Эпидемия сумасшествия

Серёга забыл о своих взрослых манерах, в нетерпении вытянув руки.

– Ну, на, на! Все равно фигня. Здесь какой-то телескоп нужен.

Серёга молча схватил бинокль. Потом приблизился к краю крыши, забыв про собственные наставления. Около минуты он пристально смотрел через линзы.

– Обалдеть, Михон! Летающая тарелка! Прям отчётливо видно, - в итоге заявил он.

– Блин, а я пятно только какое-то засек. Я и так его вижу.

– Э, уметь надо. А знаешь, что там за пришельцы?
– Последнюю фразу Серёга произнес таинственно.

– По Ютубу говорили...

– По Ютубу все врут! На самом деле - это такие люди, у которых кишки живые, как змеи. Они выпрыгивают и душат любого. Много кого задушили.

Мишка побледнел, оглядываясь по сторонам.

– Типа они нас убьют?

– Ну их там с огнемётов всяких мочили. Думаю ни фига.

Мальчики замолчали. Серёга сел рядом с другом. Вместе они завороженно смотрели вдаль.

– А как их кишки из живота выходят? Ну, чтобы душить, - произнес Миха.

– У них такой разрез есть на пупке, как женская писька.

– Чего!?

– Ну, дырка такая, откуда они достают эти… свои змеи.

– Да уж блин,интересно, какая там писька.

– Ты что телок голых в порнухе не видел?

– Нет. То есть да. Но у инопланетян как...

Миха покраснел. Он действительно не мог представить ничего внятного. Но показывать это перед другом не хотелось.

– Ладно, подрастёшь, узнаешь, - заявил Серёга.

– Мы так-то ровесники.

– Вот именно, что так-то! Хватит уже об этих гадах. Я сейчас подойду к самому концу крыши, ближе чем только что было. Возьму бинокль, и буду смотреть. А ты будешь страховать, чтоб я не свалился. Может так мы получше тарелку увидим.

Мишка мало что понял, но воодушевленно кивнул. Серёга взял бинокль. Широко шагая по раскалённому покрытию, направился к самому «обрыву».

Действительно, сейчас он пересек условную черту, на которой стоял недавно. Теперь его ноги оказались всего в нескольких сантиметрах от края.

Миша подошёл сзади, чувствуя нарастающий страх.

– Нет, блин, не то. Надо на что-то залезть. Сейчас из кирпичей горку сделаем. Я стану на нее. Ты держать будешь. И тогда точно увидим.

– Может, не надо, Серег? А то грохнемся.

– Сегодня можно! Это специальный случай. Не грохнемся, давай кирпичи!

Мишка случайно взглянул вниз. Ему стало тошно. Чувство тревоги предательски сдавило виски. Казалось, что тут не три этажа, а все двадцать. Будто даже в большом городе нет таких высоких построек.

– Да твою ты, сука! Серёжка! Куда гад залез!? Смерти моей что ли хочешь, паскуда!? Это ещё кто с тобой!?
– Раздался истеричный, женский голос.

Серёга ахнул и пошатнулся. Потеряв равновесие, тело наклонилось в сторону пугающей пустоты. Холодной рукой, рефлекторно, Мишка сделал молниеносный выпад, схватив друга за одежду.

Тот вцепился в руку приятеля мертвой хваткой. И оба школьника упали на горячую, черную плоскость, чудом избежав полета с крыши.

– Бин, капец, мамка! Спасибо, что меня спас, брат!
– Произнес Серёга, чувствуя, как сердце барабанит по ребрам.

– Я же говорил, свалимся.

– Да это мамка все виновата. Если что, ты меня сюда позвал, на крышу! Понял? А то я ремня получу, - дробью протараторил Сергей.

Полноватая женщина в светлых джинсах, матерясь, выбралась на крышу. Глазами озлобленной кошки онаискала добычу.

Это было явно не к добру. Хотя детство без хорошей взбучки: не детство. Не так ли?

****

Подозрительно долго в кабинет никто не входил. Дело шло к вечеру. Проскурин чувствовал, что тело начало затекать. Может его решили взять измором? Он будет сидеть в наручниках, пока не умрет. Бред. Хотя, от доведенного до отчаяния госаппарата можно ожидать многого.

– Господи, в туалет бы хоть отпустили... Знал бы, что такие изверги, я бы... Хотя, что бы я на хрен сделал?
– Подумал учёный, глядя в опостылевшее за день окно.

Захотелось упасть вместе со стулом, кричать, биться в истерике. Привлечь к себе как можно больше внимания! И лишь полная нелогичность такого поступка заставляла сидеть относительно смирно.

– Сука, лучше б я сдох ещё под теми завалами, - вслух произнес Дмитрий Геннадьевич.

Как вдруг дверь открылась. В комнату вошёл майор. Неужели ударит? Со спины, здоровенной дубинкой! Переломает шею к чертовой матери!

Нет, куда более странно. Майор резким движением отомкнул наручники, освобождая кисти заключённого.

– Ох, на хер, - выдохнул Проскурин, не стесняясь в эмоциях.

– Я свободен? Все? Меня сказали отпустить?

Учёный встал со стула, но тут же плюхнулся обратно, потому что ноги ужасно ныли.

– Не совсем. У вас ещё посетитель.

– Кто?

Профессор судорожно перебрал в голове список тех, кто может его навестить. Пресса, высокий чин из правоохранительных, адвокат, сам президент.

Президент вряд ли. Президенты дважды не приходят.

– Черт, как же ноги болят. Меня так долго ещё не держали.

Проскурин принялся массировать колени онемевшими руками. Дверь в помещение открылась. На этот раз учёный смог обернуться.

В комнату робко вошла Надежда. Все с тем же выражением лица взрослой девочки. С теми же нежными губами, живыми глазами. Казалось, что она в очередной раз принесла свой отчет. И Проскурин должен по старинке отправить данные в Москву, предварительно их проверив.

На лбу женщины белел пластырь. Похоже, ей неплохо досталось. Но главное, что она жива. Ее не сожгли проклятые ромбоиды. Значит, теперь все возможно! Можно жить дальше, бороться и верить!

– Господи, Надюша! Ты жива! Там же взорвалось все!

– Прости... Меня когда достали, на реабилитации держали. Телефон не давали, в общем, извини...

Женщина смутилась, сдержанно улыбаясь. Похоже, майор, стоящий рядом, не на шутку ее пугал.

Дмитрию, напротив, было плевать. Он вскочил на ноги. И хромая, кинулся к ней. Проскурин обнял возлюбленную, поглаживая тонкую ткань ее платья.

Бывшая помощница положила руки на мужские плечи. Полицейский нервно дёрнулся, открыв рот. Но потом предпочел не мешать, чувствуя явные подвижки в процессе.