь, Атда?

Судя по всему, старший дежурный был не дурак — по крайней мере, остер на язык.

— Мы с Атдой друзья, — разглагольствовал он, размякнув от вкусной еды, утирая пот со лба. — Эй, скажи, я ведь защищаю тебя?

— Да, защищаешь.

— Вчера его могли размазать по стенке за то, что он стащил анашу у пацана, с которым они на одной кровати спят. А у того земляки, из одного аула, они прижали Атду в углу… Но тут я подоспел…

Атда шмыгнул носом:

— Да соврал он, не брал я его анашу! И так жрать нечего, а от анаши на жратву еще сильнее разбирает.

— Есть в части пацаны и поздоровее меня, — продолжал хвастаться старший дежурный. — Но и они меня боятся. Почему? Потому что я бью первым. Так отец меня учил. Говорил: бей первым, изо всех сил, а потом тебе останется только добивать. И собака у меня дома боевая, первая на всех кидается. Кличка у нее Ханджар — боевой нож, так отец ее назвал. Отец говорит: «Если хочешь кого-то накормить — накорми злую собаку». Мой пахан — крутой мужик. Не то, что другие. Приезжал тут один, к сыну, мы с ним побазарили немного. Так он считает, что первой нападает трусливая собака. Мол, от своей трусости. Ну ниче не понимает в жизни мужик!

Как только Атда вышел, старший дежурный наклонился к Абдулле:

— Сын твой не на учениях. И вечером его не привезут. Скажут тебе, что, мол, неурядицы, с машинами проблемы. Будут мурыжить, пока сам не уедешь. Ты лучше иди на дорогу, двигайся по ней к заходу солнца. Увидишь сад. Пройдешь его и попадешь в большое село. Спроси дом Реджепа Шаллы, нет человека, который не знал бы его, тудыть-растудыть…. Понял?

— Что он там делает?

— Увидишь сам, когда придешь. Если командир узнает, что я тебе сказал, меня тут со свету сживут. Так что молчи, как верблюд, даже сыну не говори, откуда узнал. Оставь мне бутылочку коньяка, а я передам ротному командиру. Чтоб шум не поднимал — он же узнает, что ты был у сына…

Поймав машину на дороге, Абдулла быстро добрался до села, до усадьбы на его окраине. Трехметровый кирпичный забор отгораживал ее от остального аула. Ворота венчала высокая арка. Над ней — государственный флаг Туркмении. Чуть ниже — портрет улыбающегося Великого Вождя и Отца Всех Туркмен. Еще ниже — прибиты рога горного барана. Все вместе, как ни странно, не создавало впечатления пошлости и безвкусицы, характерных для домов так называемых новых туркмен. Наоборот, чувствовалась некая государственная строгость и мощь. Абдулла даже поискал глазами табличку с названием учреждения или организации, расположенной за этими грозными воротами. И нажал кнопку звонка не без робости.

Ждать пришлось долго. Почему-то думалось, что выйдет солдат или строгий гражданский служитель. А появился мужик с огромным животом, в тюбетейке на лысой голове. Не поздоровался, слова не сказал, лишь стал оглядывать Абдуллу пристально и с подозрением.

— Я приехал навестить своего сына, солдата Хыдыра Нурыева, — со всей строгостью и жесткостью в голосе сказал Абдулла. Он знал таких холуев. Они вежливые просьбы считают за слабость. — Это дом Реджепа Шаллы?

— Кто тебе сюда дорогу указал?

— Язык до Мекки доведет.

— Надо ж… Скажи спасибо, что нет сейчас самого яшули.

И закрыл калитку. Абдулла решил подождать, не звонить. Начнешь звонить — покажешь суетливость. Что-то в голосе толстого мужика подсказывало, что он позовет Хыдыра или доложит, кому следует.

Действительно, минут через двадцать вышел Хыдыр. Без пилотки, в грязной, заношенной гимнастерке, на ногах старые ботинки, подошва чуть ли не отваливается, без ремня… Поздоровался без радости, почти как с чужим, разве что не надоедливым человеком. Дошли до арыка, сели в тени ив.

— Не нужно было сюда приходить, — хмуро сказал сын.

— Был в твоей части, сказали, что ты на учениях. А ты, оказывается, вон где. Что тут у вас происходит?

— Не нужно было сюда приходить, — повторил сын. — Они б за мной приехали, отвезли в часть, там бы мы и встретились.

— Какие могут быть учения в ауле, что за тайны? По виду твоему никто не скажет, что боевой солдат на стрельбах. Кто такой Реджеп Шалла?

— Богатый человек.

— А тот, который открыл калитку?