Енох

 - И еще раз умоляю вас, - продолжал Енох, - не стремитесь к древу знания, которому поклоняются каиниты, не слушайте их лукавых советов, ибо знания о небесных сферах и минералах в земле не приближают человека к Богу. Их путь - путь погибели. Но не дерзайте своей немощною рукою остановить распространение знания каинитов, ибо оно попущено Богом. Возделывайте свое сердце к восприятию добра.

 "И тут Енох кротко посмотрел на меня, - много лет спустя говорила Мелхиседека сыновьям Ноя, - посмотрел на меня и сказал:

 - Ангелы уже ждут меня, - сказал запросто, - и я покидаю вас. И помните, по ту сторону времени уже сказано: "Никто не взыде на небо, токмо Сшедший с небес". Но никто не понял последних слов Еноха.

 И вдруг ударил свет, такой свет, что всем показалось, будто на землю спустилась тьма. Она накрыла всех нас. И все говорили: "Я ничего не вижу". А я услышала ангельский голос: "Простри руки твои, Еноше". И, взглянув на голос, я увидела Еноха, которого ангельские руки покрывали снегосветлыми одеждами. И меня, грешную женщину, Господь сподобил увидеть отверзшиеся небеса, и я созерцала начало пути моего брата Еноха на небо, - много лет спустя писала на папирусе Мелхиседека, и ее рассказ, как всегда, предварялся словами: - В меру возможности и со смиренным сознанием несказанности и невыразимости описываемых вещей.

 Отступил свет, и стало светло. Не разумел никто, что Енох уже взят.

 - Енох!
– стали звать сыновья. Нет ответа.

 - Енох, - звала Сепфора. Нет ответа.

 - Его взяли ангелы, - сказала я. Мне стало пронзительно грустно. Щекотало в глазах, но слез не было.

 - Ты видела? - спрашивали меня.

 - Нет, - сказала я, потому что не поняла еще, что видела. Зарыдала Сепфора. Заплакали дети.

 - На этом месте надо сделать добротный жертвенник, - предложил Мафусаил, и все согласились с ним".

 71. Жрец-священнокнижник удобно расположился в плетеном кресле за низким столом напротив Ноемы-жрицы. Она достала из ларчика карты с нарисованными пантиклями и числами. Под скорыми пухлыми руками жрицы пантикли будто оживали. Жрица уже чувствовала магическую силу, идущую от пантиклей.

 - Вижу!
– сказала она, будто из другой действительности.
– Пламя факелов слегка колышется от сквозняка, бросает отсветы на мрачные камни храма. Воздух в храме густой. Тувалкаин смотрит на патриархов, точно сквозь воду. Они сидят в своих нишах на противоположной стене. Они раздражают Тувалкаина. Они не говорят о том, что случилось у заброшенной штольни, точно событие это выцвело в их памяти. Тувалкаин в задумчивости подкидывает и ловит черный голыш.

 "После того, что произошло у заброшенной штольни, никто не станет утверждать, что мы имеем дело с человеком, который находится в духовном рабстве у другого человека", - сказала Ноема голосом Еноха-каинита. Жрец-священнокнижник вздрогнул от неожиданности.

 - Тувалкаин перестал подкидывать камень, но молчит.

 "И нам надо будет позаботиться, чтобы оградить каинитов от сношения с сифитами. И цель сегодняшнего совета, который собрался по просьбе Тувалкаина, решить, какие действия мы предпримем в отношении Еноха-сифита, потому что после того, что случилось у заброшенной штольни, никто не станет утверждать, что мы имеем дело с человеком, который находится в духовном рабстве у другого человека, - в другой раз повторила Ноема-Енох.
– Или я заблуждаюсь".

 - Ответа нет, - сказала Ноема своим голосом.

 "И мы собрались, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и выработать единое мнение, как поступать дальше с Енохом-сифитом", - снова сказала Ноема голосом патриарха-каинита. И своим голосом:

 - При свете факелов видно, что из старческих уст патриарха вместе со словами выходит парок.

 "Может, Енох-сифит сам обладает даром внушения, и каинит Иавал-скотовод сам в духовном рабстве? И пишет книги под мысленную диктовку, - сказала Ноема голосом патриарха Малелеила.
– Может, Енох-сифит у заброшенной штольни внушил каинитам, что они тонут в воде, внушил всем, что идет по дорожке из солнечного света?"

 - И смотрит на Тувалкаина, желая знать его мнение, но Тувалкаин молчит, - сказала Ноема своим голосом.

 "Это можно сказать каинитам. Это похоже на правду", - сказала Ноема голосом патриарха Ирада.

 - Он смотрит на Тувалкаина, ожидая одобрения.

 "Совершенно ясно, Енох-сифит никогда не примирится с нашими порядками!
– сказала Ноема голосом Мафусаила-каинита.
– Поступки Еноха-сифита свидетельствуют о крайней враждебности к нам, к нашим знаниям, особенно к каинитам властьпредержащим. И теперь мы знаем, что можно ожидать от него в дальнейшем. Но надо ли ждать?"

 - Он смотрит на Тувалкаина, пытаясь угадать, правильно ли мыслит, - сказала Ноема своим голосом.

 "Его надо погубить!" - сказала Ноема голосом Ламеха.

 - Голос, как обычно, уверенный. Говорит, а сам смотрит на сына. Ждет. Камень упал из руки Тувалкаина. Он очнулся и с невероятной проворностью поднял камень.

 "Так мы верим или не верим в ангелов?" - спросила Ноема голосом патриарха Малелеила.

 - Ему никто не отвечает, и он с немым вопросом уставился на Тувалкаина.

 "Я не знаю, есть ли ангелы, нет ли их, - заговорила Ноема-Ламех.
– Я не знаю, внушаем ли Енох-сифит или сам способен внушать, но я знаю, что его надо погубить! Мне кажется, что именно это хотел услышать от патриархов Тувалкаин, когда просил нас собраться на совет".

 - Ламех готов выскочить из своей ниши, чтобы вытрясти из сына ответ.

 "Вы ошибаетесь!
– сказала Ноема голосом Тувалкаина.
– Еноха-сифита нет на земле!"

 "Как?!"

 "Он взят от земли, как написано об этом у Иавала-скотовода... Но Енох не оставил нам книг, а посему... А посему книгу напишем мы. От лица Еноха. И все сокровенные знания каинитов мы припишем Еноху, Еноху-сифиту".

 "И те, которыми обладают только посвященные?" - спросила Ноема голосом Еноха-каинита.

 "Совершенно очевидно, что нам не поверят, если мы напишем, что Енох-сифит построил доменные печи, - продолжала Ноема голосом Тувалкаина.
– Но нам поверят, если мы припишем Еноху-пастуху сокровенные знания, которыми владеют только посвященные, знания наших жрецов о планетах и звездных мирах. Пусть сифиты думают, что, используя свой пастушеский культ, становятся умнее нас, пусть думают, что в откровениях им дано больше, чем нам. Я уже озадачил жреца-священнокнижника..."

 Ноема смешала и отодвинула карты. Она сидела, закинув голову за спинку кресла, неестественно-бледная, с раскрытыми от усталости пересохшими устами. Ноема была в глубоком оцепенении. Жрец-священнокнижник Иагу осторожно дотронулся до обнаженной, безвольно свисающей руки Ноемы. Она очнулась. Кончики длинных черных разрусалившихся волос оторвались от мозаичного пола.

 - Где Енох?
– тихо спросил Иагу.

 Ноема ответила на сразу.

 - Когда я гадаю на Еноха, меня останавливает свет. Он угнетает меня. Он небезопасен для моей жизни.