Эпикриз с переводом

— Все хорошо, не бойся, — ласково произнесла я. — Что-то болит?

Мальчишка задумался, а потом потрогал рукой ушибленное место:

— Голова…

Я потрогала его голову, ощущая небольшую шишку.

— А в глазах не двоится? — спросила. — Не тошнит?

— Нет, — ответил ребенок и, похлопав густыми ресницами, вдруг спросил: — Ты кто?

Я пожала плечами и ответила:

— Друг.

— А как тебя зовут?

— Алла… ита, — вовремя нашлась я. — А тебя как? — спросила, но тут увидела мужчину, который бежал к нам, вопя на весь кшетр:

— Лакхан! — мужчина сел перед ним на колени и спросил. — Сынок, ты как?

— Нормально.

— Говорил же я тебе — не стоит ходить на этот деревенский виджай, а ты… — начал он нравоучение, косясь на меня.

У этого панта были забавные усы, слегка завивающиеся на концах, каштановые волосы, тоже слегка вьющиеся, и удивительно светлые глаза. Серые с желтоватыми вкраплениями.

— С вашим мальчиком все будет в порядке, не переживайте, — ласковой интонацией обратилась я к мужчине. — Голова, правда, может поболеть, да и шишка небольшая на месте ушиба появится. Но это не страшно.

— Ты кто такая? — нахмурившись, спросила меня папаша.

— Я? — растерялась я, не зная, как правильней ответить. — Местный… Лекарь.

Пант с усами продолжал хмуриться, приглядываясь к моему спрятанному под маской лицу.

— А с лицом что? — спросил он.

Вот здесь нахмурилась я и даже немного грубо ответила:

— Боюсь, милейший, вас это не касается.

— Да как ты разговариваешь с многоуважаемым сурешом шер Хираном! — подал голос пант в шапке. А я, услышав имя, чуть не рассмеялась. Но вспомнив, что в этом мире означает слово "суреш", сдержалась.

Ракшас! Ведь передо мной, действительно, многоуважаемый человек, хозяин этих или ближайших мест. Знать. Самая настоящая…

Та самая, с которой мне советовали не пересекаться.

— Извините. Не знала, — я опустила глаза и поднялась. Мальчик тоже поднялся, опираясь на руку отца.

— Так ты ж сказала, что местная. А все местные знают своего суреша в лицо, — язвительно произнес пант в шапке.

— Я сказала, что местный лекарь. Но сама не отсюда.

Шер Хиран нахмурился, внимательно меня разглядывая, а потом, обращаясь к рыжему панту, возмущённо спросил:

— Почему за Лакханом не доглядел?

— В суматохе все случилось, шер Хиран, толкнули, — пресмыкаясь, ответил тот, кто не доглядел. — Панта тут одного ищут…

— Это какого? — спросил суреш.

— Да кто ж знает. Ходили по кшетру со снимком… Показывали и спрашивали: видели ли такого? Ничего не объяснив, — ответил пант в шапке, а я, как бы подтверждая его слова, кивнула.

Шер суреш опять на меня покосился, теперь задумчиво, и вдруг поинтересовался:

— А ты случайно не новая целительница, живущая в доме на ведьминой горе? — поинтересовался он.

— Так точно, — с армейской выправкой ответила я.

— Наслышан, — фыркнул он, и я зачем-то спросила:

— Надеюсь, только хорошее?

— Хорошее. Хвалят тебя, говорят ты многим помогла, — ответил суреш и, кивая на сына, прижимающегося к отцу, неожиданно поблагодарил: — Шанкар, — достал из кармана одну монету… но зато какую! Такими со мной ещё не расплачивались. Но одной из ее сторон был высечен мужской профиль. Я его рассмотрела и обнаружила неоспоримое сходство с профилем стоящего рядом суреша.

— Тебя как зовут? — спросил у меня хозяин этих мест.

— Аллаита ее зовут. И она друг, — ответил Лакхан с улыбкой.

— Аллаита, — задумчиво повторил суреш и неожиданно спросил: — Если сыну вдруг станет хуже, я могу прислать за тобой?

— Лучше привозите его ко мне.

Такой мой ответ Хирану не понравился. Его усы забавно зашевелились, а я едва сдержала смешок.

— Пап, пойдем домой… Я устал, — пожаловался мальчик, дёргая отца за длинный подол вышитой белой рубахи.

— Сейчас, — кивнул сыну пант. Уходить он не собирался и продолжал странно на меня поглядывать. Я невольно поправила маску, заправляя ее в кападу.

Вот что он так пялится? Маска его смущает или мой род занятий?

— Вашему сыну сейчас лучше поехать домой. И отдохнуть, — вежливо сказала я, так же вежливо попрощавшись: — Яш, шер Хиран, — начала спиной отходить от знатных пантов.

Меня не пытались остановить, что порадовало, и я продолжила, не глядя свой путь, пока не наткнулась на что-то, а точнее на кого-то и резко обернулась. Сзади меня стоя Ешан. Он как бы принял меня в свои объятия, а потом, отстраняясь, тихо сообщил:

— Юшан вернулся.

— Что-то случилось? — испугалась я. Ешан качнул головой и повел меня к своей лавке. Возле которой Юшан помогал пожилому панту складывать капады в большую бумажную сумку. Увидев меня, Юшан шагнул и отчитался:

— Не было никого на Пардусовом поле.

Я перевела взгляд на стоящего рядом Ешана.

— А если позже придут? — тревожно спросила.

— Не придут, — чересчур уверенно ответил Ешан. А вот я его уверенности не разделила и поэтому задала вопрос:

— Почему ты так в этом уверен?

— Скоро дождь начнется, — ответили мне.

Я тут же подняла голову — прямо над нами с молниеносной скоростью сгущалась темная туча, которая в ближайшее время однозначно собиралась пролиться на пантерианскую землю дождем. Я с досадой покачала головой. Видимо массуна этой иномирной осенью мне не избежать.

— И что начнется? — я все равно не понимала, при чем здесь дождь и чем он может помешать дерущимся?

— Солнца не будет. Силы не те, — просветил Юшан и вернулся к лавке.

Так вот почему. Точно! Мне же говорил Кишан, что на способности пант влияет солнце. Стало быть, оно для них что-то вроде источника энергии?

— Мы собираемся домой, — сообщил Ешан. — И ты иди, ведьма-медик. Пойдешь сейчас — успеешь до дождя.

— Массун, — с грустью констатировала я. Пант почесал щеку:

— Рано ещё… Но кто знает. Иди лучше, — настырно посоветовал он, а потом с улыбкой добавил: — А то ещё простынешь, заболеешь, кто же нас лечить будет?

— Антибиотики, — бросила я.